Питер Макиннис - Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей

• Название: Тихие убийцы. Всемирная история ядов и отравителей
• Автор: Питер Макиннис
• Издательство: КоЛибри
• Жанр: Культурология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-389-00129-9

Яды сопровождали и сопровождают человека с древнейших времен. Более того: сама жизнь на Земле зародилась в результате «отравления» ее атмосферы кислородом… Именно благодаря зыбкости границы между живым и неживым, химией и историей яды вызывали такой жгучий интерес во все времена. Фараоны и президенты, могучие воины и секретные агенты, утонченные философы и заурядные обыватели — все могут пасть жертвой этих «тихих убийц». Причем не всегда они убивают по чьему-то злому умыслу: на протяжении веков люди окружали себя множеством вещей, не подозревая о смертельной опасности, которая в них таится. Ведь одно и то же вещество зачастую может оказаться и ядом, и лекарством — все дело в дозировке и способе применения. Известный популяризатор науки, австралиец Питер Макиннис точно отмеряет ингредиенты повествования — научность, живость, редкие факты и яркие детали — и правильно смешивает их в своей книге.

---

Так есть ли еще какие-то новые яды, которые только предстоит открыть исследователям, или же возможно лишь заново открывать уже известные? По-видимому, верно и то и другое. Одним из Великих Отравителей природы является спорынья ржи, так называемая стадия покоя в жизненном цикле грибка Claviceps purpurea. Собственно спорынью называют склероций — удлиненный рожок из плотно сросшихся гиф[151] грибка, который в холодных климатических зонах и зимует на почве, чтобы весной быть готовым к тому, чтобы дать начало новому поколению. Споры грибка прорастают в полость с завязью на злаке, и в результате вместо зерна образуются темно-сизые рожки, которые французы называли словом ergot, то есть «шпора» — и под этим названием это заболевание ржи и других злаковых вошло в английским язык, а так-же в другие языки («эрготизм»). Спорынья, или маточные рожки, очень сильно отличается внешне от нормальных, не пораженных грибком зерен, однако она встречалась настолько часто, что люди прежде вообще считали ее частью строения колоса ржи или пшеницы — до 1850 года (!), когда, наконец, удалось понять природу спорыньи.

Хотя мы не воспринимаем спорынью как нечто повседневное, однако она вовсе не представляет собой редкое, необычное явление. Она может повстречаться всякому на любом злаковом растении. Однако там, на этом растении, ее не нужно опасаться. Она может оказаться смертельной, но только при приеме внутрь. Существует 35 видов грибка Claviceps, большинство из них обитают на обычных травах, которые растут везде, в том числе и у вас на даче. Все они образуют склероций и одинаковые по типу микотоксины (так называются ядовитые алкалоиды грибов), однако подавляющее большинство их никогда не оказывается в соприкосновении с пищевой цепью человека.

Эти грибки производят четыре группы алкалоидов, в том числе лизергиновую кислоту и аминогруппы этой кислоты (например, диэтиламид лизергиновой кислоты, то есть ЛСД), а также два взаимосвязанных вещества — эрготамин и эргокристин. В спорынье как таковой не содержится ЛСД, однако любой из этих микотоксинов может вызвать галлюцинации, которые представляют собой лишь часть ощущений заболевания, известного под названием «конвульсивный эрготизм», или (как говорят в народе) «злые корчи». Существует еще такая форма отравления, как «гангренозный эрготизм», при котором в результате сильнейшего спазма сосудов перекрывается кровоснабжение пальцев рук и ног, а также самих конечностей — рук и ног, и это приводит к отмиранию тканей и утрате пораженной части организма либо к заражению и гангрене, которые могут привести к смерти.

Микотоксины, однако, занимают одно из первых мест по случайным отравлениям. Некоторые микотоксины — например, пенициллин — являются полезными микотоксинами, поскольку они невероятно токсичны для бактерий, а на людей лишь оказывают незначительно неприятное воздействие, однако есть микотоксины совершенно смертоносные, хотя это не может быть столь уж очевидным в тот момент, когда жертва подвергается воздействию отравляющего агента.

Например, в развивающихся странах серьезной проблемой для органов здравоохранения является рак печени: он встречается там в десять раз чаще, чем в развитых странах. 76 процентов случаев этого заболевания зафиксированы в Азии. Это может быть связано с генетической предрасположенностью, жизненным укладом или же с присутствием в окружающей среде некоего возбудителя. Главной причиной, как подозревают, можно назвать вирусы гепатита В и С, а также афлатоксины грибов, а возможно, и то и другое.

