Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг.

• Название: Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг.
• Автор: Лев Толстой
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1936

---

Ну, я хоть и не практичный мужъ, какъ ты, а объ этомъ дѣльцѣ раздумалъ и взялъ свое рѣшеньеце, да, хе, хе…> Вотъ видишь ли. Въ послѣднее наше свиданье Прибышевъ опять началъ разговоръ о деньгахъ при ней; я сказалъ, что объ этомъ предметѣ я нахожу удобнѣе переговорить съ глаза на глазъ, чѣмъ парадировать передъ публикой.

Беклешовъ.

[261] Да въ томъ, братъ, и штука, что ты будешь деликатничать, а они тебя надуютъ.

Венеровскій.

Вотъ видишь ли, я назначилъ нынѣшній день для этихъ переговоровъ. Я намѣренъ сказать, что желаю, чтобы отношенія эти уяснились.[262] За это я поручусь.

Беклешовъ.

Онъ тебя надуетъ, это я тебѣ говорю. (Задумывается.) Помни одно: для нихъ, для этаго народа, обрядъ важнѣе всего. На этомъ то ихъ надо ловить. — Помни одно: не иди въ церковь до тѣхъ поръ, пока не получишь въ руки формальные акты, утверждающіе за ней извѣстное имущество.

Венеровскій.

Ты такъ ставишь вопросъ, какъ будто для меня все дѣло въ ея состояніи. Мнѣ непріятно это даже. Ты ужъ слишкомъ практиченъ.

Беклешовъ.

Ну, я вѣдь говорю — идеалистъ! Да ты забываешь, съ кѣмъ имѣешь дѣло. Вѣдь это подлецъ на подлецѣ. Грабили 500 лѣтъ крѣпостныхъ, пили кровь народа, а ты съ ними хочешь идеальничать. Ты имѣешь цѣль честную — спасти ее, — ну да. Ну, что жъ тебѣ въ средствахъ! Вѣдь это мальчишество, студентство!

Венеровскій.

[263] Мнѣ, братъ, дѣло нужно прежде всего.[264]

Беклешовъ.

Хорошо, хорошо. Идеалистъ! Я говорю, коли я не возьму тебя въ руки, ты попадешь, какъ куръ во щи. Ну, да съ этой точки зрѣнія мы затравимъ. Ну, разскажи сама особа какова?[265]

Венеровскій.

Какъ тебѣ сказать, — дѣвочка по наружности весьма пріятная, добрая, ласковая, и натура еще не вполнѣ испорченная. Задатки есть очень хорошаго. Въ эти послѣднія двѣ недѣли я много давалъ ей читать, много говорилъ съ ней. Она начинаетъ понимать вещи въ настоящемъ видѣ. Напримѣръ, чувствуетъ уже всю гнусность среды, желаетъ изъ нея вырваться и понимаете ничтожество своихъ почтенныхъ родственниковъ. Натура весьма честная и хорошая. И, разъ вырвавъ ее изъ этаго подлаго гнѣзда всякой мерзости и разорвавъ, разумѣется, всѣ связи съ почтенными родственниками, я надѣюсь, она доразовьется вполнѣ. Вотъ увидишь нынче.

Беклешовъ.

Гм, гм. Это хорошо. Ну, а что это за особа племянница?

Венеровскій.

Племянница эта, видишь ли, эманципированная дѣвица, неглупая и развитая натурка, но непривлекательной наружности.

Беклешовъ.

[266] А вотъ, какъ хочешь — не дается женщинамъ вмѣстѣ миловидность и развитіе. Эти глупенькія, розовенькія все-таки пріятнѣе.

Венеровскій.

Хе, хе! да, конечно. Такъ эта особа для меня весьма неудобна. Вотъ видишь ли, въ прежнее время между мной и этой дѣвицей были кой-какiя отношенія… Она была единственное мыслящее существо во всей семьѣ, ну и невольно я сблизился съ нею.[267] Ну, теперь эта особа какъ бы заявляетъ свои притязанія. Ну, глупо выходитъ, и можетъ выйти еще хуже, когда моя женитьба ей станетъ извѣстна.

Беклешовъ.

Это скверно.

Венеровскій (гордо).

Нѣтъ, почтенный Сергѣй Петровичъ,[268] упрекнуть меня никто не можетъ: я поступилъ, какъ долженъ поступить каждый честный человѣкъ, понимающій свободу женщины. Я тогда сказалъ ей, что не беру на себя никакихъ обязательствъ, что отдаюсь только на время этимъ отношеніямъ.

Беклешовъ.

