Антон Карелин - Дорога камней

• Название: Дорога камней
• Автор: Антон Карелин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-006643-0

Он — бредёт своим собственным путём. Бредёт — в последней надежде оставить позади мир, над коим опустилась завеса Тьмы, а люди и эльфы, маги и воины ожидают часа войны и ненависти. Мир, в коем даже сильнейшие из сильных ощущают на себе власть чьей-то чужой, жестокой, неодолимой воли. Чьей? Кто знает, кто скажет?

Он — бредёт сквозь ярость и темноту, некогда призванные могущественной Госпожой из иных далёких и страшных миров, бредёт — к почти неясной ещё даже для него Цели. К разгадке тайны, что канула в прошлое шесть лет назад, в день, когда сошлись в сражении пять равных в могуществе Сил.

Рядом — единственный друг, смешной клыкастый Малыш, да ещё — насмешливый Чёрный, задающий странные вопросы. Позади — ярость, боль предательства мука сомнений. А впереди, сколько глаза хватает, — дорога с которой нет возврата Загадочная, судьбоносная, великая ДОРОГА КАМНЕЙ.

---

Наступила секунда, когда каждый из шестерых — кто застывшим, кто едва заметно подрагивающим, кто живым, отошедшим, внимательным, кто до сих пор багрово-яростным лицом, — уставились на неё, ожидая. У любого из них сейчас были сказочные, потрясающие, едва ли не бездонные, очень разные, но одинаково звенящие глаза.

— Что мы имеем? — не давая им передышки, не ругая, не жалея, не охлаждая их, спросила она, желая с каждой фразой наращивать темп. — Каждый из вас видел его, он был материален, не мерцал, появляясь то тут, то там, — он всего лишь двигался втрое быстрее вашего; начал точно так же, как в прошлый раз, — и на сей раз, в присутствии всех шестерых, довёл дело до конца. Можете добавить что-нибудь ещё?

— Косые восходящие парирования, — выплюнул, судорожно выдыхая, Лагер, пылающая красная шея которого напоминала пузатую стенку парового котла и правую сторону которой он никак не мог отпустить сжатой левой рукой, сглатывая в каждой паузе, новый раз ощущая, как бьётся, выбрасываясь мощной струёй, освобождённая кровь. — Атакуя... одновременно прикрывается, каждый шаг наращивает темп. Идёт по восходящей дуге. Хых. Если сбить с ритма, можно резко сократить... преимущество... хых... резко... сократить.

— Никогда не смотрит за спину, почти не оборачивается, — быстро, задыхаясь, словно торопясь опоздать, заметил Глаад, держащий у сердца холодную бледную руку, — в самом начале бросил в него три «крошки»... от двух он увернулся... одну отбил: очень развитое круговое зрение... Бьётся с ним постоянно, может... носит все время. По меньшей мере несколько лет.

— Очень похоже на школу танцоров, — поднимая бесцветные, неживые рыбьи глаза, тихо вымолвил Фрадин, который сам являлся одним из лучших её мастеров, — но вертится гораздо меньше. Волчок не использует совсем, но умудряется отталкиваться от пола практически каждый шаг. Может, из-за кругового зрения... сначала я думал, только из-за скорости. Теперь... — он сделал вдох, помолчал и свистяще медленно выдохнул, — я почти уверен, что он наполовину шагает, наполовину летит. Бьётся в полуполете, отталкиваясь от земли сильнее и гораздо легче получая разворот... Поэтому... так сильно бьёт с размаху. Поэтому... так хорош в прыжках... в налётах сверху, в прыжках... в прыжках... — пряча глаза, утихая, прячась и замирая, закончил он, костлявой ладонью потирая лицо.

— Слишком силён, — сдавленно бросил Месрой, красная кожа которого горела, мышцы подрагивали, сведённые напряжением, — для своего сложения слишком. Я парировал только один удар, меня развернуло и отвело шага на полтора. — Левое веко его снова дёрнулось, он снова с силой зажмурил глаза, сжимая руки в кулаки. Секунду молчал, опустив лицо, затем сглотнул, дыша прерывисто и неспокойно, не в силах совладать с собой, и продолжил выплёвывать горячие, дымящиеся слова: — Удары почти невозможно парировать, их можно только избегать; каждый раз, когда подставляешься под налёт, рискуешь потерять руку или просто выронить меч. Он знает, и бьётся постоянными сериями, наносит правой и левой с маленьким, незаметным отрывом в одну и ту же область; если успел уйти от одного, от второго не увернёшься, даже если скорость одинаковая, придётся отбивать... а так — вообще... уйти нельзя.

— Сука, — усмехнувшись со злобой, недобро скривившись, пробормотал Большой, с яростью сплёвывая себе на наколенник (на пол было нельзя), — хитрая сволочь: после каждого второго-третьего тычет остриём, я чётко не видел, — но оно точно попадает. Прям выдвигается, ногтем длиннее; сука прыгает, рубит, тычет и летит в сторону, обходит. Точно ясно: обеими руками шпыняет одинаково. Лучше Месроя. Может, лучше Лагера... И ещё, — он задержал воздух, надувая небритые щеки, громко лопнул губами, как мыльный пузырь, почесал подбородок в задумчивости, подбирая слова; все смотрели на него, — странно он парирует. Когда свалил Лагера, Керье был спереди и врезал ему прямо в грудь, а я был сзади, наискось саданул, били одновременно с двух сторон так, что уйти было никак нельзя! — Губы его вспухли, щеки надулись, громко и отчётливо в полной тишине лопнул невидимый пузырь. — Падла... ушёл. Ноги не двигал, а сам... уплыл вперёд, на ладонь, разворачиваясь вбок, и я снял ему половину плаща. Керье срезал с нагрудника пыль. Скрипнуло по доспеху, все слышали, с обеих сторон скрипнуло... Но он ушёл. Просто двинул корпусом... А потом обоих нас... как щенят.

