Клайв Льюис - Космическая трилогия [сборник]

• Название: Космическая трилогия [сборник]
• Автор: Клайв Льюис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0105-2

Клайв Стейплз Льюис (1898–1963), английский писатель, относится к числу тех авторов (Д. Р. Р. Толкин, Г. К. Честертон), посмертная мировая известность которых явно возрастает со временем. Этот писатель уже успел стать и легендой, и образцом, и учителем.

Льюис — автор 49 крупных работ, одной из которых является его знаменитая «Космическая трилогия» («За пределами Безмолвной планеты», «Переландра», «Мерзейшая мощь»), написанная в жанре НФ.

Льюис уже известен русскому читателю по вышедшим недавно в свет «Хроникам Нарнии».

В этой книге вас ждет знакомство с Льюисом-фантастом.

---

И вдруг случилось нечто, совершенно изменившее ход его мыслей. Животное все еще его не замечало. Оно усердно отряхивалось, и от него веером летели брызги и поднимался пар после купания в теплой воде. Неожиданно оно открыло рот и издало серию звуков. В этом не было ничего удивительного, но Рэнсом, посвятивший жизнь языкознанию, сразу понял, что звуки членораздельные. Существо говорило на каком-то языке! Если вы не филолог, вам, боюсь, придется принять на веру, как сильно подобное открытие может подействовать на лингвиста. Он уже познакомился с новым миром — но новый, нечеловеческий, внеземной язык представлял для него куда больший интерес. Раньше, когда он услышал голоса сорнов, это почему-то не пришло ему в голову. Зато теперь на него словно снизошло откровение. Любовь к знаниям — это род безумия. Зная, что его, возможно, ожидает скорая смерть, он в долю секунды забыл о своем отчаянном положении, отбросил все страхи. Его воображение нарисовало блестящую перспективу: он пишет первый учебник малакандрийского языка! «Начальный курс малакандрийского языка»… «Лунный глагол»… «Краткий марсианско-английский словарь»… — целый рой заголовков заклубился в его сознании. Какие великие открытия ожидают специалиста по внеземному языку! В его руках может оказаться первичная форма любого языка, принцип, лежащий в основе всех языков! Не помня себя, Рэнсом приподнялся на локтях и вперил взгляд в черное существо. Оно умолкло. Шарообразная голова повернулась к Рэнсому и уставилась на него блестящими янтарными глазами. Ветер стих. На озере и в лесу царила полная тишина. Шли минуты, а представители двух чуждых рас все не могли оторвать взгляд друг от друга.

Рэнсом поднялся на колени. Чужак отпрыгнул, не спуская с него глаз, и снова замер. Потом он сделал шаг вперед, и теперь уже Рэнсом, вскочив на ноги, отбежал назад, но недалеко: его удерживало любопытство. Собрав все свое мужество, он приблизился к существу, протягивая открытую ладонь. Чужак неверно истолковал этот жест и отступил на мелководье. Рэнсом видел, как под гладкой шерстью напряглись мускулы. Но и чужака, видимо, снедало любопытство: в двух шагах от берега он остановился. Оба боялись друг друга, и в то же время каждый хотел подойти поближе и пытался это сделать. В их душах неразумный, подсознательный страх накрепко переплелся с экстатическим, невыносимым стремлением друг к другу. Это было не просто любопытство. Скорее это напоминало любовную игру, словно встретились Первый Мужчина и Первая Женщина в мире. Но и такое сравнение не передаст всей первозданности этой минуты. Встреча мужчины и женщины естественна; им нужно сделать лишь небольшое усилие, разрушить непрочный барьер, чтобы броситься друг другу в объятия. Но здесь впервые сошлись в восторженно-боязливом контакте представители двух различных — и разумных — форм жизни.

Вдруг малакандриец повернулся и пошел прочь. Разочарование обрушилось на Рэнсома, как приступ отчаяния.

— Вернись! — с мольбой закричал он по-английски. Чужак обернулся, развел руки в стороны и что-то сказал на своем непонятном языке, а затем двинулся дальше. Но, не пройдя и двадцати ярдов, он нагнулся и что-то подобрал. Когда он снова подошел ближе, в руке у него (Рэнсом уже мысленно называл его перепончатую верхнюю лапу рукой) оказалась раковина, похожая на устричную, но более округлая и глубокая. Чужак набрал полную раковину воды из озера, поднес ее к животу и, как показалось Рэнсому, начал в нее мочиться. Землянина охватило отвращение, но тут же он понял, что утолщение на животе малакандрийца — вовсе не половые органы и вообще не часть тела. Это был пояс, увешанный мешочками, и сейчас чужак добавлял из такого мешочка в воду несколько капель какой-то жидкости. Затем он поднес раковину к черногубому рту и стал пить — не откидывая голову, как человек, а наклонившись к воде и всасывая ее, как лошадь. Выпив воду, он повторил всю процедуру: наполнил раковину, добавил несколько капель жидкости из мешочка (судя по всему, это было что-то вроде кожаной бутыли) и обеими руками протянул сосуд Рэнсому. Не понять его было невозможно. Нерешительно, почти боязливо Рэнсом сделал несколько шагов и принял раковину. Кончиками пальцев он коснулся перепонки между пальцами чужака, и по телу его словно пробежал разряд отвращения, смешанного с восторгом. Рэнсом поднес раковину к губам. Добавленная к воде жидкость, несомненно, содержала алкоголь. Рэнсом никогда еще так не радовался вовремя поднесенной рюмке.

