Макс Кроу - Ключ Эдема

• Название: Ключ Эдема
• Автор: Макс Кроу
• Издательство: ИП Стрельбицкий
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2015

Перед Вами завершающий роман трилогии Макса Ридли Кроу «Ключ Эдема» о противостоянии могущественных орденов в попытке захватить власть над миром!

Непримиримые враги — ассасины и тамплиеры — повержены. Отныне Созидатели вершат человеческие судьбы. Для начала новой эры осталось лишь одно — отыскать Ключ Эдема. Но есть те, кто все еще готов, рискуя жизнями, бороться за человечество, свободу и истину. Они вступают в неравную схватку с могущественной организацией Созидателей. Но не остановятся ли они, когда узнают, что на самом деле является Ключом Эдема?

---

Закария посмотрел на нее с интересом. Она впервые за долгое время не содрогнулась от его взгляда, не захотела немедленно умыться, словно испачкавшись.

Больше никто не произнес ни слова. Они шли дальше, сверяясь с картой, отданной им стариком Натаном, знавшим, как наставлять учеников, даже отпустив их.

Вечером на привале, когда огонь от костра разлился скромным озерцом посреди ночной мглы, Закария прервал затянувшееся молчание. В тишине прозвучал его хриплый голос:

— Я вспоминаю тот день, когда Гариб поймал тебя и хотел казнить.

Далее ничего не последовало, и Элиана высказала догадку:

— Жалеешь, что помешал ему тогда?

— Жалел, — подтвердил он, чем ничуть не удивил ее. Элиана, чуть слышно хмыкнув, принялась водить тонким прутиком по самой кромке разгорающихся головешек. И тогда Закария неожиданно продолжил, — но более не жалею.

Она медленно обернулась к нему, полагая, что ослышалась, что немедленно получит плевком в лицо его насмешку, но лучник не смотрел на нее. Он лежал, глядя в небо, бесконечное, совершенное небо, без изъянов и грязи, самое чистое, что есть в этом мире.

— Что я видел бы тогда? Я служил бы султану, почитая это за честь, и погиб бы, защищая его богатство или пытаясь еще больше обогатить. Ассасины научили меня великой лжи, а старый еврей — великой мудрости. Один человек никогда не будет равен другому. У них могут быть равные сундуки с золотом, но их опыт и то, как они им распорядятся — вот, что делает их разными. Сейчас я больше, чем был когда-то. Больше, чем многие, кому я служил.

Он облизал губы, перед тем как глухо произнести:

— Но есть… люди, которые больше меня.

Элиана поспешно отвернулась, чтобы скрыть улыбку, которая едва ли ему пришлась бы по душе. Только что Закария — случайно ли, или нарочно — признал превосходство Натана бен-Исаака. Это непостижимо! И похвально, поскольку не каждый человек сумеет переступить через заблуждение, впитанное с молоком матери, и восхититься тем, кого был призван презирать. Но что еще удивительнее — а Элиана ощущала это так ясно, будто слова были произнесены вслух — он признавал ее собственное превосходство.

«Что если он и сам более не то чудовище, которым был прежде? — спросила она саму себя, украдкой глядя на его задумчивое лицо. — Что если моя единственная судьба — стать его женщиной и родить ребенка? Возможно, это всё, ради чего я пришла на свет. Если старик не солгал… Хочу ли я дитя от него? Впрочем, что — отец? Лишь семя. Я взращу его в своем чреве, напою своим молоком, научу… Дам ему жизнь. Но если старик обманул, не будет ему покоя и после смерти».

* * *

Ты до шести десятков лет не доживешь.
Куда бы ты ни шел, иди навеселе!
Пока твой череп сам не стал кувшином,
Не отпускай кувшин и чашу от себя!

Смеясь, она еще глотнула из бурдюка тягучий сладко-кислый напиток, и, чуть оступившись, едва не упала с камня, на который взобралась декламировать стихи Хайяма. Закария подхватил ее, продолжая улыбаться не то от хмеля, не то от поэзии.

— Ох, оставь меня! — Элиана оттолкнула его, хоть и не слишком сильно.

— Я не тебя спасаю, глупая женщина, а это благословенное вино! — он отнял из ее рук наполовину опустошенный бурдюк и жадно к нему припал.

Не так давно им на пути встретилось поселение, где они смогли пополнить припасы. Разговорчивый хозяин, принявший Закарию за путешественника, что взял с собой рабыню, не стал осуждать того за надругательство над нравами, а лишь угостил вином из своего погреба. В результате кошельки путников заметно облегчились, а на боках лошадей появились дополнительные бурдюки.

— Отдай, несчастный! — Элиана сама припала к струйке вина, глотая его, точно воду. На жарком солнце хмель мгновенно вскружил голову, в ушах слышался далекий звон, словно сотня крошечных колокольчиков дрожала на ветру. Тело стало легким, дорога приятной, а древние тайны — слишком далекими, чтобы о них помнить.

