Питер Ловси - Смерть за кулисами (в сокращении)

• Название: Смерть за кулисами (в сокращении)
• Автор: Питер Ловси
• Издательство: Издательский Дом Ридерз Дайджест
• Жанр: Детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-89355-677-3

Угасающая поп-звезда Клэрион Калхаун мечтает вновь сделать карьеру на сцене — на этот раз театральной. Зрители ждут премьеры в театре «Ройял», уверенные, что Клэрион с блеском исполнит главную роль. Никто не мог предвидеть, что через несколько минут после начала спектакля Клэрион спешно увезут в больницу с ожогами третьей степени, а за этим пугающим событием последует еще одно, гораздо более трагическое, — убийство за кулисами.

Начальник следственного отдела Питер Даймонд, который ведет дело, сразу замечает нарастающее напряжение и многочисленные веские мотивы, которые есть чуть ли не у каждого в труппе. Сомнений нет: убийца в любой момент может нанести новый удар…

---

— Тильда обещала успеть на ранний поезд, — сообщила Ингеборг. — Я встречу ее на станции и привезу в морг.

— А вы сумеете, Инге?

— Что — расколоть ее? Без проблем, шеф.

Вытягивать информацию из неразговорчивых свидетелей Ингеборг научилась еще в те времена, когда работала журналистом.

— В последнее время много говорят о молодых людях, которые режут себе вены, особенно девушки. Как думаете, почему они это делают?

— Обычное явление в среде подростков, — отозвалась Ингеборг. — Мне однажды попалась теория, согласно которой они так страдают от внутренней боли, что пытаются выпустить ее наружу с помощью порезов. И на какое-то время им становится легче.

— Под внутренней болью вы подразумеваете тревожность?

— Вы же знаете, как порой трудно быть подростком.

— Клэрион уже вышла из подросткового возраста.

— Верно, но она с юных лет вращалась в мире шоу-бизнеса. В ее развитии могли наблюдаться отклонения…

— Задержка развития?

— Если вы предпочитаете клеить ярлыки — да. Она певица, но пик ее популярности остался позади. Возможно, резать себе руки она начала, когда была моложе.

— После порезов на руках ожоги на лице — серьезный шаг, — заметил Даймонд.

— Люди, склонные к членовредительству, пользуются тем, что попадается под руку. А у Клэрион был дополнительный мотив: обожженное лицо могло избавить ее от нападок критиков, которых она наверняка боялась.

— Мне казалось, люди, которые наносят повреждения самим себе, стараются их скрывать.

— Вот и она старалась, переложив вину на театр. Припудриться каустической содой она могла сама — втайне, перед самым выходом. К ее чести надо признать, что на сцену она все-таки вышла, но от необходимости оставаться там ее спасла агония.

— Тогда зачем же она грозила театру судом?

— Придавая убедительность своей версии событий, она должна была указать мнимого виновника. Но потом, выждав несколько дней, она отказалась от своих намерений.

Объяснение Даймонд счел логичным.

— Интересно, какие распоряжения она отдала своим юристам. Попробуйте расспросить об этом Тильду. А мы вплотную приблизились к животрепещущему вопросу: неужели склонность к членовредительству вылилась в самоубийство?

— Вы спрашиваете, могла ли она покончить с собой? Не думаю, что одно вытекает из другого. Большинству людей с подобными склонностями достаточно вредить своему телу, но не уничтожать его. И все-таки лучше вам расспросить специалиста.

Даймонд решил, что с него хватит теорий.

— На вскрытии мы узнаем, от чего она умерла.

Было еще рано. Побрившись, Даймонд принялся звонить в полицию ближайших к Лондону графств и задавать вопросы о Чудике Уайте. Все, с кем он беседовал, обещали «поискать информацию».

Следующим делом этого дня стала поездка на юг, в Сомерсет. Роль шофера при Даймонде исполнял Пол Гилберт.

— Вы любите кекс с лимонной глазурью? — спросил Даймонд, когда машина подъехала к Мелмот-холлу.

— Впервые о таком слышу, шеф.

— Да вы совсем не знаете жизни.

Ждать пришлось долго, наконец дверь на стук открыл сам Мелмот, закутанный в изношенный коричневый халат.

— Вы знаете, который теперь час?

— Самое время для расспросов о минувшем вечере, — отозвался Даймонд. — Вам известно, что произошло в театре?

— Разумеется. Ведь я был там.

— Но не в тот момент, когда мне требовалось допросить вас. Можно войти?

Мелмот провел их в просторную комнату с высоким потолком, почти без мебели и со светлыми пятнами на обоях в тех местах, где некогда висели картины.

— Сами найдите, где присесть.

Присесть можно было только на стулья от обеденного гарнитура, на которых возвышались коробки с фаянсом и фарфором.

— Все эти вещи ждут оценки, — пояснил Мелмот.

— Распродаете имущество? — уточнил Даймонд, жестом приказывая констеблю Гилберту снять коробки со стульев.

— Не дом, только некоторые вещи. Вы себе представить не можете, как дорого обходится содержание особняка. Оно разоряет медленно, но верно. И всякий раз, когда я что-нибудь продаю, мне приходится оправдываться перед матушкой, которая, кстати, не помешает нам, если вы обещаете быть кратким.

— В таком случае перейдем к делу. Вчера вам звонила Клэрион, которой хотелось попасть на вечерний спектакль?

— Правильно.

— Вы знали, что от намерения подать в суд она отказалась. Вы сами сообщили мне об этом. Значит, у вас не было причин злиться на Клэрион?

— Я же говорил вам: я ее поклонник.

— Но ваше преклонение перед ней подверглось серьезному испытанию, когда над театром нависла угроза иска.

— Другие отнеслись к этой угрозе гораздо серьезнее.

— К примеру, Дениз.

— Это ведь только предположения, так?

— Уже нет — с тех пор как мы нашли предсмертную записку. — Даймонд внимательно следил за реакцией собеседника. О находке знали только Ингеборг, Докинз и сам Даймонд.

— Печально, — произнес Мелмот, выслушав объяснения.

— Да. Если бы Клэрион отказалась от своих намерений пораньше, Дениз могла остаться в живых. Но вернемся к Клэрион: вы помните, что именно она говорила вам вчера по телефону?

— Спросила, слышал ли я, что ее выписали из больницы. Потом спросила, нельзя ли ей посмотреть спектакль. Добавила, что хотела бы приехать в театр тайно, и объяснила, что пока не готова встречаться с актерами и поклонниками.

— Из-за шрамов?

— В подробности мы не вдавались. Я сразу подумал, что можно устроить ее в отдельной ложе. Если сесть в самой глубине, из зала никто тебя не увидит.

— И вы обсудили этот план?

— Клэрион предупредила, чтобы я ждал черный «мерседес». Со своей стороны я отдал распоряжения Биннсу.

— Больше вы никому об этом не говорили?

— Никому, кроме Хедли Шермана. Я попросил его заглянуть к Клэрион в антракте и убедиться, что ей удобно.

— А сами к ней не заходили?

— Только сразу после ее приезда в театр. В антракте я был занят, но знал, что Хедли позаботится о гостье.

— А где были вы?

— Во время антракта? В кабинете 1805 года, где мы принимаем самых высокопоставленных гостей. Нас посетили режиссер Национального театра и несколько спонсоров.

— И вы пробыли там все двадцать минут?

— На самом деле даже дольше. За кулисами возникла какая-то заминка.

— Видимо, из-за фрейлейн Шнайдер, которая увидела Серую даму. Вы провели в кабинете 1805 года весь антракт?

— Видя, что антракт затягивается, я незаметно вышел, чтобы выяснить, в чем дело.

— Значит, все-таки был момент, когда вы отсутствовали и в кабинете 1805 года, и за кулисами.

— А это важно? — Мелмот изобразил наивное удивление.

— И когда же вы узнали, что Клэрион мертва?

— После завершения спектакля, когда дали занавес. Кто-то из капельдинеров сообщил мне, что в ложе Арнольда Гаскелла нашли труп. Я, конечно, сразу понял, о ком речь. Еще мне сказали, что Хедли уже вызвал полицию. Мне никого не хотелось видеть. В смятении я вернулся сюда и провел бессонную ночь, гадая, что мне теперь сказать людям.

— Каким людям — нам?

— Нет. Вам я рассказал чистую правду. Кого я боюсь, так это журналистов. Они превратят этот инцидент в грязный скандал.

— Вам уже случалось попадать в такие скандалы?

— Да, но все они были пустяковыми. А это совсем другое дело.

На обратном пути Даймонд и Гилберт говорили о Мелмоте.

— Шеф, мне он не по душе. Слишком рисуется. И погибших ему ничуть не жаль — ни одну, ни другую. Думает только о том, какой скандал раздует пресса. Уверял, что он поклонник Клэрион, а сам и не думает горевать.

— Он лелеял большие надежды, — объяснил Даймонд. — Думал, что театральная братия будет носить его на руках за найденную звезду постановки, а сама звезда — всячески благодарить за роль. Но ничего из этого не вышло.

— Под угрозой его репутация.

— В самую точку. Людям такого сорта, наследникам больших состояний, очень не нравится, когда окружающие считают их бездельниками, проживающими денежки предков. Для Мелмота театр — прекрасная возможность доказать, что и он чего-то стоит. Одна его реплика меня заинтриговала.

— О том, что пресса превратит этот инцидент в скандал?

— У Мелмота в шкафу запрятан какой-то скелет. Когда вернемся в отдел, попробуйте выяснить какой.

Тильда Бокс разоделась в лиловое и черное, словно сошла со страницы журнала «Вог», но ее наряд смотрелся уместно. Заметив Ингеборг в здании вокзала, она подошла к ней сама.

— Надеюсь, вы не пытались дозвониться мне в поезд. Пришлось отключить мобильник — трезвонил непрерывно.

— Звонила, но совсем недавно, — ответила Ингеборг. — Скоро начинается пресс-конференция моего босса.

— И что он намерен сообщить? — Тильда жаждала информации.