Очевиден вопрос; почему именно печень страдает чаще всего? Ответ таков: большинство клеток печени (их называют гепатоцитами), находясь под постоянным барражем чужеродных молекул, нередко проигрывают поединки…

Афлатоксины — продукты обмена веществ у некоторых грибов рода Aspergillus (главным образом это Aspergillus flavus и Aspergillus parasiticus), которые причисляют к самым сильнодействующим из известных агентов, оказывающих токсическое действие на печень и вызывающих рак печени. Так кто же подвергается максимальному риску? А вот это зависит от того, где вы живете: во Франции и в Нидерландах разрешенный законом предел содержания афлатоксина в продовольственных товарах составляет 4 части на миллиард, тогда как в Канаде и США он уже равен 15–20 частям на миллиард, а в Индии — 30 частям на миллиард. Многое зависит также от того, насколько строго на практике осуществляется соблюдение установленных пределов, какие количества потребляемой пищи близки к этим пределам или же от имевшего место контакта с вирусом гепатита В, поскольку при потреблении пищи, зараженной афлатоксинами, этот вирус может в 30 раз увеличить риск заболевания раком печени.

Когда органы здравоохранения обсуждают возможность снижения количества возможных контактов с афлатоксином, имеющиеся исследования говорят скорее о том, что наилучшим вариантом стала бы тотальная вакцинация населения развивающихся стран от гепатита В. Эти токсины сейчас можно обнаружить и в развитых странах — в арахисовом масле, которое изготавливают из необработанных «органических» плодов земляного ореха — арахиса. Впрочем, такие зараженные сельскохозяйственные культуры и их продукты не так легко встретить в продаже в развитых странах, однако они все же нередко поступают в магазины в стране происхождения или производства соответствующего продукта. Или же распределяются в рамках борьбы с голодом.

Один продукт из спорыньи — эргоновин — способен, вызвав стимуляцию мышц матки, привести к аборту, случайному или преднамеренному, а некоторые другие токсины спорыньи могут, попав в грудное молоко, оказать негативное воздействие на грудных младенцев, которые вообще весьма уязвимы на этом этапе своего развития. А историк из штата Мэриленд Мэри Матосян, наряду с прочими учеными, приводит веские факты в обоснование того, что спорынья оказала очень сильное влияние на развитие европейской истории, хотя эффект от ее воздействия был замаскирован другими факторами.

Проблема, связанная с интерпретацией старинных документов, заключается в том, что не только спорынья производит более двадцати различных алкалоидов, но и разные виды спорыньи дают различные количества отдельных микотоксинов, поэтому, например, русская спорынья не так сильно воздействовала на беременных женщин, хотя в целом в видах спорыньи из России был более высокий уровень алкалоидов. А раз уж разносимый ветром грибок Claviceps способен на такие вариации в географических пределах Европы, его свойства почти наверняка изменялись со временем.

Конечно, в зависимости от вида и от его обработки спорынья может даже оказаться полезной. По-немецки спорынью называют Mutterkom, то есть «материнское зерно»: это — отзвук того, что в XVI веке ее применяли немецкие повивальные бабки, поскольку спорынья воздействует на сокращения мускулатуры матки. Но вот дозировка должна была быть крайне точной. Нужное количество спорыньи ускоряло роды; чуть больше нужного — и спорынья становилась эффективным средством для аборта; а еще чуть-чуть больше — у женщин начинались гангрена и конвульсии.

Итак, коли известно, что спорынья в различных ситуациях дает разное количество яда, некоторые ученые, рассматривая общую картину заболеваемости, задались вопросом: а не могли ли быть некоторые давние события, которые мы сегодня привычно называем «болезнями», не чем иным, как проявлением отравления спорыньей, или эрготизма, а не то и каких-либо иных токсинов? Причем таких, которые либо воздействовали на своих жертв непосредственно и приводили их к смерти, либо косвенно подавляли деятельность их иммунной системы, так что смерть наступала от серьезной болезни, однако отнюдь не обязательно смертельной.

Доказательства этому можно получить, рассматривая общую картину смертности — то есть учитывая, кто умирал, где и когда. Мэри Матосян, например, приводит доводы тому, что «лихорадка», которую обычно воспринимают как заболевание малярией, свирепствовала не в те годы, которые благоприятствовали размножению малярийных комаров, и что, скорее всего, она была вызвана токсинами из ржи, которая была заражена спорыньей. Это вполне приемлемая гипотеза, однако эту болезнь могли вызывать и другие микотоксины, существовавшие на различных сортах фруктов, которые либо перестали выращивать с тех пор, либо же перестал существовать грибок этого вида.

На других зерновых обитают другие грибки; на пшенице, например, Fusarium, однако его токсины не попадают в материнское молоко, как это случается со спорыньей. Возможно, что высокая смертность детей во младенческом возрасте на протяжении истории могла быть связана со спорыньей: либо по причине прямого заражения молока матери, либо же в результате того, что она подавляла еще незрелую иммунную систему и делала ее уязвимой. В наше время максимум смертельных случаев от инфекционных заболеваний приходится на те годы, когда лето было засушливое, тогда как до примерно года больше всего смертей случалось в годы, когда лето было дождливым. Объяснить это можно, возлагая вину за смерть людей на эрготизм или на другие грибковые токсины, однако, какова бы ни была истинная причина, существует подозрение, что Великий Отравитель немало потрудился тогда — вплоть до того, что, вполне вероятно, никакой эпидемии Черной Смерти в Европе попросту не было…