— Спасибо! — произнес он по-английски. — Огромное спасибо!

Чужак ударил себя в грудь и что-то сказал. Сначала Рэнсом не понял, в чем дело, но тут же догадался, что малакандриец старается сообщить свое имя — или, скорее всего, название своего народа.

— Хросс! — раз за разом повторял он. — Хросс! — и при этом хлопал себя по груди.

— Хросс! — произнес и Рэнсом, указывая на него. Потом подумал и добавил: — Человек! — и ударил себя в грудь.

— Чел… челх… челховек! — повторил за ним хросс. Затем он подобрал горсть земли с берега, между сплошным травяным ковром и кромкой воды: — Хандра!

— Хандра! — откликнулся Рэнсом. Тут в голову ему пришла любопытная мысль.

— Малакандра? — вопросительно произнес он.

Хросс принялся вращать глазами и размахивать руками, явно пытаясь указать на всю округу. Кое-что уже ясно, подумал Рэнсом с удовлетворением. «Хандра» — это земля как грунт; «Малакандра» — «Земля», то есть планета как целое. Потом можно будет выяснить, что значит «малак». «После «к» не произносится «х», — отметил филолог, сделав первый шаг в изучении малакандрийской фонетики. Хросс тем временем пытался объяснить ему, что такое «хандрамит». Рэнсом узнал корень «хандра» и заметил, что в местном языке есть и приставки, и суффиксы. Но жесты хросса на этот раз остались для него загадкой, и значение слова «хандрамит» не прояснилось. Землянин решил сменить тему. Он открыл рот, ткнул в него пальцем и сделал вид, что жует. Хросс ответил словом, которое, должно быть, означало «есть» или «пища». Оно содержало согласные звуки, на которых человек мог бы сломать язык, но интересы Рэнсома в этом случае были скорее гастрономическими, чем фонетическими, о чем он и постарался сообщить хроссу. Тот, наконец, понял, в чем дело, и жестами пригласил Рэнсома следовать за ним.

Там, где хросс недавно взял раковину, Рэнсом к своему, может быть, неоправданному изумлению, увидел привязанную лодку. Она больше, чем что бы то ни было, убедила его в том, что хросс разумен, — таков уж человек. Еще выше Рэнсом оценил разум своего нового знакомого, когда оказалось, что лодка очень похожа на земную, хотя борта у нее были выше и вся она казалась очень хрупкой, как и все на Малакандре. Лишь спустя некоторое время он понял, что лодка на любой планете просто не может быть иной. Хросс достал овальную тарелку из какого-то прочного, но эластичного материала и положил на нее несколько оранжевых кусков, на вид напоминавших губку. Рэнсом вытащил нож, отрезал кусочек и с некоторым сомнением положил на язык. Через несколько секунд он уже с волчьим аппетитом набросился на еду. Оранжевая масса напоминала бобы, но имела сладковатый привкус. Изголодавшийся Рэнсом был донельзя рад и такой еде. Но вот он утолил первый голод, и снова на него обрушилась вся тяжесть его положения. Огромное тюленеобразное существо показалось невыносимо зловещим. Может, у него и нет дурных намерений. Но ведь оно ужасно большое, ужасно черное, и он ничегошеньки о нем не знает! В каких оно отношениях с сорнами? А может статься, оно вовсе не так разумно, как кажется…

Лишь много дней спустя Рэнсом научился бороться с такими приступами неуверенности. Они возникали, когда разум хросса заставлял думать о нем как о человеке. Тогда малакандриец вызывал отвращение: попробуйте-ка представить себе человека семи футов роста, с гибким, как у змеи, телом, с ног до головы покрытым густой черной шерстью, и с кошачьими усами! Но если воспринимать хросса с другой стороны, то это — великолепное животное с блестящим мехом, влажными глазами, благовонным дыханием и белоснежными зубами. Но это животное — и тут было его особое очарование — обладало разумом и умело говорить, словно человек не был изгнан из рая и все его исконные мечты сбылись. Как человек хросс был омерзителен; как животное — вызывал восхищение и восторг. Тут уж все зависело от точки зрения.

X

Рэнсом плотно поел и выпил еще немного крепкого малакандрийского напитка. После чего хросс, видимо, решил, что пришла пора перебраться в лодку. Сделал он это весьма своеобразно, как четвероногое. Используя гибкость тела, хросс уперся руками в дно лодки, в то время как ноги его оставались на берегу, затем оттолкнулся ногами так, что крестец взлетел футов на пять в воздух, — и оказался на борту. Всю операцию он проделал с ловкостью, немыслимой для такого крупного животного на Земле.