Ха, ха, ха! Вѣдь я вижу, что̀ тебя смущаетъ: ты думаешь, ужъ не дурно ли ты поступилъ въ отношеніе ея? Вотъ идеализмъ-то! Да ты подумай, съ кѣмъ ты имѣешь дѣло. Помни ты, что̀ эти люди считаютъ дурнымъ и хорошимъ. Вѣдь всѣ нравственныя понятія извращены въ той средѣ, гдѣ они живутъ. Съ этими людьми ежели считаться, всегда будешь въ дуракахъ. Первое правило знай, что то, что для насъ нечестно — для нихъ честно, и наоборотъ. Съ этимъ и соображайся. Но, положимъ, ты находилъ удовольствіе съ ней — на безрыбьи и ракъ рыба — что-жъ изъ этаго слѣдуетъ?[269]

Венеровскій.

Это такъ, — но дѣвица эта[270] навязчива, считаетъ за собой права и можетъ повредить мнѣ. И вообще я бы желалъ устранить ее.[271]

Беклешовъ.

Понято. Я мало того, что устраню это вліяніе, — я сцѣплю эти двѣ личности [такъ], что ихъ не расцѣпишь — погоди.

ЯВЛЕНIЕ 3.

Тѣ же, входитъ грязный сторожъ, старикъ, служащій вмѣсто лакея, а потомъ Катерина Матвѣевна и Иванъ Михайловичъ.

Сторожъ.

Анатолій Дмитричъ, ента барышня опять васъ спрашиваютъ, да и съ бариномъ.

Венеровскій.

Какая барышня?

Сторожъ.

[272] А ента, что прежде бывала, стриженная.

Венеровскій.

Это Прибышевъ съ племянницей. Пусти. [Сторожъ уходитъ.]

Беклешовъ.

Вотъ на ловца и звѣрь бѣжитъ. Затравлю обоихъ.

(Входятъ Иванъ Михайловичъ и Катерина Матвѣевна.)

Иванъ Михайловичъ.

Ну, были въ вашей школѣ съ Катенькой. Любочка хотѣла тоже ѣхать, да боялась, — она простудилась вчера. Вотъ и заѣхали къ вамъ. Ну, я вамъ скажу, Анатолій Дмитріевичъ, что за прелесть эти дѣти, что за такое-этакое! Да, вотъ истинно славно, славно!

Венеровскій.

Чтожъ, хорошо сдѣлали, что заѣхали. Могу васъ познакомить: Беклешовъ, мой товарищъ — господинъ умный и хорошій. Катерина Матвѣевна, и васъ знакомлю.

Катерина Матвѣевна.

(крѣпко жметъ Беклешову руку, такъ что онъ морщится отъ боли; Беклешову).

<А вы признаете связи товарищества? Я не признаю ихъ. Такое же суевѣріе. — Я полагаю, вы встали въ дружескія сношенія не въ силу товарищества, а въ силу единства воззрѣній.> Меня всегда поражало то явленіе, что между мужчинами связи товарищества имѣютъ устойчивость, тогда какъ между женщинами явленіе это… не воспроизводится, такъ сказать. Не коренится ли причина этаго въ низшей степени образованiя, даваемаго женщинѣ? Не такъ ли?

Беклешовъ.

Конечно, связь упрочивается единствомъ воззрѣнія, а не.....

Катерина Матвѣевна.

Позвольте, позвольте. — Я полагаю, вы близки преимущественно съ Анатоліемъ Дмитріевичемъ не въ силу того, что вы товарищи, а въ силу того, что вы раздѣляете одинаковыя убѣжденія.

Беклешовъ.

Конечно, мы-съ раздѣляемъ одни убѣжденія. Вы въ школѣ были?

Катерина Матвѣевна.

Да. — Скажите, какъ вы думаете: мнѣ пришла мысль, не можетъ ли быть вредно развитіе рефлексіи у мальчиковъ? Согласитесь, вѣдь имѣешь дѣло съ слишкомъ цѣльными личностями…

Беклешовъ.

To-есть — я не знаю, какъ вы на это смотрите. Рефлексія есть только признакъ развитія. (Продолжаютъ говорить и отходятъ.)

Иванъ Михайловичъ (Венеровскому).

Я и давно хотѣлъ посмотрѣть эту школу — такъ интересно! а вмѣстѣ съ тѣмъ надо, думаю, намъ переговорить нынче о дѣлахъ, помните, о состояніи Любочки; вотъ я привезъ съ собой. (Показываетъ на портфель.) Здѣсь намъ и удобнѣе будетъ. Потолкуемъ, а потомъ я васъ повезу къ намъ. Чтожъ, Катенькѣ можно сказать, такъ какъ нынче всѣ узнаютъ. Она намъ не помѣшаетъ, а еще напротивъ — совѣтъ дастъ, — она хоть и съ странностями, но человѣкъ умный. Катенька!

Венеровскій.