Лев Федотов - Дневник советского школьника. Мемуары пророка из 9А

• Название: Дневник советского школьника. Мемуары пророка из 9А
• Автор: Лев Федотов
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-089848-0

Перед вами необычный дневник необычного человека, которого считали самым знаменитым вундеркиндом XX века и пророком, предсказавшим войну. «Я думаю, что война начнется или во второй половине этого месяца (т. е. июня) или в начале июля, но не позже; ибо ясно, что германцы будут стремиться окончить войну до морозов». Записал Лева Федотов в своем дневнике.

Этот удивительный мальчик жил в знаменитом доме на Набережной в 40-х годах XX века. Он поражал воображение сверстников. Он потрясающе рисовал и интересовался всем на свете – минералогией, палеонтологией, океанографией и историей, писал симфоническую музыку и романы в толстых тетрадях. Мальчики смотрели на него как на чудо, а девочки побаивались и нежно звали «Федотик». В остальном это был самый обыкновенный мальчик, московский школьник, который бегал по дворам с друзьями, дрался, спорил и иногда даже убегал с уроков. О своей жизни он очень живо и с юмором поведал в дневнике. Будущее сулили ему удивительное, он мог стать гениальным музыкантом, ученым или писателем… Наступал 41-й год…

---

– Туши, – сказал я, зажигая настольную лампу.

Затем я сказал ему:

– Главное, чтобы мы имели с собою или фонари, или свечи – это главное, ибо без них там мы будем жалкими и беспомощными. Пусть мы имеем и тетради, и горы карандашей, и молотки, и стамески, но мы слепы, мы ничего не видим!!!

Мишка рассмеялся. Когда я уходил, он снова мне напомнил:

– Так что не забудь. Одень что-нибудь старое, погрязнее. Иначе сам рад потом не будешь. Но мы еще сговоримся завтра в школе!

8 декабря 1939 г. Итак, сегодня мы решили покинуть подлунный мир и углубиться в загадочные подземелья церкви Малюты Скуратова. В школе Мишка переговорил с двумя учащимися 8-го кл. «Б» Торкой и Нелькой, и те обещали дать ему батареи к фонарю. Король по просьбе Михикуса притащил свой фонарь, который мы взяли на сегодняшний день для экскурсии. Я также рассказал Салику и Мишке о своем американском фонаре, и мы порешили его сегодня у Мишки на дому испробовать, так как я не был все-таки уверен в действии его батареи.

Мой фонарь имел цилиндрическую продолговатую форму; и основаниями этого цилиндра служили – гладкое стекло, через которое были видны лампочка и яркий чистый рефлектор (с одной стороны), и отвинчивавшаяся крышка – с другой. Через отверстие, накрываемое последней, можно было вставлять в фонарь трубообразные небольшие батареи, заключенные в картонную трубу. Весь фонарь покрыт никелем и имеет приятный внешний вид.

– Трудный путь у нас будет сегодня, – обратился ко мне перед физикой Сальковский, мило улыбаясь.

– Погуляем мы славно! – ответил я.

После уроков ко мне подошел Мишка и сказал:

– Ну, готовься уже. Сейчас у нас будет комсомольское собрание, а потом, как я только приду домой, я позвоню тебе. Примерно через час мы уже выйдем.

– Ладно, – сказал я, закусив губу.

Придя домой, я живо пообедал, сделал письменные уроки и стал подготавливаться. Первым делом я решил переодеться. Я пошел в ванную, вынул из бака свою грязную рубаху и, стянув чистую, натянул ту на себя. Я решил пойти в галошах, так как на улице-то все же было мокро, а башмаки мои просили каши. Пальто я решил, конечно, одеть летнее, в котором я все еще продолжаю ходить. Оно у меня все равно старое, и мне не будет жалко, если я его испачкаю. Кепки я вовсе решил не одевать, так как будет лучше, если я вообще поменьше одену одежды, ибо от тела и от волос легче отмывать всякую пыль и грязь, чем от мануфактурных изделий. Я вынул из дивана свой фонарь, проверил его – он у меня не горел, разобрал и снова привел в порядок. Затем я достал из портфеля карандаш с циркулем (резинка у меня всегда лежит в кармане), одну из тетрадок в линейку и стал дожидаться звонка. Настроение у меня было приподнятое. Я прямо-таки не верил, не представлял себе, что сегодня я, по всей вероятности, увижу настоящие подземелья и ходы. Я уж молчу об естественных пещерах… Так я ждал до пяти часов.

Почему же он не звонит? – спрашивал я себя. – Уж не передумали ли они? Я начинал беспокоиться. Затем я позвонил Мишке. Его не было дома. Тогда я решил потревожить Салика, но Нюша (их домработница) сказала, что он занимается. Проклиная все на свете, я положил трубку. Однако Олег мне сам вскоре позвонил. Узнав, что это звонит он, а никто иной, я решил в точности передать впоследствии сюда в дневник наш разговор и взял лист бумаги и карандаш. Разговаривая с Сало, я одной рукой быстро набрасывал на бумаге наши слова. Вот точный наш разговор (сейчас я вам спишу его с того листка).

– Левка! Ну, как, идем? – сразу же спросил он меня.

– Конечно. – не замедлил я ответить.

– Тебе Мишка звонил?

– Нет.

– Тогда иди пока что ко мне, а Мишка сейчас придет.

– Есть, иду!

– Ты там, чем рисуешь – так захвати этот самый карандаш любимый, чтобы рисовать.

– Ладно, захвачу.

– Послушай! Свечки любимой у тебя нет?

– Нет, свечи у нас нет.

– Ну, ладно, иди.

– Бегу. – На этом мы разъединились.

Я одел пальто и галоши, предоставив кепке спокойно оставаться на месте, и стал размещать в карманах багаж. В левый карман брюк (там, где была резинка) я сунул сложенную тетрадь (в правом у меня обычно лежит платок), в левый же карман пальто я погрузил свой фонарь, а в правый карман пальто я сунул карандаш с циркулем. После этого я потушил везде свет и, хлопнув дверью, вышел во двор.

На улице было довольно сыро, но совсем не холодно. Уже в самом 22-м подъезде я встретил Мишкину маму, возвращавшуюся домой, – дело в том, что и Мишка, и Сало живут в одном и том же 22-м подъезде, только первый проживает на 10-м этаже, а второй – на 9-м.

– Ты к Мише? – спросила она. Я не имел мужества сказать то, что я иду к Олегу. И отвечал неуверенно:

– М-да… к Мише.

Покамест мы поднимались на лифте, она спросила меня:

– А почему ты у нас долго не был?

– Разве долго? – удивился я. – Ведь я был у вас вчера.

– Только вот вчера, это правда, но перед этим-то не был давно.

– Да так… я и сам не знаю, почему.

– Я уж спрашивала Мишу о тебе, я думала, что ты заболел, – сказала она.

– Нет. Я был здоров все время.

– Я очень люблю, когда ты к нам приходишь, – созналась она. – Ты очень хорошо влияешь на Мишу, а вот, когда Олег приходит, мне не нравится. – Я молчал и не знал, что ответить. Когда мы вошли в их квартиру, Миша уже был дома – он только что вернулся с собрания. Я объяснил ему, почему я пришел, и мы уже собрались было спуститься к Олегу, как вдруг к Мишке пришел наш старый товарищ, живший некогда в нашем доме, – Сережа Савицкий – здоровенный, но простодушный детина.

Мы с Мишкой переглянулись и, не сговариваясь, решили поскорее освободиться от пришельца, но сначала, конечно, и не подали виду, что намереваемся его спровадить. Между прочим, я показал Мишке свой фонарь, и он подтвердил, что его батарейки окончательно «сели», но что лампа в полной сохранности.

Поболтав кое о чем с Сережей, мы предложили ему спуститься с нами к Олегу. Он отказался, ссылаясь на то, что якобы плохо знает нашего Салика. Мы кое-как его уговорили на эту миссию и, выйдя на лестницу, спустились этажом ниже и позвонили Олегу. Я уже печенкой своею чувствовал, что из-за Сергея наше дело проваливается. Но мои опасения оказались напрасными. Чтобы не терять зря время, Олег позвонил Торке, желая сказать ей о том, чтобы она вынесла обещанную в школе батарейку, но той не оказалось дома. Сережа заинтересовался замеченным им у нас стремлением к электрическим фонарям, но мы пустились на хитрость и отвели его подозрения. Кажется, дело уже идет на лад!

Жалко только, что батареи мы не достали! Ну, ладно, это не беда! Под видом гуляния мы вместе с Савицким спустились во двор. Но в действительности мы это сделали для того, чтобы отвязаться от последнего, а затем достать свечей. Мишка все же захватил свою знаменитую розовую свечку, а я сунул свой фонарь в карман. Побродив по дворам в надежде на встречу с Торкой или Нелькой (мы думали, что они гуляют и, таким образом, мы бы смогли достать у них батареи), мы направились на почту, откуда Мишка позвонил по автомату к Торке, но опять-таки ее не оказалось дома. Мы, ругаясь, вышли на улицу. Тогда мы решили сходить в наш клуб, помещающийся на 1-м этаже в 3-ьем подъезде. Там никого почти не было, и ярко освещенные комнаты были пусты. Лишь в одной из них томились какие-то ребятишки из нашего дома вместе с заведующей клуба криволицей Мартой Яковлевной.

– Марта Яковлевна! – сказал Салик. – Скажите нам, пожалуйста, номер телефона Нелли Лешуковой.

– А вам зачем это?

– Да так… м. Она нам батарейки от фонаря обещала, – ответил Михикус.

Меж тем мы уселись на столы и принялись рассматривать газеты.

– Вы не давайте им, Марта Яковлевна, – закричал Сережа, взбираясь на сцену зала.

– А вы его не слушайте, – обратился Олег к Марте Яковлевне. – Он того… ума лишенный. Он лишен права голоса, как все сумасшедшие.

– Не давайте им! – между тем завывал Сергей, заливаясь звонким смехом.

– Цыц, – прикрикнул Сало. – А ну, молчи! Он ведь лишен права голоса, – обратился он снова к Марте Яковлевне. – Вы не обращайте на него внимания. А ну, молчи у меня! Ну, кому говорю?! Ну, Марта Яковлевна… вы нас этим очень обяжете! – И Салик расплылся в медовой улыбке.

– А это вам очень нужно? – спросила она.

– Очень нужно… чрезвычайно! Сделайте одолжение… – снова заскулил Сало.

Получив номер, мы выкатились на улицу и снова вломились в почтовое отделение. Но Нельки этой самой также не оказалось. Мы проклинали все и всех на свете!!! От Сережки уже отвязались, ибо он остался в клубе. Ура! По выходе из почты мы наткнулись на Ленку Штейнман. И нам пришлось ее немного поэксплуатировать. Сначала мы послали ее на дом к Торке в надежде, что родители последней и без своего чада отпустят нам обещанные ею батареи. Но Ленка сходила туда и, вернувшись, доложила:

– А Торкина мама даже не знает, где у Торки лежат батареи. Торка ушла куда-то и все у себя закрыла на ключ.