— Ты забыла, что всего лишь моя рабыня?! — воскликнул Закария, пытаясь завладеть бурдюком, но его движения стали слишком размашистыми и неуклюжими. — Тебе и вода из копыта лошади — вино!

Наконец, он выхватил сосуд, опрокинул его себе в рот, но на язык упало не более двух капель. Закария разочарованно посмотрел на свою ношу и швырнул в песок. Элиана рассмеялась, утирая вино с подбородка.

— Думаешь, я не возьму своё? — прорычал Закария, и сжав ее лицо ладонями, губами впился в губы, красные от виноградного сока.

Элиана замерла. Она ощущала его дыхание, как грубо ранит щетина нежную кожу, как ладони проводят по шее, к груди, как сжимают, словно имеют на это право. Будто она и впрямь принадлежала ему. Хмель отпустил так же быстро, как нахлынул. Она осознавала все с ясностью, от которой предпочла бы отказаться. Элиана смотрела в затуманенные глаза Закарии, который с хмурой сосредоточенностью развязывал кушак, и вдруг поняла, что этот путь, куда их отправил Натан бен-Исаак — впрямь важен не конечной целью. Не Константинополем, где их ждет таинственный незнакомец из общества. Этот путь ценен тем, что вырвал двоих, ненавидящих друг друга людей, из привычного мира. И там, за границей клетки, вдруг оказалось, что им нечего делить, не за что мстить, и нет ни одной причины, чтобы ненавидеть друг друга. Всё это осталось далеко позади, и, возможно, ждет впереди. Но здесь и сейчас — не было ничего, кроме них.

— Пес раздери, да мы так до конца света не управимся! — устало воскликнула Элиана, и в два счета покончила с узлом на поясе, с которым все никак не могли совладать пальцы лучника.

* * *

Византия пережила вершину своего расцвета несколько поколений назад.

У самых ее истоков стояла Римская Империя, которая при императоре Константине была разделена на Восточную и Западную. Тому предшествовали тяжелые времена. Империя захлебывалась в интригах, борьба за престол велась кровавая и бесчестная. Правитель пожелал сделать столицей город Византий: расположение города благоприятствовало торговле, а главное, это позволило бы Константину укрепить свою власть, буквально воссоздав центр, полностью подвластный ему, отгороженный от злопыхателей и соперников. Это было время не только политических перемен, но и духовных. Христианство из гонимого верования превращалось в официальную религию. Таким образом, Византий, иначе — Новый Рим — или же Константинополь, стал не только столицей державы, но и столицей христианства.

Постепенно Восточный Рим становился самостоятельным государством. Взрослеющая Византия впитала все лучшее, что было в прежней Римской Империи, не погнушалась опереться на греческую культуру, и вскоре окончательно сформировалась как отдельная политическая единица. Но в то же время, соседство с древним, могущественным Римом не давало покоя жителям Византии. Противостояние глав церквей, старающихся расширить зону своего влияния, сплелось с борьбой за власть. Войны ослабили распавшуюся Римскую Империю. Византийцы, уставая от распрей, тянулись на Запад, к воссоединению с соседями. Из-за этого нередко вспыхивали бунты, подрывающие авторитет правителя. Тем не менее, распространяя христианство, Византия заручалась поддержкой варварских племен, делая их своими союзниками, тем самым укрепляя свои границы и даже расширяя их.

Но если мудрые правители приводили страну к процветанию, глупые и неудачливые погружали в упадок. Так Византия лишилась сирийских земель, проиграв их в битве арабам, Египта, большей части Северной Африки.

При правительстве династии Комнинов, чей потомок Мануил I правил и ныне, Византия пережила новый рассвет. Войнами они вновь обогащали себя землей, а также ставили перед собой высокую цель: уничтожить Западный Рим. Им казалось, что пока тот существует, над Византией довлеет злой рок вторичности. Осуществить желаемое до сих пор им не удалось. Мануил же разменял седьмой десяток, и политика его интересовала уже в меньше степени, нежели астрология, что давало пищу для сплетен и осуждений.

Как бы там ни было, но Византия с ее богатой историей, смешавшая в себе культуру Рима, Греции, прикормленных и порабощенных народов, пережившая несколько расцветов и несколько упадков, была все еще велика и прекрасна. И она встречала с распростертыми объятиями идущих по ее дороге двоих людей — женщину и мужчину.

Как и полагала Элиана, дороге подвластно многое. Она щедро дарит чудеса и раскрывает тайны, но оставляет их себе, как только путь скитальцев подходит к завершению. Едва впереди показались стены Константинополя, они будто забыли всё, что случилось в том, другом мире, пролегающем между монастырем Святой Екатерины и столицей Византии. Нахлынули воспоминания об обидах и горестях, обо всем, что они принесли друг другу, но лишь не о том, какое наслаждение обрели вдали от условностей своих невидимых клеток.