Михаил Королюк - Квинт Лициний 2

• Название: Квинт Лициний 2
• Автор: Михаил Королюк
• Издательство: СИ
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2015

Квинт Лициний 2

Книга окончена. Продолжение следует

---

Так... Заговорщики - не наши.

"Безответственные элементы, потерявшие связь с марксизмом-ленинизмом, нанесли вред мировому коммунистическому движению..."

Еще раз, для всех: заговорщики не наши. Осуждаем. Понятно.

"Небольшая группа экстремистов демагогией вовлекла в заговор некоторое число искренних патриотов..."

Вот здесь не понял, кого выгораживаем? Рядовых членов Халька? Хорошо, если так. Очень хорошо.

В завершающем абзаце - небольшое интервью лидера афганских коммунистов Бабрака Кармаля с призывом к единству всех левых сил страны и, коротко, сообщение о его предстоящем визите в СССР.

Тоже понятно, Парчам призывает остатки Халька влиться в свои ряды, а визит в Москву сразу после разгрома левацкого заговора дает этой партии определенную защиту внутри страны.

Жаль, что радио Кабула никак не ловится. Я б послушал.

С сожалением протер коркой остатки растекшегося по тарелке соуса и перевернул лист. Так, что у нас сюда, на четвертую полосу согнали?

Похороны Стаханова в Торезе. "Сегодня шахтерский Донбасс с глубокой скорбью проводил в последний путь выдающегося новатора производства".

Мощный взрыв в столице Ливана. Забастовка государственных служащих в Италии. Подпольная торговля новорожденными в Париже. Продолжается извержение вулкана Этна в Сицилии.

Да, воистину, "как страшно жить на свете, бабоньки!", особенно если этот "свет" - Запад.

"Спартак" заканчивает свой год в первой лиге матчем против грозненского "Терека".

В рубрике "новые имена" - фото дебютантки кино Ирины Алферовой. Короткое интервью с восходящей звездочкой. Я, кривовато улыбаясь, наискосок пробежался по рассказу о том, как глубоко перевернуло и перепахало ей душу вхождение в роль Даши в киноромане "Хождение по мукам". Хотя, кто знает? Вдруг я перебарщиваю с цинизмом?

Ну что ж, теперь за официальную часть, на первую страницу. Встреча Брежнева с Луи Арагоном - имел теплую дружественную беседу.

Торжественное заседание в Кремле, посвященное 60-летию революции. Приветственное слово Суслова... Я пробежался глазами по выступлению Михаила Андреевича. Слова в нем были приглажены так, чтобы не потревожить, не дай бог, ни одну извилину у слушателя. Текст соскальзывает с мозга, как вода с тефлоновой сковороды. Хорошо, хоть короткий.

А что наш дорогой Леонид Ильич? И я углубился в доклад Генерального "Великий Октябрь и прогресс человечества".

Сразу стало ясно, что Брежневу и Суслову писали разные люди. Если за велеречивым многословьем Суслова невозможно обнаружить мысль, стоящую обдумыванья, то в тексте Брежнева, выполненном в энергичном и, порой, даже рубленом слоге, каждый второй абзац взывал к диалогу. Странно, в прошлый раз я этого не замечал.

Вот, например, я зацепился взглядом за кусочек текста: "подводя главный решающий итог шести десятилетиям борьбы и труда, можно с гордостью сказать: мы выстояли, мы выдержали, мы победили!".

"Ох", - проворчал я про себя, - "знал бы ты! Да не победили еще, дорогой товарищ. Дальше надо стоять и выдерживать..."

"Октябрь доказал возможность коренного изменения политических основ общества. Получен ответ на самый острый, самый животрепещущий вопрос политики: является ли монополия эксплуататоров на власть вечной или она может и должна быть заменена властью трудящихся".

"Вот как бы и да, и тут же и нет..." - я задумчиво потер лоб, - "и ведь на самом деле вопрос о неразрывности связи между властью и капиталом является одним из основных. Именно неверие в то, что эту связь можно разорвать и толкнуло основоположников на тезис об отмене частной собственности. Социал-демократы же считали возможным народовластие даже в условиях господства частной собственности. И кто оказался прав? Знаю ли я ответ даже сейчас?"

Я оторвался от мыслей и бросил обеспокоенный взгляд на часы. Так, еще пяток минут есть. Что там дальше?

"Экономический потенциал страны за последние 10 лет почти удвоился. Уровень реального благосостояния граждан вырос на 60%. На 30% вырос жилой фонд. Удвоен выпуск продукции народного потребления, в два раза вырос и розничный товарооборот".

Впечатляет. Жаль, что следующие десять лет были совсем иными.

"Будущее нашей экономики - в повышении эффективности. Иного пути обеспечить динамичное развитие у нас нет".

"Ох, верно, Леонид Ильич, ох и правильно. Только как?!" - я покачал головой и продолжил чтение.

