Антон Карелин - Дорога камней

• Название: Дорога камней
• Автор: Антон Карелин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-006643-0

Он — бредёт своим собственным путём. Бредёт — в последней надежде оставить позади мир, над коим опустилась завеса Тьмы, а люди и эльфы, маги и воины ожидают часа войны и ненависти. Мир, в коем даже сильнейшие из сильных ощущают на себе власть чьей-то чужой, жестокой, неодолимой воли. Чьей? Кто знает, кто скажет?

Он — бредёт сквозь ярость и темноту, некогда призванные могущественной Госпожой из иных далёких и страшных миров, бредёт — к почти неясной ещё даже для него Цели. К разгадке тайны, что канула в прошлое шесть лет назад, в день, когда сошлись в сражении пять равных в могуществе Сил.

Рядом — единственный друг, смешной клыкастый Малыш, да ещё — насмешливый Чёрный, задающий странные вопросы. Позади — ярость, боль предательства мука сомнений. А впереди, сколько глаза хватает, — дорога с которой нет возврата Загадочная, судьбоносная, великая ДОРОГА КАМНЕЙ.

---

Мгновение Принцесса разглядывала его, немного сумрачно и почти совсем незаметно печально. Огонь, все время мерцавший в её глазах, теперь угас.

Юноша смотрел на неё и решался задать мучающий его вопрос.

— Вы желаете знать, Ваше Высочество, — наконец спросил он, — верю ли я в то, что лучшим пробуждением для Империи станете... Вы?..

Она смотрела на него, не отрываясь, несколько секунд. Что-то было в её взгляде: неясное, далёкое, странное, тайное, — да разве, как страстно ни хотелось бы, разве мог он это понять: эту загадку, эту живую, вечно ускользающую, как луч света, ослепляющую, тревожную, как серебряная птица, своенравную и жестокую, как боль, прекрасную, сводящую с ума тайну, благоухающую, как спелая роза, и светлую, как утренняя заря?!.

Взгляд её прошёлся по коже его напряжённых скул, по блестящим от пота щекам, по собранному в нервное напряжение складчатому лбу. И угас, — из повергающего в слабость и дрожь, безумие и трепет превращаясь в обычный, спокойный.

— Мой брат Краэнн, — напомнила она. — Они обсуждали его? — едва заметно улыбаясь, очень спокойная, будто между двумя одинаковыми вопросами не было абсолютно ничего, спросила она.

Посланник Принцессы откашлялся.

Отгадка была где-то рядом, на протяжении нескольких секунд, или она постоянно жила здесь — недостижимая, пока не придёт заветный срок... Папка вновь ожила в руках юного Клари, раскрывая крылья, выпуская на свет милостивых Богов, — вот выпорхнул верхний из хранящихся светло- зелёных, окантованных переплетёнными гербами листков.

— В повестке дня было два вопроса, непосредственно касающиеся вас и вашего брата, госпожа, — сказал Клари Танвар, — обсуждение Королевской Охоты, Пожара и резни, устроенной Принцем, спуска Гончей, а также способов ограничения свободы действий вас обоих.

— Отлично, — сказала Принцесса, — продолжай.

11

Когда Клари ушёл, оставляя за собой неуверенность, внутренние переживания и угасающий запах пропитанного потом шейного платка, мадам и Принцесса остались вдвоём, окружённые молчанием и солнечным светом.

Нож, который за третьего теперь не считался, стоял позади, в привычной неподвижности, — он мог не двигаться очень долго, замерев практически в любой позе, — и думал о своём. Величина и масштаб событий поражали его, привыкшего к размаху, но считавшего, что выполняемая Цель будет гораздо проще и яснее. Столкнувшись с Принцессой, он меньше чем за неделю воочию увидел и узнал много такого, что переворачивало все прежние представления о ней и о мире, в котором она жила. О мире, в который судьба, не спрашивая, когда-то швырнула и его.

Это не мешало, впрочем, выполнению того, ради чего он пришёл сюда, и в нужный момент убийца был готов действовать без промедления, без сомнений. У него было, ради чего.

Мадам смотрела на неё и никак не могла понять, что же произошло, когда промелькнул и канул в прошлое миг, начиная с которого они больше не были вместе.

Принцесса выросла. Выросла неожиданно и необратимо, из жестокой девочки, играющей судьбами окружающих её людей, превращаясь во что-то неясное, неизвестное. И внезапным, незаметным образом отгородилась от той, для которой лишь днями назад было разрешено все, и не было никаких тайн. Когда это началось?.. Невозможно сказать; пожалуй, с приходом Даниэля во внутренние покои Беломраморного Дворца что-то изменилось неуловимо. Теперь уж не вернуть.

Куда исчезло детство, куда пропала их связь? Симпатии Инфанты к подругам, их тройственный союз...

Винсента, дочь генерала Бринака с большими грустными глазами, напоминающая преданную псину, симпатичную и печальную, не появлялась при Дворе со Дня рождения, уже пять дней. Да и мадам все это время чувствовала, как все более стремительно, всеобще, все дальше воспитанница уходит от неё.

И дело даже не в том, что Инфанта уже не посвящала Венри в свои тайны; дело в том, что атмосфера общения стала совершенно неподходящей для любого, даже самого спокойного вопроса о них.

