Олеся Герасименко - Неединая Россия

• Название: Неединая Россия
• Автор: Олеся Герасименко
• Издательство: Common place
• Жанр: Публицистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-99970-0100-9

Если вы не понимаете, что происходит с людьми, почему они влезают в долги, набирая кредиты, по которым никогда не расплатятся, придумывают собственные деньги, а соседи их охотно принимают; борясь за «чистоту нации» и «сохранение корней» одни уничтожают «чужих», другие находят себе иные корни и т. п., обратитесь к Олесе Герасименко. Попросите ее разобраться в проблеме и рассказать. Она разберется и расскажет. И все станет ясно, понятно и просто. Жанр, в котором работает Олеся, я бы назвал аналитическим репортажем. Стиль изложения — легкий и доступный. Метод сбора фактуры и ее обработки — глубокая аналитика. Каждому ее репортажу предшествует несколько десятков встреч и интервью, звонков, запросов и писем. Проект «Неединая Россия» начался в прошлом году, когда еще не было ни событий в Бирюлеве, ни в Пугачеве. Межнациональные проблемы еще не встали в полный рост, сепаратизм национальных окраин, казалось, уже в прошлом, вместе с первой и второй чеченской войнами, а уж региональный — представлялся забытой экзотикой начала далеких 90-х годов. Но, как выясняется сейчас, конфликтный потенциал никуда не делся, он тлел все эти годы, как подмосковный торфяник, периодически вспыхивая то во Владивостоке, то в Калининграде, то в карельской Кондопоге. Лозунг московских националистов «хватит кормить Кавказ!» неожиданно аукнулся сибирским «хватит кормить Москву!». Олеся Герасименко провела блестящее исследование, проанализировав и показав причины, порождающие недовольство центром в регионах, и механизмы порождения конфликтов. Здесь почти нет никакого национального окраса (почти, потому что в двух регионах все же просматривается попытка этнической перемаркировки — «сибиряки» и «поморы»), но налицо признаки потенциального межнационального напряжения. В регионах недовольны не только московской властью и бизнесом, но и московской оппозицией. Обида на «Москву» в целом. Это классическая схема зарождения межэтнического конфликта, когда «вина» возлагается на весь чужой этнос. Равно как справедлив и прямо противоположный вывод: «национальный» компонент межнационального конфликта вторичен. Первично же то, что описывается в репортажах Олеси Герасименко

---

Но в конце 2008 года, в разгар кризиса, Владимир Путин решил спасать принадлежащий «Ростехнологиям» АвтоВАЗ и приказал повысить пошлины на ввоз подержанных иномарок. Из этой истории появилась родовая травма владивостокцев: отряд московского ОМОНа «Зубр», приехавший зимой на разгон митинга против действий правительства.

Привыкшие к мирным акциям жители Приморья забыть столичные дубинки не могут до сих пор. «У нас все протесты были спокойными, а люди расслабленными. Вот и в декабре 2008-го на площадь все вышли веселые, с флагами самодельными. Накануне проспект перекрывали без последствий. И тут на центральной площади города их побили. Шоковая терапия», — вспоминает известный в Приморье журналист, писатель Василий Авченко.

«А на самом деле правый руль — это фантом. Нас пытаются представить этакими криворукими дебилами, чуть ли не „малой народностью“ нетрадиционной ориентации, — оценивает действия властей в истории с ввозимыми японскими иномарками бывший чиновник Матвиенко. — А люди просто пытались решить проблему горбатого государственного автопрома. И вот когда мы эту проблему решили, когда по уровню автомобилизации населения (620 машин на 1000 жителей) мы обошли обе столицы, нам теперь вменяют в вину „сепаратизм“ В чем „сепаратизм“? В том, что мы справились сами, не дожидаясь обещаний?»

К разговорам о сепаратизме во Владивостоке относятся очень болезненно. Навязанных Москвой мифов не любят. Приморских партизан считают бандой скинхедов и с борьбой за независимость края никак не ассоциируют. Когда в одном из баров популярную смесь местного «Капитанского рома» с кока-колой назвали «Фри Фар Ист» («Свободный Дальний Восток», по аналогии с «Куба Либре»), посетители обвинили барменов в том, что они мутят воду, и коктейль заказывать не стали. При этом большой популярностью пользуется «Московский мул» — смертоносная смесь эля с водкой. «Мы не за сепаратизм, мы против Москвы, которая для нас — Кремль», — говорят местные.

Нелюбовь к себе Кремль старается вылечить по проверенному рецепту — вливаниями бюджетных средств. В 2007 году Владимир Путин предложил провести во Владивостоке саммит АТЭС. На подготовку объектов потрачено около 600 млрд руб. ($20 млрд). На эти деньги «Газпром» протянул во Владивосток газовую трубу с Сахалина, у Минобороны забрали и обустроили остров Русский. С материком его соединили огромным мостом, а в городе подлатали дороги и впервые построили очистные сооружения.

Но приморцы на столицу все равно обижены. Как и в Сибири, здесь в ходу слово «федералы»: на Кавказе так называют военных, а здесь — чиновников. «Саммит» — слово ругательное. «Почему? — спрашиваю я. — Мосты красивые, как в Сан-Франциско». «А вы представьте себе, что глава семьи каждый день приползает пьяный, а потом вдруг приходит с цветами. Сразу же все обиды пропадут?» — парирует Авченко.

