Дмитрий Дашков - Поэты 1820–1830-х годов. Том 1

• Название: Поэты 1820–1830-х годов. Том 1
• Автор: Дмитрий Дашков
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Поэзия
• Год: 1972

1820–1830-е годы — «золотой век» русской поэзии, выдвинувший плеяду могучих талантов. Отблеск величия этой богатейшей поэтической культуры заметен и на творчестве многих поэтов второго и третьего ряда — современников Пушкина и Лермонтова. Их произведения ныне забыты или малоизвестны. Настоящее двухтомное издание охватывает наиболее интересные произведения свыше сорока поэтов, в том числе таких примечательных, как А. И. Подолинский, В. И. Туманский, С. П. Шевырев, В. Г. Тепляков, Н. В. Кукольник, А. А. Шишков, Д. П. Ознобишин и другие. Сборник отличается тематическим и жанровым разнообразием (поэмы, драмы, сатиры, элегии, эмиграммы, послания и т. д.), обогащает картину литературной жизни пушкинской эпохи.

---

С организацией «Московского вестника» при ближайшем участии Пушкина, Туманский становится его активным сотрудником, хотя далеко не во всем разделяет позиции журнала. Последовательная ориентация журнала на немецкую романтическую эстетику оказывается ему чуждой; он рассматривает ее как отход от насущных современных проблем в область «отвлеченных умствований». В известной степени скептицизм Туманского по отношению к «метафизике» любомудров разделял почти весь пушкинский круг, литературно сближавшийся скорее с французской просветительской традицией.

Со второй половины 1820-х годов поэтическая продуктивность Туманского идет на убыль. В 1827 году он принимает участие в издании «Одесского вестника»; в 1828-м — назначен состоять при председателе диванов княжеств Молдавии и Валахии графе Палене по дипломатической части; в 1829-м — участвует в редактировании Адрианопольского мирного трактата. В 1830–1831 годах Туманский посещает Петербург и Москву, видится с Дельвигом и Пушкиным; в 1831 году в письме к С. Г. Туманской дает восторженную характеристику «Путешествию Онегина». 1830-е годы Туманский проводит в дипломатических разъездах; служит в Яссах по комитету о составлении нового регламента по управлению Молдавией и Валахией, а с 1835 года по протекции своих родных, Кочубеев, назначается вторым секретарем при посланнике в Константинополе А. П. Бутеневе. Вернувшись в 1839 году в Петербург, он оставляет дипломатическую службу и переходит в Государственный совет в качестве статс-секретаря по департаменту экономии.

Пишет Туманский в 1830-е годы мало; однако стихи этого времени составляют лучшую часть его поэтического наследия. В эпоху господства «поэзии мысли» Туманский остается верен элегической основе своего раннего творчества, хотя оно и претерпевает значительную эволюцию. В 1830 году он выступает с декларативным утверждением общественной функции поэзии («Стансы», 1830). В стихах его усиливается «объективное», эпическое начало; предметный мир его стихов расширяется и конкретизируется; обогащается их эмоциональный диапазон. К такого рода стихам принадлежит серия лирических пейзажей Туманского, среди которых выделяется получившая широкую популярность «Мысль о юге» (1830); ср. также «Мысль о севере» (1830), «Strand-Weg» (1833), «Дом на Босфоре» (1836). В 1832 году, возможно под впечатлением жизни в Молдавии, он вновь обращается к Шенье и создает два антологических стихотворения («Приглашение», «Отроковице»). Однако и в своей любовной лирике он предпочитает теперь прозаизацию, куплетные формы, ритмико-интонационное строение романса («Размолвка», 1833; «Песня», 1843), предвосхищая в некоторых отношениях романсную лирику Фета или Полонского.

С конца 1830-х годов Туманский совершенно отходит от поэзии; в 1839–1840 годах он занимается составлением «Истории Государственного совета». В 1841 году он действительный статский советник; однако его служебная карьера омрачается в 1844–1846 годы столкновениями с новым государственным секретарем Н. И. Бахтиным. В 1846 году он выходит в отставку и поселяется в своем имении Апанасовке Полтавской губернии, время от времени выезжая в Петербург и Москву.

В последние годы жизни Туманский активно участвует в подготовке крестьянской реформы и даже избирается депутатом для представления в Петербург «Проекта положения об улучшении быта помещичьих крестьян Полтавской губернии». Поручения этого он, однако, принять уже не смог и 23 марта 1860 года скончался.

132. КАРТИНА ЖИРОДЕТА

На склоне вечера, ловитвой утомленный,
Сложив с себя колчан и лук окровавленный,
В дубраве сумрачной, младый Эндимион,
Разлегшись на листах, вкушал отрадный сон.
Но верная любовь заботливой Дианы
И там, сквозь сень дерев, сквозь тонкие туманы,
Золотокудрого ловителя нашла:
И там, любуяся красой его чела,
Богиня к пастырю в лучах своих слетала
И сонного в уста и в очи целовала.

1820 Париж

133. ЮНОЙ ПРЕЛЕСТНИЦЕ

Люблю я звук твоих речей,
Наряда твоего небрежность;
Но тягостна душе моей
Твоя услужливая нежность.
Твоих восторгов я стыжусь,
Меня пугает наслажденье;
В моем прискорбном умиленье
Я на тебя не нагляжусь.
Беспечная, в чаду разврата
Еще не огрубела ты,—
Не памятна ль тебе утрата
Твоей девичьей простоты?
Не сладостно ль тебя увидеть
Доверчивую, как дитя,—
Я устыдился б и шутя
Твое младенчество обидеть.
Нередко без огня в крови,
С каким-то грустным состраданьем
Дарю тебя немым лобзаньем,
О жрица ранняя любви.
Нередко ласкою нескромной
Тревожишь ты мою печаль;
Мне жаль красы твоей наемной,
И слабости своей мне жаль.

Ноябрь 1822

134. ВИДЕНИЕ

На берегах задумчивой Эсмани,
         Чуть слышной в звонких камышах,
Унынием встревоженный, в мечтах
         Платил я прошлой жизни дани.

         Видения носились надо мной,
         Виденья дней, погибших без возврата;
В толпе их я узрел, опять в красе земной,
                   Отца, и мать, и брата.

         Узрел утраченных друзей,
Среди надежд, блаженства и свободы,
И в утренней небрежности своей
         Мои младенческие годы.

«Привет вам! — я вскричал без ропота, без слез,
         С душою, полной встречи тайной. —
Привет вам, легкие посланники небес
         Иль гости милости случайной!

         Приходом вашим ожил я,
Как узник, милою утешенный в неволе.
Побудьте же со мной, небесные друзья,
         Порадуйте меня подоле!

О, дайте мне вкусить всю сладость сих минут,
         Все тайны вашего явленья,
Постигнуть ваш удел, воздушный ваш приют
         И горних тел прикосновенья.

Скажите, добрые, вы счастливы ль вполне?
         Не нужны ль и для вас желанья?
Не ожидали ль вас в небесной вышине
Еще дальнейшие за небом упованья?

Скажите, помните ль вы прежней жизни круг:
Волненье юности, мечту любви прелестной, —
Или прошедшее, как недостойный дух,
Не прикасается к обители небесной?

Скажите…» Но уж их как бурей унесло;
         Сверкнула лишь толпа святая,
И только матери знакомое крыло
         Повеяло мне лаской, улетая…

<1822>

135. ГИМН БОГУ

Есть бог всевидящий! есть бог каратель злобы!
         Предвечная любовь и красота!
Пославший праху жизнь и утвердивший гробы
         И на гробах бессмертия врата.

Как буря — длань его, и глас его — как громы:
         Подымет перст и возмутит миры;
Но, правосудием и благостью ведомый,
         На добрых льет он нежные дары.

Он пастухов хранит соломенные кровли,
         Невинность их простосердечных дней;
Смиренным рыбарям уготовляет ловли
         И любит дым их сельских алтарей.

Тоске гонимого дарует упованье,
         Дарует мир сердцам беспечных дев;
Отеческой рукой таит от них страданье
         И слушает веселый их припев.

Но вы, могущие, на ложе наслажденья
         Презревшие безумно божий глас!
Вы, пренебрегшие его узаконенье,—
         О горе, горе вам! Он видит вас,—

Он видит всюду вас! В безвинных приговорах,
         В слезах вдовиц, в лиющейся крови,
В терзаньях матерей, в потухших старца взорах
         И в бедствиях приязни и любви.

Не дремлет в небе он! Очами гневный двигнет,
         Нашлет на вас нежданную боязнь,
И вспыхнут молнии и громы — и постигнет
         Неправедных всеправедная казнь.

<1822>

136. К СЕСТРЕ (При посылке ей сочинений Жуковского)

Тому, кто с ранних лет душою
Святую правду возлюбил
И первых мыслей чистотою
Себя от черни оградил;
Кто смелым, огненным желаньем
Законы неба одолел
И в горний мир перелетел
Восторгом, чувством и мечтаньем, —
Тому, шум зависти презрев,
Ценить, в порывах благородных,
Балладника прекрасных дев
И летописца битв народных.
Тому любить и понимать
Высоких чувствований сладость,
И тихих дум живую радость,
И беспокойных дум печать,
И голос сердца потаенный
О благах дальних, но святых…
Блажен, кто, свыше вдохновенный,
Поэта чистый огнь постиг!
Но славен и блажен стократно
Питомец избранный судьбы —
От колыбели непонятный,
И вождь и властелин толпы,
Приявший жизнь с бессмертным правом
На лире воспевать богов
И лиры сладостным уставом
Богам, в гармонии стихов,
Передавать мольбы сынов.
Ему не страшно мира мненье!
Хвалу людей отвергнув сам,
Он, бросив мир, в уединенье
Хранит в душе одно презренье
К его тиранам и рабам,
Одну веселость и беспечность,
И равнодушье простоты,
С надеждой тайною, что вечность
Его наследует мечты.

1822

137. МИЛОЙ ДЕВЕ