Алекс Громов - Жуков. Взлеты, падения и неизвестные страницы жизни великого маршала

• Название: Жуков. Взлеты, падения и неизвестные страницы жизни великого маршала
• Автор: Алекс Громов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-966-14-8051-2, 978-966-14-4820-8, 978-5-9910-2333-7, 978-966-14-8050-5

Его называют «полководцем, выигравшим Вторую мировую войну», и его же обвиняют в некомпетентности, жестокости, пренебрежении солдатскими жизнями – никто из отечественных военачальников не вызывал столько споров, как Георгий Жуков. Кем на самом деле был четырежды Герой Советского Союза Жуков и каков его настоящий вклад в историю? Ответы на свои вопросы вы найдете в этой книге, из которой узнаете о крестьянском детстве маршала Победы, о первой любви и Первой мировой войне, о взаимоотношениях со Сталиным и высшими армейскими чинами, о битве за Сталинград и прорыве блокады Ленинграда, о капитуляции Германии, об опале Жукова и его возвышении…

---

Первая любовь и разлука – война помешала жениться

В шестнадцать лет Георгий стал молодым мастером. Хозяин его ценил и за старание, и за честность. «Он часто посылал меня в банк получать по чекам или вносить деньги на его текущий счет. Ценил он меня и как безотказного работника и часто брал в свой магазин, где, кроме скорняжной работы, мне поручалась упаковка грузов и отправка их по товарным конторам. Мне нравилась такая работа больше, чем в мастерской, где, кроме ругани между мастерами, не было слышно других разговоров. В магазине – дело другое. Здесь приходилось вращаться среди более или менее интеллигентных людей, слышать их разговоры о текущих событиях».

Поначалу Георгий принял предложение Пилихина жить при мастерской, но вскоре решил снимать жилье, чтобы иметь больше свободы, в том числе и от хозяйских поручений, которые для него постоянно находились после работы. Поселился квартирантом за три рубля в месяц у вдовы Малышевой. А у той была дочка на выданье – Мария. Очень скоро между молодыми людьми возникла симпатия, и Георгий решил жениться на Марии.

Но началась Первая мировая война. Надежды на ее быстрое завершение и то, что российская армия справится своими силами без дополнительной мобилизации, не оправдались. В мае 1915 года был объявлен досрочный призыв на военную службу юношей 1895 года рождения, что означало – скоро призовут и Георгия. Свадьбу с Марией пришлось отложить на неопределенное время.

Первая мировая война. Рядовой кавалерии и побитый унтер

Сын хозяина – Александр Пилихин – предложил Георгию, не дожидаясь призыва, сбежать на фронт. Жуков воодушевился, но решил посоветоваться мастером Федором Ивановичем, которого особенно уважал. Разделявший революционные взгляды и читавший запрещенные большевистские газеты мастер ответил категорично:

– Мне понятно желание Александра, у него отец богатый, ему есть из-за чего воевать. А тебе, дураку, за что воевать? Уж не за то ли, что твоего отца выгнали из Москвы, не за то ли, что твоя мать с голоду пухнет?.. Вернешься калекой – никому не будешь нужен.

Георгий отказался, а Александр обиделся, но осуществил свою затею в одиночку. Через несколько месяцев он вернулся в Москву с тяжелым ранением.

«Мой хозяин, ценивший меня по работе, сказал:

– Если хочешь, я устрою так, что тебя оставят на год по болезни и, может быть, оставят по чистой.

Я ответил, что вполне здоров и могу идти на фронт.

– Ты что, хочешь быть таким же дураком, как Саша?

Я сказал, что по своему долгу обязан защищать Родину. На этом разговор был закончен и больше не возникал».

Георгия призвали в армию летом того же года. Он попал в кавалерию. В армию Жуков пошел простым солдатом, хотя, по его собственным словам, имел право оказаться в школе прапорщиков как призывник, закончивший четырехклассное училище, находившееся тогда в Брюсовском (Газетном) переулке, и поэтому имевший достаточный образовательный ценз для обучения в школе прапорщиков. Как говорил в воспоминаниях сам Жуков, он специально не сообщил на призывном пункте правильные сведения о своем образовании, указал лишь то, что окончил два класса церковно-приходской школы. Он видел наскоро обученных прапорщиков и унтер-офицеров, не нюхавших пороха, которых никто не уважал, потому что они не умели заботиться о подчиненных им солдатах – ни в бою, ни во время коротких передышек между сражениями.

7 августа 1915 года он надел военную форму – это произошло в небольшом городке Малоярославце, расположенном в Калужской губернии. «Вечером нас погрузили в товарные вагоны и повезли к месту назначения – в город Калугу. Впервые за все время я так сильно почувствовал тоску и одиночество. Кончилась моя юность…» Георгию тогда не было и девятнадцати.

Ночью прибыли в Калугу, там новобранцев построили в колонну и повели куда-то за город. Один из них поинтересовался у ефрейтора, куда они направляются, и получил в ответ рекомендацию никогда не задавать таких вопросов начальству. Оно-де лучше знает, куда идти, а солдат обязан без рассуждений выполнять приказы.

