Алиса Клевер - Два месяца и три дня

• Название: Два месяца и три дня
• Автор: Алиса Клевер
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-79228-3

Максим Коршунов, скандальный фотограф и единственный сын русского олигарха, проводит жизнь в исследовании наслаждения. Тело для Коршунова – единственный инструмент, с помощью которого измеряется вечность. Секс – единственное состояние, близкое к бессмертию. Максим отрицает стыд. Ибо только вне его можно пережить все оттенки удовольствия. Тело для Арины Крыловой – сосуд для души. Секс – высшая точка проявления любви. Стыд – та категория нравственности, которая оберегает девушку, провинциальную студентку, еле сводящую концы с концами, от разврата, пошлости и подлости. Между Максимом и Ариной нет ничего общего. Они из разных миров, но чувство, вспыхнувшее между ними, сметает различия и лишает способности принимать правильные решения.

---

Алиса Клевер Два месяца и три дня

Как может что-то настолько ужасное порождать такие прекрасные чувства?

Я становлюсь человеком, только когда меня сжимают в объятиях.

Дон Жуан

Sweet dreams are made of this,

Who am I to disagree?

«Eurythmics»

Все события, места и участники – вымысел или сон.

© Клевер, А., текст, 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

1

Утром Максим поймал себя на одном желании – чтобы Кларисса ушла и он остался один. Это удивило его и огорчило. Кларисса ему нравилась, а их эскапада-экспромт доставляла удовольствие им обоим. Вот и сейчас, глядя на нее спящую – обнаженную, вольготно и бесстыдно раскинувшуюся по широкой кровати, – он восхищался красотой ее длинного, гибкого, холеного тела.

Но не настолько, чтобы ему захотелось быть с нею, когда она проснется.

Одиночества Максим не боялся. Он любил его. Не так это и страшно – лежать на залитом солнцем полу и ничего не чувствовать. Дышать, слушать музыку и ждать, что будет дальше.

Он перевернулся на живот. В панорамном окне перед ним двигались большие красные точки – автобусы даббл-деккеры – и черные точки поменьше – такси. Улицы лондонского Сити заполонили эти смешные букашки – то останавливаясь, то ускоряясь, и не было в этом ни логики, ни смысла, но была какая-то гипнотическая красота, на которую можно было смотреть часами.

Самолет в Москву поздно вечером, подумал Максим. Впереди целый день.

Жаль все же. Кларисса прошептала ему вчера, перед тем как заснуть, что ничего не ждет от него, но Максиму было отлично известно: говоря так, женщины имеют в виду совсем обратное. Даже самые из них раскрепощенные.

– Привет, красавчик. Давно проснулся? – Максим оглянулся на голос, чуть хриплый, насмешливый.

– Трудно сказать. А ты как спала? – спросил он ласково. Кларисса пожала плечами и свесилась по пояс с кровати.

– Тебе там не жестко? – удивилась она, глядя на распростертого возле окна Максима.

– Я люблю, когда жестко, – ответил тот, выразительно и с намеком. Глаза Клариссы загорелись огнем.

– М-м-м, я тоже люблю жестко, ты знаешь, – она изогнулась, как кошка, приподняв голые ягодицы так, чтобы их было снизу видно Максиму, и улыбнулась обольстительной зазывной улыбкой. Максим облизнул губы, против воли уставившись на вызывающе упругий зад с манящей ложбинкой меж ягодиц.

– А не боишься? – спросил он чуть севшим голосом. Кларисса расхохоталась, спрыгнула с постели на источающий чистоту дорогой пол из теплого дерева и на четвереньках подобралась к Максиму.

– Это кому здесь нужно бояться? – Она улеглась на живот рядом с ним, подперев голову кулачками. – И что ты там разглядываешь?

– Да так, ничего… – Максим деловито придвинулся к ней, провел ладонью по ее спине, медленно, не торопясь туда, куда влекло его больше всего. Задержавшись на ягодицах, его рука проникла глубже между ее ног, и он коснулся влагалища, подвел указательный палец к клитору – не сводя глаз с ее лица – и принялся мягкими движениями его массировать.

– Тебя… в галерее сегодня не ждут? – спросил он тихо и рассмеялся тому, каким затуманенным, из-под век, стал взгляд Клариссы. В ответ она простонала.

– Что-то не так? – притворно сдвинул брови Максим.

– Ох. – Он убрал руку, и Кларисса открыла глаза. В них кричало разочарование.

– Что? – улыбнулся он. – Ты знаешь, моя дорогая, я ведь почти не спал этой ночью…

– Издеваешься? – почти проскулила она.

– Я пил бурбон, изучал негативы, думал о возможной встрече с отцом… Немилосердно устал. – Максим не двигался, а лишь улыбался.

– Ах, значит, устал, бедняжка! – недовольно ворчнула Кларисса. Она встрепенулась, приподнялась и села, вытянув ноги и опершись спиной о стекло окна. Максим подтянулся к ней ближе и развел ее ноги в стороны, на всю возможную ширину.

