Людмила Жукова - Выбираю таран

• Название: Выбираю таран
• Автор: Людмила Жукова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02824-4

Что такое воздушный таран? Почему и в нашей стране, и за рубежом одни считают его уникальным подвигом, русским феноменом, другие — варварством и неумением воевать? Почему рискнули пойти на таран и «умеющие воевать» германские летчики, но лишь в 1945-м — против англо-американских бомбардировщиков? Как объясняли свое решение идти на таран и описывали свои ощущения в миг страшного удара наши герои? Наконец, какими они были, летчики-таранщики, на фронте и в мирной жизни, в дружбе и любви, — обо всем этом рассказывает книга, созданная Людмилой Жуковой, членом Союза писателей России, на основе документов, воспоминаний однополчан и родственников героев, своих впечатлений от встреч с некоторыми из них.

---

На призывном пункте Ивану, заикнувшемуся о летной школе, сказали: «С четырьмя-то классами? Тебе и в артиллерии служить нелегко будет! Учиться придется».

Он и стал учиться — на армейских курсах изучал алгебру, геометрию, физику, в библиотеке перечитал всю русскую классику. Не скрывал ни от кого, что собирается поступать в летную школу.

Помогла исполниться его мечте природная удаль.

Как-то подозвал его командир и сказал:

— С вашей удалью вам и вправду лучше в летчики идти. Буду ходатайствовать за вас.

— Какая удаль? — не понял Иван.

— Да видел я в бинокль, как вы речку в ледоход форсировали.

А было так. Красноармеец Иванов получил извещение на посылку от матери, пошел вместе с другом получать ее на почту в соседний поселок. А дело было весной, солнце жарко светило. Туда прошли по льду речки, а обратно возвращаются — льдины как острова плывут. Срок увольнительной кончается через час. Товарищ предлагает бегом к мосту бежать, а он километров за пять-шесть.

Иван, прикрыв рукой глаза от солнца, глядел-глядел на ледовый ход и воскликнул: «Айда за мной! Я курс проложил!»

Прыгнул на прибившуюся к берегу льдину, потом на другую, третью… Товарищ — за ним. Так и проскочили.

В 1933 году, отслужив в армии, поступил в Одесскую школу пилотов, где готовили бомбардировщиков, истребителей, разведчиков.

В молодом государстве, только строящем свой воздушный флот, самолеты были в дефиците, и нужно было показать в учебном полете инструктору, сидящему во второй кабине, что тебе можно доверить машину для самостоятельного полета.

Именно то, первое поколение советских летчиков, и совершало в 1930-е годы рекордные перелеты из конца в конец страны и за ее пределы, до самой Америки, именно оно взрастило первых Героев Советского Союза, спасших в суровых условиях Арктики полярников Шмидта с затертого льдами «Челюскина», именно оно вписало в историю мировой авиации имена Громова, Чкалова, Гризодубовой и многих других, на которых равнялся Иван Иванов.

Служебные характеристики на пилота Иванова 30-х годов свидетельствуют: «Отлично летает днем, ночью, вслепую и овладел полетами на больших высотах до 8 тысяч метров». Последним умением Иван овладел благодаря несокрушимому здоровью — переносить кислородное голодание на больших высотах не каждый мог, а кислородные приборы тогда только вводились.

Летом 1935 года, в шикарной летной темно-синей форме с командирскими «кубарями» на воротнике, в пилотке, лихо заломленной набекрень, пришел Иван сватать Веру Бочарову.

За прошедшие четыре года Бочаровы оценили достоинства упорного соискателя руки их дочери и ее верность жениху и дали согласие.

«Муж участвовал в освободительном походе в Западную Украину в 1939-м, — рассказывала Вера Владимировна после войны. — А мне говорил, что будет отсутствовать несколько месяцев из-за «полетов по заданию». Прилетел за нами с Вовой в 1939-м возмужавший, в островерхой буденовке. Зимой 1939/40-го опять — «полеты по заданию». Вернувшись, рассказал, что участвовал в боевых действиях с белофиннами».

Летчику Иванову та война преподнесла свой суровый урок. Совершив семь боевых вылетов на тяжелом бомбардировщике, из них три — ночных, он вдруг понял, что бомбардировщиком быть не может! Жене объяснил: «Бомбы, как пули-дуры, не разбирают, кого убивают — ярого врага, деревенского парня в шинели или мирных жителей. Душе тошно… Буду писать рапорт о переводе в истребители. Истребитель бьется в честном бою с таким же истребителем или сбивает бомбёров, не давая им сбросить бомбы на наших солдат или мирных жителей. Тут все справедливо».

В заключении аттестационной комиссии за 1939 год читаем: «Воздушный бой ведет хорошо. Материальную часть и моторы знает хорошо, эксплуатирует грамотно. Аварий, поломок и блудежек (потеря курса. — Л. Ж.) не имеет. Занимается с летчиками по теории воздушной стрельбы, передавать опыт умеет и передает. Дисциплина в звене хорошая. Звено сколочено».

В 1940 году И. И. Иванов, как лучший летчик полка, был выбран для участия в первомайском параде на Красной площади.

В служебной характеристике за 1940 год читаем: «Имеет 224 часа налета, 2240 посадок.