Большой поднял на Катарину яркий, болезненно-недоумевающий взгляд:

— Как он смог так уйти?.. Откуда он знал, что будет именно так?.. А если он знает... то кто он тогда?..

— Он движется в стиле танцоров, — в полном, звенящем молчании ответил Керье, глядя в окно, — но выше и дальше любого из танцев школы; он продолжил их и заменил чем-то другим, более совершённым, более высоким; он не смещается, а плывёт, не прыгает, а летит, и... мне кажется, не только из-за того, что летит магически. Он не атакует — он усеивает ударами все пространство вокруг себя и потому не может не попасть; он не парирует: предугадывает каждый удар и отвечает на него... до того, как тот будет завершён. — Керье замолчал, переводя дыхание, и мощная шея его напряглась, живая лишь тоненькой бьющейся жилкой. — Словно он знает, видит весь бой от начала и до конца... либо кто-то все время подсказывает ему каждый наш шаг.

— Так что же? — глядя ему в глаза, вызывающе звонко бросила Принцесса, разводя руки, расставляя гибкие пальцы, словно приподнимая и удерживая скрывающий её лицо и фигуру шёлк невидимой фаты. — Что вы поняли ещё? Что перевешивает чашу так быстро нагруженных вами весов? Что он сделал не так?.. Есть у него хотя бы какие-то слабые места?.. Ну, что вы молчите?!.

Телохранители безмолвствовали каждый по-своему. Никто из них не смотрел Инфанте в глаза. Наконец Керье, глянув на Лагера и получив от того незаметный утвердительный полукивок, поднял глаза на Катарину, мгновение помедлил и твёрдо ответил:

— Нет, Госпожа. Он прыгнул на нас, не раздумывая. Убил всех, на каждого затратив не более трёх секунд. Меня и Лагера одновременно. Он танцевал и летел, и... ничего не могло его остановить. Быть может, что-то запредельное. Он не боялся, потому что был твёрдо уверен. Потому что знал. И он не использовал против нас и десятой доли того, что мог. Если... если... — Он закашлялся, прикрывая руками рот, неестественно и громко.

— Что? — прошелестела Принцесса, внутренне улыбаясь, всматриваясь в него.

— Если мы не лишим его магии, нам не победить.

— Вот как... — Инфанта отвернулась от них, с крошечным вздохом рассматривая низкие, все более темнеющие облака за окном. Нахальный ветер перебирал её волосы, даруя отдельным прядям мягкий, краткий клубящийся полет. Так они казались не чёрными, а черно-серыми, очень тускло светящимися на фоне воздушной пустоты.

— Вот как, — медленно повторила Катарина, пробуя слово на вкус. — Значит, магия — ключ ко всему?.. Чуть раньше я уже говорила, что все мы слишком зависим от неё. Вам это не кажется... страшным?.. Ну, отвечай, Керье.

— Обычно к этому относишься никак. Тренировки и стиль, правда, сильно изменяются с момента, когда начинаешь учитывать гору разных волшебных побрякушек. Иногда этому радуешься; особенно когда это даёт возможность придумать и использовать что-то необычное, вроде мерцающего перехода за спину, иллюзорной отвлекающей или паралича, сведённого в удар. Но если против тебя тот, чья магия во всем превосходит твою, и ты практически не имеешь её, в то время как он ею просто напичкан... Это напрягает, Ваше Высочество. Это очень напрягает.

Принцесса помолчала. Затем повернулась к ним и без улыбки спросила:

— Если бы не волшебство, вы бы сделали его?

Думаю, да, прекраснейшая! — тут же с жаром отозвался Лагер; лица остальных выражали полное согласие. В них появилась уверенность и жизнь. Только у Керье мелькнуло что-то странное, глубоко запрятанное в глазах, но никто из телохранителей этого не заметил; а ещё Принцесса почувствовала лёгкое, едва всколыхнувшееся отрицание, исходящее от Ножа, застывшего у её ног.

«Нет, — подумал он, — может быть, нет».

«Танцует... плывёт...» — билось внутри застывшего, напряжённого Керье, пах которого снизу вверх, рассекая сухожилия и кости, до сих пор очень краткой судорогой пронзала ледяная стальная пустота.

— Нет полёта, нет скорости, нет силы, не пробивает дос- пех, как жестянку! Мечи не изменяются, латы нормальные, никаких мерцаний или прыжков, — мы свалим его! Максимум ранит троих и убьёт одного, но мы его свалим, он не сможет, не сможет, не сможет биться в шесть сторон! — в несколько голосов твердили они, рассматривая сказанное с разных сторон, лепя его из своей реальности, катая его в ладонях собственных воззрений на уверенность и ложь.

— Не сможет, — повторила Принцесса, прищурившись, и каждый замер, пытаясь понять, над кем и почему она издевается.