Игорь Васильков - Тайна двух сфинксов

• Название: Тайна двух сфинксов
• Автор: Игорь Васильков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1961

Что могут дать достижения ученых в области оживления организмов? В чем заключается загадка «мнимой смерти» и анабиоза?

Книга, которую держит в руках читатель, посвящена одной из наиболее интересных проблем современной науки, в решении которой заинтересованы миллионы людей во всем мире, — ведь речь идет в конечном счете о поисках пути к продлению жизни человека.

Рассказ об этих проблемах автор облек в форму сюжетной повести: документальные данные и рассказ о достоверных событиях тесно переплетаются здесь с вымыслом и фантастикой. Читатель получает возможность узнать не только о важных достижениях биологии и медицины, но и заглянуть в ближайшее будущее этих наук.

---

— Обязательно рассказывайте дальше, — вмешалась Нина. — Все это необыкновенно интересно. Прошу вас, Андрей Васильевич, говорите!

— Итак, человек умирает. Уже прекратились последние редкие вздохи, окончательно остановилось слабо бьющееся сердце. Наступила так называемая клиническая смерть. Но в теле еще сохраняется минимальный обмен веществ. В этот очень кратковременный период, если в организме нет тяжелых повреждений, его можно возвратить к жизни. Правда, отдельные ткани и органы, например сердце, удается вернуть к жизни через несколько часов и даже дней, но организм в целом — только тогда, когда меры по оживлению предприняты не позднее чем через пять-шесть минут с момента клинической смерти. Затем начинаются уже необратимые изменения в коре головного мозга, и тогда оживление невозможно. Конечно, эти сроки не предел для науки. Уже проводятся весьма обнадеживающие опыты: распад нервной ткани, оказывается, можно задержать путем охлаждения. Вот, собственно, и все… Что же касается меня лично, то… — Андрей помолчал и затем решительно закончил: — Уже скоро год, как я в корне изменил тему своей работы.

— То есть как это?! — почти закричал Виктор Петрович. — Неужели ты решил забросить свои опыты, которые уже получили признание в научном мире?

— Не забросил, а, повторяю это, сознательно изменил направление исследований, так как опыты, о судьбе которых ты печешься, были только подготовкой к тому, что я делаю теперь.

— И чем же вы намерены заниматься? — почему-то переходя на «вы», недоверчиво спросил Виктор Петрович.

— Я работаю над проблемой анабиоза.

— И ради этого дела, представляющего лишь теоретический интерес, ты оставил опыты, имеющие огромное практическое значение? — продолжал горячо Виктор Петрович. — Я всегда замечал в тебе, Андрей, склонность к непродуманным умозаключениям, но подобное легкомыслие, прости меня, недостойно серьезного ученого.

— Ты напрасно волнуешься и споришь по вопросу, о котором у тебя, видимо, нет ясного представления.

— То есть как это нет представления!.. — Виктор Петрович покраснел, и было видно, что он с трудом себя сдерживает. — Да ты, дорогой мой, еще ходил в коротких штанах, когда я зачитывался статьями профессора Бахметьева, открывшего анабиоз у насекомых и млекопитающих.

Бывают такие люди: безобидные и благодушные; они не переносят даже малейшего упрека в невежестве. К таким людям принадлежал и Виктор Петрович. Теперь он, по всем признакам, готовился произнести горячую защитительную речь.

— Суть проблемы в том, — пояснил он, обращаясь к Нине, — что при замораживании живые существа впадают в состояние, промежуточное между жизнью и смертью, когда уже нет никаких признаков жизни, но и смерть еще не наступила. Следовательно, анабиоз можно назвать мнимой смертью, или, если угодно, скрытой жизнью. В свое время многие отдали дань всеобщему увлечению анабиозом и в увлечении этом переоценивали его возможности. Кстати, то же случилось и с самим Бахметьевым. Он установил, что летучие мыши, жабы ну и еще некоторые виды рыб после значительного промерзания могут быть возвращены к жизни. А раз так, го почему нельзя сделать того же и с другими животными? И Бахметьев сформулировал правила, которые, по его мнению, следовало соблюдать при замораживании и последующем оживлении теплокровных животных. Отсюда возникла захватывающая воображение идея: раз в период анабиоза все жизненные отправления практически приостановлены, можно продлить жизнь организма. Если бы нашелся человек, который пожелал пожертвовать последние десять лет своей жизни на то, чтобы периодически прекращать свою жизнедеятельность, а затем вновь пробуждать ее, то можно было бы продлить жизнь его до тысячи лет или еще больше. Оттаивая через каждые сто лет, человек мог бы узнавать все, что произошло за время его пребывания в замороженном состоянии. Однако практические опыты на животных не подтвердили такой возможности. Дело в том, что вода, находящаяся в организме, при замерзании превращается в кристаллы, которые нарушают целость живых тканей…

Виктор Петрович с довольным видом оглядел присутствующих и продолжал:

— Все это относится, впрочем, к прошлому. И, чтобы отдать дань справедливости, я позволю себе задержать ваше внимание еще на одном факте. Наука уже нашла способ замораживать воду, минуя стадию кристаллизации. Для этого замораживание производят почти мгновенно, при очень низких температурах. В результате вода превращается в однородную, как бы стекловидную массу без кристаллов. При таком способе замораживания целость живых клеток уже не нарушается и теоретически представляется возможность замораживать рыбу, перевозить ее в таком виде на любое расстояние, а затем оттаивать и оживлять…

— Браво, браво! — Андрей захлопал в ладоши. — Я восхищен тобой, Виктор! Восхищен и пристыжен! Ведь я всерьез думал, что ты, зарывшись в свои иероглифы, совсем перестал следить за успехами науки. А между тем твои познания в области анабиоза делают тебе честь! Только все, о чем ты сейчас рассказал, имеет весьма отдаленное отношение к моей работе.