В руках Катарины было множество нитей; много достойных, обладающих силой и разумом людей (и нелюдей) работало на неё явно или тайно, — постепенно, за последние года три, даже, быть может, два, вокруг Наследницы сложилась замкнутая, совершённая система, непробиваемая скорлупа, в которую были вплетены и старания мадам с её воспитанницами, женственность которых использовалась Катариной, как пряник и плеть, и многих других, о которых Венри никогда и ничего не слышала или о которых знала, но не могла увидеть.

Одним из них был таинственный убийца, верно, и сейчас находящийся где-то здесь, неслышимый невидимка, о котором знали только телохранители и мадам (быть может, ещё те тайные службы Принцессы, явным олицетворением которых являлся Клари).

Воспитательница Принцессы поёжилась, вспоминая лица Драконов, когда в тягучей никчёмной беседе два дня назад, сразу после оживления, она задела в разговоре тему нового телохранителя Катарины. Все шестеро насторожённо глянули на неё.,., и перевели разговор в иное русло.

При всех своих связях, при всем опыте, положении и уме мадам все стремительнее и чётче отдалялась от самой себя, ранее управлявшей по меньшей мере половиной дел Инфанты и знавшей о ней практически все. Немым свидетельством того было и молчание Драконов в ответ на невинный вопрос.

Мадам поёжилась, в быстром и бурном хороводе мыслей остывая от наплывшего возбуждения, принимая происходящее как непреложность (могла ли она сопротивляться ему?), и посмотрела Принцессе в лицо.

— Ты устала, — внезапно сказала та, отвлекаясь от своих раздумий и глядя на Венри почти ласково, — и ты боишься за меня.

— Конечно, боюсь.

— Не стоит. Не так уж и долго осталось.

— Вы, Ваше Высочество, знаете все наперёд?

— Хотелось бы... — Принцесса насмешливо улыбнулась, быть может, понимая: даже та, что была ей так близка, теперь взирает снизу вверх, полная неуверенности и противоречий. — Я, к сожалению, могу лишь предполагать. Но ведь и это немало. — Она на секунду приоткрыла блокнотик, столь бережно лелеемый ют уже года три, улыбнулась чему-то, застывшему в нем. — Любое из предположений, бережно пригретых у меня на душе, одинаково опасно. Одно ведёт к обвалу и разрушению, другое — к обману и блестящей победе, третье — к болезненной неопределённости ещё на несколько лет... но точно зная все, я готова к любому. Поэтому не стоит волноваться за меня. Подумай о себе. Ты слишком долго отдавала мне все силы, всю преданность, всю страсть, — Принцесса улыбнулась светло и благодарно, подписывая Венри окончательный приговор, — так долго, что теперь, в ожидании развязки, тебе стоит передохнуть.

— До Приёма осталось меньше трёх месяцев, — заметила мадам, тихо, как тень.

— Согласна. — Инфанта мягко кивнула. — Значит, у тебя есть... ну, скажем, месяца три. Используй их, чтобы набраться сил перед войной; она начнётся, можешь не сомневаться — теперь, когда Диктатор ушёл... Но не скрывайся где-нибудь, где тебя сложно будет найти и позвать. — Она улыбнулась: это была шутка, найти и позвать её Принцесса могла откуда угодно в любую минуту. — Все может перемениться всякий момент.

Голос её был сладок, глаза сияли спокойной, доброжелательной уверенностью. Дитя на троне, доброе и прекрасное дитя, жестокость которого равна его красоте.

Мадам вздохнула, не пытаясь скрыть от Катарины своих чувств, склонилась в глубоком реверансе и, получив разрешающий кивок, оставила её, полная усталости и сомнений... и с неожиданным удивлением чувствующая, что время для отдыха предложено как нельзя кстати.

— Зачем, ты думаешь, я её прогнала? — спросила Инфанта, играя с цепочкой тонких платиновых звеньев, охватывающей запястье, как будто решая, чем бы заняться теперь, на что потратить очередной проходящий в ожидании Приёма день, один из неполной сотни, когда все готово, и приходится только ждать, не зная, чем занять себя и званых гостей.

— Когда она подходила к двери, лицо её просветлело.

— Ты двигался с места, чтобы смотреть?

— Да.

— Почему?

— Мне было интересно.

— Хм. Пожалуй, мне приелась твоя таинственная недостижимость. Сегодня вечером мы перенастроим защитные контуры серого шлема так, чтобы я все время могла видеть тебя, когда ты спрятан.

Нож промолчал.

— Где ответ на мой вопрос? — уточнила Принцесса, разглядывая его с лёгким прищуром.

— Вы посчитали её ненадёжной. С усложнением происходящего она становилась все более слаба. Вы не хотели ненадёжности.

— Не так. — Голос Принцессы был сух. — Я просто пожалела её. Видишь ли, есть способы усилить хрупкое человеческое существо, если это необходимо: обманом, верой, внушением, угрозой, — да мало ли... Но мы с ней были вместе, пока я росла. Из её вульгарности и пошлости я извлекала свои уроки, от её порочности, лживости, изворотливости и холодности я шагала в сторону самой себя, становясь такой, какая сейчас... Она лишь дитя своего окружения. Слишком привыкла к незыблемым стенам, не в силах подняться с колен и шагнуть за них. Не сможет идти дальше, а если и сможет, лишь потом. Когда со стороны увидит доступное и возможное на самом деле... Мне стало жаль её. Как видишь, и у меня есть чувства.