Достоин по личным способностям продвижения на должность командира эскадрильи с присвоением звания «капитан».

Но не получил он «капитана» и не стал комэска. Как-то в столовой обронил вместе с талонами на обед карточку кандидата в члены ВКП(б). А однополчанин подобрал ее тихонько и отнес… в политчасть. Корили там, корили Иванова за расхлябанное отношение к важному документу, пока он сгоряча не оборвал ретивого моралиста не по уставу грубо.

Сын старшего лейтенанта Иванова запомнил канун черного дня 22 июня — субботу.

Они с матерью приехали из Дубно в летние лагеря в Млынов, где отец снял для них комнату в хате под соломенной крышей.

В полку знали, что именно близ Млынова стоял когда-то отряд штабс-капитана Нестерова, и много говорили о его первом воздушном таране, совершенном как раз в этом квадрате неба, над 50-й параллелью.

«Значит, мы летаем в небе Нестерова! — запомнил слова И. Иванова однополчанин С. Молодов. — Это же здорово, братцы!»

21 июня Иван пришел с полетов очень радостный, потому что комиссия из Москвы на «отлично» оценила учебно-боевую работу и стрельбу по мишеням его звена.

«Вечером пришли гости, сидели, пели песни, — вспоминает Владимир Иванович. — Отец заводил. Голос-то у него был лемешевский. Ему часто говаривали: «Тебе бы, Ваня, в Большой театр пойти!» — «Пошел бы, если б не было авиации», — отвечал отец».

А в три часа утра — стук в окно и голос вестового: «Товарищ старший лейтенант! Тревога!»

— Спи, Верунь, — шепнул, собираясь, Иван. — Видно, московская комиссия решила еще раз проверить нашу боевую готовность. Не забудь — сегодня вечером концерт!

Выпрыгнул в окно, чтобы хозяйку не будить, и только прошуршали по песку шины его велосипеда…

«Рано утром разбудил нас с мамой громкий взволнованный голос: «Война! Две минуты на сборы. Берите самое необходимое», — продолжает Владимир Иванович. — Мать схватила фотографии, документы и теплые пальто — свое и мое. Ими и укрывались в пути ночами».

В подмосковном Никольском после бомбежек, смертей и плача поразила тишина. Но в июле и сюда стали долетать фашистские самолеты. Первые бомбы упали на соседнее Реутово…

2 августа в газете «Правда» был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР за подписью М. И. Калинина:

«За образцовое выполнение боевого задания командования на фронте борьбы с германским фашизмом и проявленные при этом мужество и геройство присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» 1) Мл. лейтенанту Зайцеву Дмитрию Александровичу; 2) Ст. лейтенанту Иванову Ивану Ивановичу; 3) Капитану Сдобнову Николаю Андреевичу…»

Не хотела верить Вера Владимировна в гибель мужа и написала письмо лично Калинину. Вскоре пришел ответ за подписью самого Всесоюзного старосты: «Уважаемая Вера Владимировна! По сообщению военного командования Ваш муж старший лейтенант Иванов Иван Иванович в боях за Советскую Родину погиб смертью храбрых. За геройский подвиг, совершенный вашим мужем, Иваном Ивановичем Ивановым, в борьбе с германским фашизмом, Президиум Верховного Совета СССР указом от 2 августа 1941 года присвоил ему высшую степень отличия — звание Героя Советского Союза.

Посылаю Вам грамоту Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Вашему мужу звания Героя Советского Союза для хранения как память о муже-Герое, подвиг которого никогда не забудется нашим народом». Не только «Правда», «Известия» и «Красная звезда» писали о таране Иванова, но даже «Пионерская правда». Ее корреспондент скупо сообщал из действующей армии: «Вдали показался вражеский бомбардировщик… Тов. Иванов тотчас же взмыл вверх и несмотря на то, что горючее было на исходе, а пулеметы уже не стреляли, решил отбить нападение. Со всего размаха он ринулся на противника и всей тяжестью своего самолета врезался в него…»

Но правду говорят — жизнь газетных вестей недолговечна… Через 16 лет все эти публикации забылись, и когда Сергей Сергеевич Смирнов в 1957 году напечатал в «Комсомольской правде» статью «Первый таран», сочтя, по рассказам защитников Брестской крепости, что в 10.00 22 июня 1941 года остановил тараном вражеский самолет первым Петр Рябцев, в пришедших на его имя множестве писем не было упоминаний о газетных публикациях лета 1941 года… Очевидцы таранных схваток первого утра войны и однополчане героев-таранщиков напомнили забытые имена Ивана Иванова, Дмитрия Кокорева, Леонида Бутелина, Василия Лободы… Причем первыми назывались двое — Дмитрий Кокорев и Иван Иванов.

Два фронтовых летчика — подполковник в отставке Н. С. Андрюковский из Ярославля и полковник запаса С. В. Молодов из Киева сообщили, что в первый час войны в районе города Дубно над аэродромом Млынов на Западной Украине совершил воздушный таран летчик 46-го истребительного авиационного полка старший лейтенант Иван Иванович Иванов. Гвардии майор В. Нарваткин, авиатор послевоенного поколения, прислал выписку из истории полка: