Андрэ Нортон - Берегись ястреба. На острие меча

• Название: Берегись ястреба. На острие меча
• Автор: Андрэ Нортон
• Издательство: Сигма пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996

В очередном томе собрания сочинений Андрэ Нортон читателю предлагается оценить мастерство известной писательницы не только в фантастическом, но и в чисто приключенческом жанре. Действие первого романа сборника, «Берегись ястреба», разворачивается в «Колдовском мире» ведьм и магов, на фоне извечной борьбы Света и Тьмы, полной сражений, побед и поражений. События же второго романа, «На острие меча», переносят нас в 50-е годы нашего века, в послевоенную Европу времен «холодной войны», где совсем еще юный герой, вчерашний студент, пытается разыскать убийц своего брата-разведчика.

Содержание:

Берегись ястреба

На острие меча

---

К удивлению Тирты, фальконер медленно проговорил:

— Да… только падение гор привело к падению Гнезда. Потому что и у нас были стражи сильнее людей с мечами и стрелами. И всё же… — его тень колыхнулась, девушке показалось, что он протягивает руку; послышался лёгкий шорох. Наверное, Крылатый Воин сел на свой любимый насест — металлический коготь. — Кое–что из того, что у нас было, осталось здесь. Иначе пернатый брат не пришёл бы ко мне. Его род сохранил память, несмотря на все эти годы. И не нужно так легко отказываться от предложений нашего маленького брата. Может быть, что–то ответит на твой призыв, как ответил мне Крылатый Воин.

Тирта горько рассмеялась.

— Здесь мне ничего не поможет, и все против меня. Я говорю «меня», потому что не хочу вести вас за собой к тому, что может быть хуже смерти от стали. Алон уже попробовал, на что способен Джерик. Никто из нас не умеет воздвигать защиту при помощи ритуала или обращением к Силе. Лес очень плохой. Но то, что ждёт за ним, гораздо хуже.

Невидимые пальцы её сложились в древний знак, отгоняющий злую судьбу. Некоторые знаки она всегда знала, другие узнала с большим трудом. Но эти жесты не несли власти. Если бы она была подобна Яхне, возможно, Тирта сумела бы противостоять Тьме. Но она не Мудрая Женщина и, конечно, не колдунья.

— Думать о поражении, значит призывать его, — Алон в темноте говорил, как мужчина, только голос его звучал немного высоко. — Тебя не призвали бы, если бы не было вероятности победы.

— А что если меня привели сюда ради какой–то цели Тьмы, — сквозь зубы процедила она, — привели как жертву? Могу ли я поклясться, что это не так? В Карстене есть силы, которые всегда ненавидели мой род и боялись его. В прошлом они объединились с колдерами. Может быть, сейчас они заключили союз с другими нашими врагами.

Тоска накрыла её густым облаком. Никогда раньше Тирта так не отчаивалась, верила в будущее. Стремление к поиску помогло ей выдержать много испытаний. Но никогда не испытывала она такого отчаяния и безнадёжности.

Сильные пальцы нашли её руки, легко охватили их, пожали.

— Мастер меча… — голос Алона звучал резко, как призыв на битву. — Твой меч! Её накрывает тень.

Тирта попыталась освободить руки. Алон… он должен уйти, оставить её! В девушке вздымалась такая волна темноты, о которой она и не подозревала. Не то холодное зло, которое ударило по ней во время видения. Скорее это было частью её самой, порождением её собственных страхов и сомнений, всех разочарований, испытаний и трудностей, что она пережила в прошлом. Эта волна поднималась, поглощала её, кислым вкусом заполнила рот, исказила и отравила мысли. Ей теперь хотелось только освободиться… уйти от той своей части… найти мир, может быть, навсегда, прекратить бороться.

Сквозь охватывающий её туман она почувствовала боль — не новую и пугающую боль внутренней сущности, а просто физическую боль. Тирта пыталась высвободиться, быть самой собой.

— Держи её… меч… достань его… — тонкий голос… издалека… бессмысленный…

Тирта должна была освободиться… найти мир! Думать она не могла, страх и отчаяние разрывали её, уничтожали.

— Держи её! На неё напали! — снова этот голос. Слова не имели никакого смысла. Ничего в ней больше не осталось. Тьма… отпустите её во Тьму… Там мир, отдых, убежище.

Она ничего не видела, кроме угрожающей тени, которая поднималась из самых глубин её души. Она даже не подозревала о существовании этой тени, которую питали все трудности её жизни, все лишения, на которые ей пришлось пойти. Она теперь была один на один с тем худшим, что жило в ней. Стоять перед этим было так тяжело, что только смерть… Смерть, если бы её можно было позвать! Тирта почувствовала боль в горле, словно громко кричала, призывала конец. Она превратилась в такое же чудовище, как твари, выползающие их Эскора в эти холмы. Она чудовище, она зло, она отравляет мир, она…

Под покровом тени девушка корчилась в муке, хуже любой физической боли, потому что боль тела может закончиться со смертью. А для этой боли смерти нет, нет мира, нет…

— Тирта! Тирта! — голос очень–очень далёкий… такой слабый, что она едва его слышит. И не хочет слышать. В том мире зла, в котором она теперь находится, нет никого. Она сама создала этот ужас. Он вырос в ней, и она не хочет, чтобы он поглотил кого–нибудь ещё.