Наутро оказалось, что будущие кавалеристы для начала будут учиться пехотному строю. Всем выдали учебные винтовки. Командир отделения ефрейтор Шахворостов показался Жукову удивительно злобным субъектом: «Говорил он отрывисто и резко, сопровождая каждое слово взмахом кулака… как будто мы были его заклятыми врагами». Да и остальные новобранцы, улучив момент, перешептывались, мол, от этого малого добра не жди.

Взводный командир, подошедший позже, сказал несколько парадных слов об обязанности солдата верно служить царю и Отечеству, а потом грозно добавил: «Самоволия я не потерплю!»

В первый день все старались как могли, однако начальство осталось недовольным и гоняло новобранцев так, что они чуть было не остались без ужина.

Дальше, по словам Жукова, «дни потянулись однообразные, как две капли воды похожие один на другой. Подошло первое воскресенье. Думали отдохнуть, выкупаться, но нас вывели на уборку плаца и лагерного городка. Уборка затянулась до обеда, а после «мертвого часа» чистили оружие, чинили солдатскую амуницию и писали письма родным… Втягиваться в службу было нелегко. Но жизнь нас и до этого не баловала, и недели через две большинство привыкло к армейским порядкам».

Ротный командир штабс-капитан Володин проинспектировал взвод новобранцев только через две недели. Жуков удивился, что тот не проявил никакого интереса к подготовке подчиненных. Только в конце смотра равнодушно произнес, что надо стараться, поскольку «за Богом молитва, а за царем служба не пропадут».

Осенью Жуков был распределен в драгунский эскадрон. Вместе с товарищами слегка досадовал, что не попал в гусары: и не только потому, что там форма красивее, но и из-за слухов, что гусарские унтеры добрее. «Через день нам выдали кавалерийское обмундирование, конское снаряжение и закрепили за каждым лошадь. Мне попалась очень строптивая кобылица темно-серой масти по кличке Чашечная… Труднее всего давалась конная подготовка, то есть езда, вольтижировка и владение холодным оружием – пикой и шашкой… Взводный наш, старший унтер-офицер Дураков, вопреки своей фамилии, оказался далеко не глупым человеком. Начальник он был очень требовательный, но солдат никогда не обижал и всегда был сдержан. Зато другой командир, младший унтер-офицер Бородавко, был ему полной противоположностью: крикливый, нервный и крайне дерзкий на руку. Старослужащие говорили, что он не раз выбивал солдатам зубы».

Г. К. Жуков. 1916 год

Когда взводный уехал в короткий отпуск, Бородавко разошелся. Тех, кто был призван из Москвы, он терпеть не мог – «ишь, грамотеи!» – и всячески измывался над ними на занятиях. По ночам проверял дневальных и нещадно бил провинившихся. Кончилось тем, что потерявшие терпение Жуков с товарищами подловили Бородавко в конюшне, накинули ему на голову попону и жестоко избили до беспамятства. За это им грозил военный трибунал, но приехавший взводный разобрался в ситуации и сумел замять дело, добившись, чтобы Бородавко перевели в другой эскадрон.

Впервые на фронте

Весной 1916 года Жуков оказался в числе лучших солдат, которых отобрали для обучения на унтер-офицеров. Поначалу он усомнился, что стоит снова идти в учебную команду вместо фронта, но взводный командир настоял на этом, сказав:

– На фронте ты еще, друг, будешь, а сейчас изучи-ка лучше глубже военное дело, оно тебе пригодится.

На новом месте Жуков столкнулся с очередным злобным начальником. «Я не помню его фамилии, помню только, что солдаты прозвали его Четыре-с-Половиной. Такое прозвище ему дали потому, что у него на правой руке указательный палец был наполовину короче. Однако это не мешало ему кулаком сбивать с ног солдата. Меня он не любил больше, чем других, но бить почему-то избегал. Зато донимал за малейшую оплошность, а то и, просто придравшись, подвергал всяким наказаниям. Никто так часто не стоял “под шашкой при полной боевой”, не перетаскал столько мешков с песком из конюшен до лагерных палаток и не нес дежурств по праздникам, как я».

Неожиданно сменив гнев на милость, Четыре-с-Половиной сказал Жукову:

– Вот что, я вижу, ты парень с характером, грамотный, и тебе легко дается военное дело. Но ты москвич, рабочий, зачем тебе каждый день потеть на занятиях? Ты будешь моим нештатным переписчиком, будешь вести листы нарядов, отчетность по занятиям и выполнять другие поручения.

Жуков отказался:

– Я пошел в учебную команду не за тем, чтобы быть порученцем по всяким делам, а для того, чтобы досконально изучить военное дело и стать унтер-офицером.

Тогда тот снова рассвирепел и пообещал Жукову, что тот никогда унтер-офицером не станет. И почти осуществил угрозу. Незадолго до окончания учебы Жукову объявили, что за неоднократное нарушение дисциплины и неуважение к начальству он отчислен из учебной команды. Но за него вступился вольноопределяющийся Скорино, который сообщил о ситуации начальнику учебной команды. Тот вызвал Жукова, расспросил его обо всем и отменил злосчастный приказ, после чего Жуков получил звание вице-унтер-офицера.