Анатолий Виноградов - Стендаль

• Название: Стендаль
• Автор: Анатолий Виноградов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1960

Книга А. Виноградова «Стендаль и его время» — это итог более чем двадцатипятилетних изысканий, раздумий над биографией и над произведениями великого французского романиста.

---

И далее:

— Многие деревни и села просили меня о раскрепощении. Но я отказался от меры, которая обрекла бы на смерть тысячи семейств.

Этих слов не забыл Бейль до конца жизни!

Первое его впечатление по приезде во Францию: целые батальоны дезертируют — люди не хотят воевать. Одни — потому, что бесконечно устали и утратили все лучшие надежды жизни, — эти люди вовсе не видели никакого смысла в войне, у них не было прошлого, и перед ними было закрыто будущее. Другие — сытые и разбогатевшие, «термидорианская сволочь», «мошенники из армии Фрерона», люди, которые нисколько не верили в длительный успех Бонапарта, но так же, как он, ради авантюры ставили все на карту. Награбив на интендантских поставках, получив чины, ордена, имея собственные экипажи и великолепные особняки в Париже, загородные виллы и массу слуг, эти люди пожимали плечами при каждом новом наборе рекрутов и, посвистывая, тихонько говорили, что император зарвался.

А у парижских банкиров были свои особые счеты с маленьким капралом. Перед Русским походом император сделал бестактный поступок: он призвал Уврара и прочих интендантов и с документами в руках показал им, что ему известна вся система интендантского хищения. Когда Уврар с улыбкой льстеца пытался все обратить в шутку, Бонапарт затопал ногами. Уврар и его друзья «а следующий день безропотно внесли восемьдесят семь миллионов золотых франков, малую часть богатства, украденного ими у французского народа. Все остальное они оставили у себя. Наполеон ликовал. Ему казалось, что он раздавил верхушку буржуазии, которая поставила его у власти. Но эта верхушка также ликовала. Она отделалась пустяками и после слов Бонапарта: «Sans rancune» — «обойдемся без мести», — она, выходя из его кабинета, твердо решила: «Soyons rancuniers» — «будем мстительными». И вот настал их час, час мести. Император накануне гибели? Ну и черт с ним! Эти люди приемлют лишь ту власть, которая обеспечивает им наживу, и им отныне безразлична судьба переоценившего свою удачу генерала с брюшком, корсиканского уроженца из семьи ничтожного Карла Бонапарта.

Бейля встретили насмешками в Париже: «Как? Обладая такими полномочиями, не наворовать достаточного обеспечения на старость? Какой же ты после этого интендант? Не нынче-завтра власть императора кончится, а этот щеголь не получил даже хорошенькой должности, не округлил свое состояние на военных поставках. Что это за человек?!»

Однако в письме, посланном из Смоленска с оказией в Гренобль, Бейль в надежде на то, что письмо будет прочтено тайной полицией, подготовляет почву для правильной оценки его поведения и для императорской награды.

«Гоподину Шерубену Бейлю.

Улица Бон. Гренобль.

Приходится пользоваться этой редкой оказией, дорогой отец, чтобы иметь возможность написать отсюда письмо. Я получил спешное письмо от господина Жоли, который уведомляет меня о переписке с тобой. Пожалуйста, ускорь ход этих дел, чтобы добиться хоть небольшого успеха в результате огромной затраты сил и крайней усталости, угнетающей меня со дня моего отъезда из Москвы, 16 октября. Уезжая, я растерял все свое имущество, все свои запасы; я восемнадцать дней жил, питаясь убийственным солдатским хлебом и водой, что все-таки обходилось мне в четыре франка. Большая часть армии снабжена продовольствием. Если до тебя дошли мои письма, то ты знаешь, что я теперь назначен главным директором армейского снабжения. В этой должности я пользуюсь полной свободой передвижения. Завтра я выезжаю в Оршу по дороге на Минск. Я буду в восьмидесяти милях в тылу армии. Я вполне здоров, но измучен и умираю от усталости. Был болен в дороге. Если Его Величество сделает меня бароном, этот титул не будет украден. Гаэтан устал, но здоров так же, как и я. Тысяча приветствий всей нашей семье».

Письмо подписано «Ш. Шомет».

Эта маленькая хитрость — самая большая из тех, на какие способен был Бейль, — не удалась: вместо секретаря императора Наполеона просьбу о баронском титуле читал секретарь графа Аракчеева.