Тем не менее, хоть она и не в состоянии отогнать эту тень, какое–то тепло всё же смутно пробивалось сквозь пелену ужаса.

— Тирта! — голос стал сильнее, глубже, громче, требовательней. Она попыталась повернуться, вырваться, убежать от этого голоса.

Но её крепко держали. Чьё–то тело придавило её, лишило возможности двигаться. На мгновение осознание этого проникло в ту тварь, которая родилась в её внутреннем духе.

Тирта приглушённо захрипела, умоляя освободить её, чтобы никто не пострадал из–за неё, чтобы она никого не осквернила.

— Нет! — пришло решительное и энергичное отрицание, оно прорвалось сквозь окутывающий её туман. — Нет, это не ты, ты не такая…

Тирте почудилось, что она скулит. Силы быстро покидали её. Тьма побеждала, стремительно поглощая то, что от неё ещё осталось, пожирая всё, во что она верила. Оказывается, вера её была построена на гнили, живущей внутри.

— Тирта! — снова этот призыв.

И вдруг, как солнце в безоблачном небе в прекрасный весенний день, когда можно поверить в обновление жизни, когда сердце начинает радостно биться от полноты чувств и радости, туман вокруг неё прорезала искра света. Всё больше и ярче становилась эта точка. Тирта ощутила, как другая сила разгоняет мрак её поражения.

Медленно, настойчиво свет пробивался к ней. Тирта испытала сильный удар, направленный прямо ей в сердце, во внутреннюю суть. Смерть? Если так, добро пожаловать.

Снова в сознании её всплыло всё сделанное, всё то, из чего состоит она в этот час. Но свет следовал за ней, сражался с этим болезненным презрением к себе, с этим глубочайшим унижением духа. Шевельнулась какая–то часть её души, ещё не побеждённая, не втоптанная в грязь. Медленно, слишком медленно, эта часть отвечала на свет, питалась им. Мысли её больше не крутились только вокруг чего–то дурного, что она делала в прошлом, вспоминалось и добро.

Снова, как когда–то, Тирта попыталась позвать на помощь, но на этот раз на помощь против самой себя. Она молила, чтобы ей помогли противостоять тому, что она считает своей виной. Тепло и свет добавили ей уверенности и силы.

Тьма больше не давила на неё так сильно. Тирта облегчённо вздохнула. Да, она сделала то и это, она была жесткой и холодной, была замкнутой в себе самой, но теперь она не одинока. Чьё–то присутствие помогает ей, поднимает её…

Тирта смутно увидела лицо рядом с собой, ещё одно — за первым. Её крепко держали чьи–то руки, другие руки прочно сжимали её ладони. Держали так крепко, что тело ломило. Было темно. Но не той ужасной внутренней темнотой, которая захватила её без всякого предупреждения. Просто естественная ночная темнота. Её держал и поддерживал фальконер, как и тогда, когда она пришла в себя после транса, а рядом склонился Алон, взяв её за руки.

— Я… — она попыталась говорить, рассказать им. Фальконер мозолистой от трудов рукой прикрыл ей рот.

В его когте, в тесной хватке этого холодного металла сидел меч Силы. Из него лился свет, не синий, а бело–золотистый, освещая склонившиеся к ней лица. Фальконер сбросил шлем, его лицо не пряталось за маской. Тирта смотрела ему в лицо и видела, что оно больше не бесстрастно. Она не понимала, что означает это странное выражение. Знала только, что он охвачен каким–то глубоким чувством. Таким она его никогда не видела. Он внимательно смотрел на неё горящими глазами, смотрел так, словно она земля, ворота, которые нужно защищать от любых пришельцев.

Тирте казалось, что сокол никогда не покидает фальконера. Но сейчас он сидел на плече у Алона, замершего перед ней. В птичьих глазах полыхал свирепый огонь. Сокол повернул голову и немигающим взглядом хищника уставился на неё.

Несмотря на свет и тепло от меча, маленькое лицо Алона посерело, как пепел. Прикусив губу, она с таким напряжением глядел на неё, словно перед ним были охотники Джерика.

— Я… — Тирта повернула голову, освободила губы от руки фальконера. — Я была…

— Во Тьме, — сурово закончил мужчина. — Нападение…

Алон прервал его:

— Ты встретилась с тем, что может вызвать только Полная Тьма.

Наступила её очередь возразить.

— Но вызвала не извне, — как трудно найти нужные слова. Сознание её было подавлено, она чувствовала себя избитой, как будто уцелела после страшной битвы.

— Это было внутри меня.

Алон чуть шевельнулся, откинулся на корточках.

— Ты даже пыталась воспользоваться мечом — против себя самой, — только теперь он выпустил её руки, указал на то, что лежало между ними, — её талисман, старое изношенное лезвие. — То, что овладело тобой, хотело заставить тебя убить себя.