Желание Москвы облагодетельствовать далекую окраину и снизить зависимость от китайцев создает новые проблемы. Одна из главных местных страшилок — это узбеки и таджики, с 2008 года хлынувшие на стройки объектов саммита. О них говорят все жители, кроме губернатора: Владимир Миклушевский заявил, что проблемы такой в крае нет и комментировать тут нечего. Но приморцы с ним не согласны. В 2012 году среди 30 тыс. вставших на учет в крае мигрантов узбеков было больше, чем китайцев. «Мигранты из СНГ угрожают нам больше, чем Китай. К нам едут те, кто не востребован в республиках, в Москве, в Сибири, — остатки, люди без специальности, без языка», — говорит Сергей Пушкарев. Квота разрешений на работу в этом году — 3005. А в 2011 году приехали 19 тыс. человек.

По городу ходят слухи о перестрелках в очереди за разрешениями. Преступность растет и становится более тяжкой, вздыхает Пушкарев: «Посмотри на остров Русский — из семи тысяч работающих там более двух тысяч не имеют договоров с работодателями. Вон у меня жалоба лежит на невыплату зарплаты: 134 узбека подписали, из них у 90 не оказалось разрешения на работу. Специалисты ФМС говорят, что порядок их вывоза с острова после стройки не определен. А завезли их московские подрядчики, которые ими заниматься не будут. Их тут и нету вовсе, в лучшем случае — представительства».

Самое известное в Приморье протестное движение — «Товарищество инициативных граждан России» (ТИГР) — появилось «благодаря» действиям федерального центра. Артем Самсонов и Юрий Кучин, программисты по профессии, рассказывают мне, что познакомились за решеткой после того самого жесткого разгона митинга автовладельцев 21 декабря 2008 года, когда их задержали и десять часов мариновали в отделении милиции. «Власть сама нас столкнула», — говорит Самсонов. От узкой автомобильной тематики сразу отошли, занимались всем подряд: нехваткой детских садов, точечной застройкой, законом о рыболовстве, угрозой отмены часовых поясов. «Денег у нас нет, мы помогаем советом, координацией. Мы знакомим активистов между собой, — объясняет Самсонов. — Например, отстояли наш часовой пояс, когда появилась эта идиотская идея заставить вставать нас в сумерках. Вышли на Петропавловск, Камчатку, Сахалин и провели громкие совместные митинги». Низкие результаты «Единой России» (в Приморье партия получила 33% голосов, хотя всего пять лет назад было 54%) на выборах в Госдуму Самсонов тоже считает результатом работы ТИГРа.

Актив ТИГРа измеряется списком участников чата в Skype — около 100 человек. Стать членом ТИГРа — значит, прийти по рекомендации пары участников и принять устав организации. Все решения принимаются прямым голосованием. У ТИГРа принципиально нет главы, «чтобы не на кого было давить». «Создать движение снизу, чтобы не пошла борьба за лидерство и ничего не развалилось, сейчас невозможно. Посмотрите на те же московские протесты», — объясняет Самсонов. Он уже стал системным политиком: вступил в КПРФ и в 2011 году избрался в краевое заксобрание. Теперь он единственный депутат, который ездит на работу на велосипеде и скорому открытию моста через бухту Золотой Рог — второго отстроенного к саммиту — очень рад: пока приходится ездить домой на мыс Чуркин больше часа в объезд.

О ТИГРе говорят разное. Местные журналисты рассказывают, что на самом деле их создавал бывший губернатор Сергей Дарькин в качестве управляемой оппозиции, но они вышли из-под контроля. Столичные аналитики считают их предтечей всех протестных движений конца 2000-х. Госдума еще в 2008 году за поднятый против повышения пошлин флаг Японии объявила их сепаратистами, стремящимися «отделить Дальний Восток от России». Новый губернатор в беседе с «Властью» назвал их экстремистами. Почему, правда, не уточнил, но в создаваемую в крае общественную палату на всякий случай звать не намерен.

Несмотря на то, что ТИГР не выдвигает никаких сепаратистских лозунгов, его активисты борются именно с тем, как устроена федеральная власть. «Вообще, главная претензия местных жителей, что все кругом очень напоминает феодальное государство, — говорят активисты ТИГРа. — Сейчас свободы для развития деловой инициативы нет. Все ключевые решения принимает назначенный Москвой губернатор. Даже российские суда, не говоря об иностранных, предпочитают ремонтироваться в Корее или Японии, там качественнее и дешевле».

То же самое говорят мне местные бизнесмены: предприимчивые молодые люди, которые уже заработали на безбедную жизнь в Приморье, но еще не накопили на перенос дел в Москву. У всех одна проблема: хотят развиваться дальше, но взять землю в долгосрочную аренду сложно, купить помещение под магазин или бар почти невозможно, большинство подрядов на стройках саммита проводятся через московские компании.

Мосты и кампус нового университета во Владивостоке часто сравнивают с идолами на острове Пасхи: «Поставили и молятся им, чтобы теперь были инвестиции». Реальные доходы населения из-за строительства объектов саммита не выросли. Средняя зарплата в городе — 22 тыс. руб., аренда однокомнатной квартиры обойдется в 20 тыс., при этом молоко, хлеб и рыба даже дороже, чем в Москве. Народ в крае привык «крутиться», «устраиваться». Собирать совместные закупки памперсов, стирального порошка и алкоголя из Японии, рыбу и икру брать у знакомых «по звонку», ездить за дешевой одеждой в Китай. Когда в нескольких деревнях края не было отопления, жители спиливали батареи, чтобы не платить по счетам ЖКХ, и ставили автономные обогреватели. В ясные ночи под маяком на мысе Токаревского, свет которого разрезает Амурский залив и залив Петра Великого, разгружают свои лодки контрабандисты и гуляют парочки.

По опросам ВЦИОМ, зарплату основным источником дохода назвали меньше половины опрошенных приморцев. Так что значительная роль теневого сектора в экономике Дальнего Востока — не только наследие 1990-х, когда самой эффективной властью на Дальнем Востоке была группировка «Общак».