Бейль вернулся в Париж, ничем и никак не награжденный, материально совершенно не обеспеченный. У всех очень хорошие должности, все успели подумать о будущем. Верхним чутьем предугадывая падение власти Наполеона, все запаслись недвижимым и движимым имуществом. Бейль представлял редкостное исключение: бескорыстный, вызывающий усмешку интендант. Подумайте, он использовал страшные дни московского похода не для создания карьеры, а для того, чтобы закончить свои наблюдения, собрать их воедино и озаглавить их «История живописи в Италии», для того, чтобы возненавидеть крепостнический режим и коронованного генерала Бонапарта, не давшего освобождения крепостным рабам ни в Польше, ни в Литве, ни в России.

Бытовое разложение не коснулось этого сурового, скептического, крепкого и могучего характера. Ему и в голову не приходило обогащаться за счет сотен тысяч раненых или искалеченных людей. Двоюродный брат Бейля Ромен Коломб отмечает: «Странным образом смягчился характер Бейля после стольких высоких и печальных переживаний, испытанных им в России».

Бейль в своих рассказах друзьям повествует о себе как о трусливом интенданте, бежавшем спросонья, держа сапоги под мышкой, без каски и шинели. А Проспер Мериме передает десятки анекдотов о Бейле в России, которые показывают, как этот человек сохранял мужество и героически спасал из беды себя и других.

В Париже в 1813 году жил комиссар коронных имуществ императора Анри Бейль с надорванной нервной системой, с невралгией головы, человек, каждый раз сызнова и все неудачно пытавшийся найти себе место в жизни. Начинался странный процесс в легких, тогда никак и ничем не объяснимый и даже не имеющий определенных терминов для своего обозначения. Господин барон не существует в природе, а просто гражданин Анри Бейль с досадой ходит по улицам Парижа, покашливая, прижимая ладони к вискам и чувствуя, что минутами он теряет зрение.

Бергонье, которого он спас при переправе через Березину, обогнал его в Париже и теперь уже занимает должность префекта департамента Юры, а милый Бюш, Антуан Бюш, неудачный студент Политехнической школы, гусар 12-го полка, прекрасно устроился в качестве префекта в округе Двух Севров. Никто из этих скороспелых карьеристов, клявшихся ему в дружбе и в вечной признательности, не вспомнил о том, что одинокий и усталый человек, вернувшийся из Русского похода, потерявший все свои рукописи и все свое имущество, сейчас один, без поддержки, стремится избавиться от тяжелого физического состояния и от еще более тяжелых размышлений на политические темы.

За городом обнаружено присутствие милого и старого друга — Мелани Гильбер. Русская помещица Баркова, мужа которой убили крестьяне, после долгих скитаний обосновалась где-то за Парижем. Но свидания с нею показывают, что новым, неузнаваемым кажется все милое. Новыми кажутся облака, и новое солнце над землей. И Бейль ничего не узнает, даже не узнает улыбки, которая когда-то казалась улыбкой самого пленительного счастья. Короткие свидания становятся все короче и короче, наконец наступает то счастливое забвение прошлого, при котором вовсе не хочется встречаться друг с другом. И вот г-н Анри Бейль терпит новый урон: он сознательно пошел на разрыв с Мелани Гильбер.

С важным видом Бейль появляется в Гренобле. Скрывая все свои неудачи, он «держит фасон» перед отцом. Неожиданная мягкость и уступчивость старого Шерубена приводит его сначала в восторг, а потом в отчаяние. Старик преподносит неудавшемуся барону подарок: двухэтажный дом на площади Гренетт.

— Вот весь твой майорат, — заявляет он сыну.

На следующий же день после вступления во владение Бейль узнает, что он должен уплачивать все чудовищные налоги и долги, покрывшие, как плесенью, этот дом, а кроме того, старик, очистивши свободную финансовую наличность продажей всех остальных имуществ, заявляет твердо сыну:

— Я буду жить в этом доме на твой счет — и очень долго буду жить.

И все, что удалось когда-либо скопить Анри Бейлю, идет в уплату долга.

Окончательно обескураженный Бейль тихо смеется над собою и уезжает в Париж. Он еще и еще раз видит нелепость своих поисков житейского успеха и садится за письменный стол. Снова черновики, записи по истории итальянского искусства. Его старые рукописи, как любовное воспоминание о невозвратимо потерянных годах, захватывают его и сообщают огромный творческий импульс.

Так наступает утро 19 апреля 1813 года, когда, оглушительно гремя шпорами, внезапно появляется курьер военного министерства, седоусый вахмистр-инвалид, и вручает Бейлю темно-зеленый пакет с императорской печатью: военный министр приказывает ему немедля отбыть в Германию по военным делам.

Не успев проститься с друзьями, Бейль выезжает из Парижа. Первым этапом его новой службы был Эрфурт. С дороги он жалуется в письмах сестре на то, что нет никаких вестей из Кюларо, — так называл он на условном языке родной Гренобль.