— Тогда я отказываюсь понять тебя, Андрей.

— Я считаю, что центр тяжести вопроса об анабиозе лежит в явлениях, связанных не с замерзанием, а с высыханием живого вещества. — Андрей говорил теперь серьезно, и в тоне его голоса звучала глубокая убежденность. — Впрочем, обе разновидности анабиоза сводятся к одной причине: ведь и процесс замерзания — это не что иное, как извлечение воды из клеток образующимся в них льдом. Ты, Виктор, уже сказал, что при замораживании организм может погибнуть от разрушения клеток ледяными кристаллами, — и это справедливо. Но английский ученый Паркс недавно нашел еще одну причину неудач, постигших исследователей холодного анабиоза. Именно она, эта причина, и сводила на нет все преимущества, которые давало мгновенное замораживание. Оказывается, при сильном охлаждении в межклеточной жидкости начинают бурно накапливаться электролиты, то есть соли, и это также приводит к необратимым изменениям в живой клетке. Так вот я подозреваю, что при потере влаги путем высушивания концентрация солей уже не действует губительно. Не потому ли сухой анабиоз так широко распространен в природе?

— Знаю, знаю! — перебил Виктор Петрович. — Амебы, туфельки, даже коловратки, имеющие относительно сложную нервную систему, могут высыхать, а попадая вновь в воду, оживаю?… Семена растений сохраняются в сухом состоянии десятки лет и прорастают, оказываясь в благоприятных условиях… Луковицы степного мятлика можно высушить и хранить несколько лет в гербарии, но стоит их положить в воду, как они тотчас же дадут ростки… Изолированное и высушенное сердце лягушки, помещенное в питательную среду, восстанавливает утерянную влагу и начинает вновь ритмично сокращаться.

Виктор Петрович прищурился и, не скрывая своего торжества, посмотрел на Андрея.

— И, если мне не изменяет память, я берусь утверждать, что дальше этого опыты не пошли!

— Совершенно верно, — спокойно согласился Андрей. — Вот поэтому меня и заинтересовала проблема полного обезвоживания тканей. И впереди я предвижу возможность высушивать и затем вновь возвращать к жизни даже сложные организмы.

— Так! И ты считаешь это научной гипотезой, для доказательства которой стоит тратить время? — спросил Виктор Петрович.

— Конечно!

— Это не гипотеза, а фантастика! И я удивляюсь, Андрей, как некритически относишься ты к своему увлечению анабиозом. Ведь ты не можешь не знать, что даже опыты, которые я только что перечислял, теперь подвергают сомнению.

— Знаю и это. Но тем более необходимо продолжать исследования. Любая гипотеза вызывает сомнения, и только смелость и настойчивость ученого-экспериментатора могут превратить ее в научную теорию.

— Ну, предположим, что ты прав… — не сдавался Виктор Петрович, — допустим, наконец, что ты докажешь свою гипотезу. Но что это может дать практике?

Нина слушала внимательно, посматривая на друзей. Она, честно говоря, не знала, кто из них прав. Она хотела верить Андрею, но солидность его оппонента отнимала у нее эту веру, основанную на одной симпатии. Это, конечно, странно, размышляла она, что Андрей бросает свою старую работу. Она ведь тоже слышала, что он добился больших успехов. Она внимательно следила за Андреем и старалась уловить в его голосе нотки уверенности. Ведь он часто говорил ей, что, если человек уверен в своих силах, — это уже половина успеха.

— Ты спрашиваешь о практической значимости моей работы? Андрей взъерошил волосы. — Именно этим интересовались и члены ученого совета, когда утверждали план моей новой работы. И многие при этом скептически улыбались, точно так, как это делаешь сейчас ты. Так вот я ответил тогда, что если заглянуть в будущее, то там рисуются интереснейшие перспективы. Мы сможем высушить любой орган даже теплокровного животного, вплоть до органов человека. Высушить так, чтобы сохранить целость всех тканей этого органа, и затем через неопределенно долгое время вновь вернуть его к жизни. Почем знать, какие еще неизведанные возможности откроются перед наукой, например перед медициной… Это, конечно, пока мечта, но разве она уже не начинает воплощаться в действительность? Вспомните, как много жизней спасла консервированная кровь. Но консервированная кровь имеет свои практические неудобства: ее нельзя, например, долго хранить. И вот появилась так называемая сухая плазма. Сыворотку крови выпаривали и получали кристаллы, которые можно хранить бесконечно долго. Достаточно такую сухую плазму растворить, и материал для переливания крови готов. И вот я спрашиваю себя: если есть сухая плазма, почему не может быть и сухой крови? Вы, конечно, знаете, что в наше время медицина уже владеет способами пересадки не только кожи, но и костей. И вот представьте себе, что мы получим, кроме сухой крови, также и сухие органы, например сухое сердце или легкое, сможем хранить их годами и в случае надобности заменить сердце или легкое умирающему человеку.