"Заглядывая в будущее, мы должны сделать и еще один вывод. Все большую роль будет играть уровень сознательности и гражданской ответственности. Воспитывать в человеке устремленность к высоким общественным целям, идейную убежденность - одна из самых первостепенных задач. Здесь проходит очень важный фронт борьбы за коммунизм".

Я вскочил, сложил посуду в раковину и принялся стремительно облачаться в форму. Опять Брежнев прав. Как только победить на этом фронте? Нет, идея есть, но смогу ли я ее реализовать? Хватит ли харизмы?

- В третьем матче турнира претендентов, проходящем в Белграде, - донеслось из радио, и я прислушался, осененный неожиданной догадкой, - первую победу одержал советский гроссмейстер Борис Спасский. Таким образом, счет в матче стал два - один.

Я в сердцах громко хлопнул ладонью по лбу и криво улыбнулся. Дошло, наконец. Понял, почему Яся в последние дни ходит как не от мира сего. Матч претендентов в Белграде! А я чего только не напридумывал про своего агента влияния.

Надо отловить и допросить с пристрастием, вдруг что подскажет. А то стоит у меня на любовном фронте какая-то невнятная погода. Вроде и солнышко посвечивает, и откровенного ненастья нет, но порой из милых глаз сквозит опасливым холодком стерегущая мое неловкое движение зима.

После кошмара начала сентября, когда я несколько дней ходил как выпотрошенный, а Томка шарахалась от меня, как черт от ладана, наши отношения заметно выправились, особенно после разговора по душам во время ее болезни. Теперь мы легко болтаем и вместе смеемся. Я провожаю ее из школы, и это уже ни у кого не вызывает насмешек. Порой мы вместе ходим по магазинам, и тогда я тащу сумку с продуктами. Я даже недавно правил ей произношение в стихотворение Бёрнса. Да уже ее бабушка, встречаясь со мной на улице, приветливо мне улыбается! Но, черт возьми, между нами так и висит незримая, но вполне осязаемая грань, пересекать которую не стоит. Какое положить руку на талию? Какое повторение весенних поцелуев, о чем вы?!

"Эх, Тома, Тома..." - я поправил галстук, а потом, неудовлетворенный результатом, перевязал его заново. - "Откуда этот ледок? Как же мне его проломить?"

Тот же день, чуть позже.

Ленинград, Красноармейская улица

Яся сидела на невысоком подоконнике и болтала ногой, задумчиво буравя взглядом потертую на сгибах газету "64". Я подкрался со спины и тихонько дернул за одну из прядок.

- Ай! Ты чего?!

- Признавайся, ты за кого? - я присел рядом и тоже заболтал ногой.

- В смысле? - Яся недоуменно состроила брови домиком.

- За Спасского или за Корчного? - залихватски подмигнул я.

- А... - заулыбалась она, - я за шахматы!

Мне стало интересно.

- А кто выиграет, как думаешь?

- Спасский, - не задумываясь, ответила Яся, - он сейчас на вершине своих возможностей, а Корчной уже начал спускаться. Возраст, - она огорченно развела руками. - А потом Спасский Карпову проиграет.

Я хмыкнул. И ведь не скажешь "а вот и не угадала!"

- А мотивация? У Корчного она явно выше, ему есть что доказывать, - и, приглушив голос, добавил, - а гражданин Советского Союза Спасский и так в Париже постоянно проживает. Сладко спит, вкусно ест... Ему выше головы прыгать уже не надо.

Яся аккуратно сложила газету и засунула ее в портфель. Потом посмотрела мне в глаза:

- Я такого не слышала. А вот Корчной - антисоветчик. Но я все равно за шахматы.

- Вот, кстати, - возразил я, - как раз Корчной-то ничуть не антисоветчик. Он против СССР никаких заявлений не делал. Ну, остался на Западе, да, но про советский строй молчит, как рыба об лед. А вот твой Спасский, между прочим... - и я многозначительно замолчал.

- Ну, уж, мой... - и она неожиданно ткнула мне пальцем в бок.

- Ай, - теперь пришла моя очередь взвизгнуть. Боюсь щекотки, да.

- Давай, договаривай, раз начал, - она опять нацелила палец на мой бок и угрожающе им пошевелила.

- Так вот, - капитулировал я, - твой Спасский знаешь, что про Кереса сказал? "Его судьба несчастна так же, как судьба его страны".

- Керес, Керес... Хм, он из Таллина, - и она многозначительно поиграла бровями. Дошло.

- И в шестьдесят восьмом Спасский вел себя неправильно, - продолжил ябедничать я.

Она недоуменно посмотрела на меня:

- В шестьдесят восьмом? А что тогда было?

Я только крякнул и спустился с подоконника.

- Пошли, звонок скоро, - мы неторопливо побрели в сторону класса, и я перевел разговор на безопасную тему, - ты меня на день рождения приглашать вообще собираешься или мне придется напрашиваться?