– Изнемогаю, – усмехнулся он, с наслаждением рассматривая открывшуюся ему картину. Промежность у Клариссы была ухоженной, с тонкой полоской рыжих волос, с родинкой чуть выше клитора. Упругий загорелый живот, аккуратные груди с татуировкой возле плеча: маленькая волчица продолжала свой вечный бег в сторону ключицы, но никогда не достигала цели.

– Мы будем трахаться или ты сначала решил довести меня до слез?! – вконец разозлилась Кларисса и попыталась было сдвинуть ноги, но Максим ей не дал.

– Такое утро! К чему спешить, – вкрадчиво промурлыкал он. – Если только тебя не ждут в галерее.

– К черту галерею! – кричит Кларисса, и тогда Максим встает на ноги, помогает ей подняться. Ее ноги дрожат от напряжения. Максим подхватывает ее под ягодицы и легко поднимает в воздух. Ее взгляд устремляется на него, она рассматривает его лицо, не отрываясь, скользит глазами по его высоким скулам, спутанным темным волосам, закрывающим его изменчивые серые глаза. Она любуется капельками пота, выступившими у него на лбу. Его движения становятся настойчивей, взгляд жестче. Он берет ее прямо там, стоя, прижав спиной к прозрачной стене. От мысли, что может случиться с ними, если крепкое стекло не выдержит, сердце Клариссы бьется еще чаще. Перед ее мысленным взором полет вниз, на лондонскую мостовую – полет двух сплетенных друг с другом тел. От резких, сильных ударов его члена она кричит.

– Лучше тебя нет, – шепчет она. – Знаешь, чего я хочу?

– Не представляю, – смеется Максим, уверенным движением проникая еще дальше в ее тело.

– Чтобы тебя было трое… – и тихий, переливчатый смех заполняет комнату.

После, сидя – опять на полу – у краешка мраморной ванны, Максим сообщил ей будничным голосом, что не планирует в ближайшее время возвращаться в Лондон.

– То есть? – не сразу дошло до Клариссы.

– То и есть, – пожал он плечами и потрогал рукой поверхность воды.

– Ты меня… выставляешь? – напряглась Кларисса, до этого комфортно лежавшая в пенной воде. Максим посмотрел на нее с удивлением.

– Чего нет, того нет. Если бы я хотел, чтобы ты ушла, я бы просто вызвал тебе такси.

Кларисса, схватив гель для душа, принялась лихорадочно им намыливаться, но, бросив в сердцах мочалку – несколько брызг попали ему на лицо, – возмущенно воскликнула:

– Ричард прав, женщинам надо держаться от тебя подальше. Он, кстати, считает, что ты портишь мне жизнь.

– Это тот редкий случай, когда твой занудный братец абсолютно прав, – согласился Максим, и Кларисса бессильно швырнула в него холмик пены.

– Ты не желаешь мне счастья!

– Это не так. Я не желаю счастья себе, – ответил он и подал ей большое пушистое полотенце. – Счастье – оно для тех, кто никогда не испытывал наслаждения. Между этими двумя богами идет вечная война, и первый одерживает верх, пока не появляется второй. И когда он выходит из-за угла, с оголенными плечами и распухшими от поцелуев губами, счастье откладывают в сторону, как раскрытую на середине книгу, чтобы дочитать потом, когда зарядит дождь и нечем будет заняться.

– Ты говоришь так, словно счастье и наслаждение – не одно и то же.

– Это совершенно разные вещи. Разве ты сама не видишь? Ты удивляешь меня, – покачал он головой.

Кларисса помолчала, сосредоточенно разглядывая что-то невидимое на белоснежном кафеле безупречно чистой ванной комнаты.

– Однажды ты появишься в очередной раз на моем пороге, посреди ночи, с этим вот беззаботным видом, а я буду замужем, – усмехнулась она, заворачиваясь в полотенце. Максим склонился к ней и провел ладонью по ее лицу.

– Думаешь, это тебя остановит?

– Господи, какое счастье, что я тебя не люблю! – Гибким движением рук Кларисса сбросила полотенце и вернулась в гостевую комнату, где оставила вещи.

Максим не стал ее догонять. Пройдя на кухню – пустую, просторную – и включив кофеварку, он достал из холодильника молоко – Кларисса любила ванильный латте.

В мыслях он уже прошел в самолет, занял сиденье в первом ряду в салоне бизнес-класса и улетал в Москву – да что там в Москву, он улетал дальше, в вечно манящий и непредсказуемый мираж под названием «завтрашний день».

2

Как известно, не бывает плохой погоды, а бывает неподходящая для этого дня одежда. Лучше всего это понимаешь, стоя посреди тротуара в тонком хлопковом, «под джинсу» платье без рукавов и с беспокойством наблюдая, как только что бескрайнее голубое небо внезапно и быстро покрывается стальными темными тучами и налетает холодный ветер. Будет гроза. Нужно было надеть другое платье, но все платья остались в шкафу, а шкаф – в комнате, где живет Нелли. А еще в комнате прямо сейчас – Сергей, один из любовников Нелли.

Один «из»… Арина напялила первое, что попалось под руку, домашнее, по сути, платье – удобное, но слишком открытое и короткое, не доходит и до колен. Сидит мешком, но это скорей хорошо. Под балахоном не видно, какая она неуклюжая и угловатая. Выдают только торчащие острыми углами локти ее длинных рук.