Эдмунд Купер - Сомнительная полночь [сборник]

• Название: Сомнительная полночь [сборник]
• Автор: Эдмунд Купер
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1994
• ISBN: 5-8352-0340-3

Столкновение человека с историей, с чужими мирами, с новым опытом, прежде немыслимым, — характерные для фантастической литературы коллизии. У английского писателя Эдмунда Купера они находят оригинальное художественное воплощение, которым отличается настоящая, глубокая литература. Проблемы, которые ставит перед человеком мировая эволюция, — для героев Э. Купера это проблемы нравственные. Романы данного сборника увлекательны, потому что написаны мастером; они ценны также тем, что дают немалую пищу для ума читателя.

Эльфы планеты Эревон

Пять к двенадцати

Транзит перевод

Сомнительная полночь

---

Он почувствовал упругое сопротивление ее груди. Той гордой и самоуверенной груди, которую он так ненавидел. Когда Дайон оторвался от горла Джуно, на нем остались две красных полукруглых отметины. Их вид вызвал у него чувство удовлетворения.

Джуно с удивлением посмотрела на Дайона:

— Как странно. Если бы мне сказали, что я позволю какому-нибудь мужчине сделать это со мной, я бы не поверила. — Ручьи воды стекали с ее изумленного лица, делая его изумительно прекрасным.

Дайон засмеялся:

— Не суди о тигре по его хвосту, офицер порядка. Ну а теперь давай узаконим мою проституцию.

Джуно высушила волосы струей теплого воздуха и надела простой золотистого цвета купальный халат. Дайон завернулся в полотенце, сделав из него подобие набедренной повязки. Они вернулись в жилую комнату и встали перед экраном. Джуно набрала код.

— Офис главного регистратора. Чем могу помочь?

Появившееся на экране лицо принадлежало женщине с неярко выраженными евразийскими чертами. На ней была обычная розовато-лиловая форменная туника гражданской службы.

— Я — то есть мы — желаем зарегистрировать сожительство, — сказала Джуно.

— Подождите немного, пожалуйста.

Экран затуманился, затем на нем появилось довольно немолодое лицо — тоже женское. Ей, должно быть, за сотню, подумал Дайон. На женщине был свободный черный жакет.

— Регистрация сожительств, — сказала она отстранение.

— Меня зовут Джуно Локк. JLF, 23А, 27С. Я хочу заключать неограниченный по времени контракт с Дайоном Кэрном.

— Личный номер?

— DQM, 17L, 85В, — ответил Дайон. — Особые приметы: родинка на левом яичке и неутолимая тяга писать плохие стихи.

— Что? — переспросила регистраторша.

— DQM, 17L, 85В, — поспешно повторила Джуно.

Черный жакет набрала код и нажала пару кнопок где-то за пределами видимого пространства. Последовала короткая пауза, потом женщина сказала:

— С поведением этого субъекта есть проблемы. DQM, 17L, 85В уже трижды подвергался анализу третьей степени. Дальнейшее нестандартное поведение повлечет вторую степень.

— Я это знаю, — сказала Джуно.

— Вижу. — Черный жакет отнеслась к услышанному явно неодобрительно. — Вы желаете оформить страховку на случай смерти?

— Да.

— Тогда, пожалуйста, оба подойдите поближе к экрану… Желаете ли вы, Джуно Локк, по собственной воле, безо всякого принуждения и незаконного давления, предложить неограниченный по времени контракт Дайону Кэрну?

— Да!

— Желаете ли вы, Дайон Кэрн, по собственной воле, безо всякого принуждения и внешнего давления, принять предложение контракта на неограниченный срок?

— Да. В состоянии болезненного умопомешательства.

— Повторите.

Джуно незаметно наступила Дайону на ногу.

— Да.

— Тогда будьте любезны, Джуно Локк, приложить большой палец правой руки к сканнеру.

Джуно на секунду приложила палец к маленькому экранчику, расположенному под основным экраном. Теперь петли и завитки узора на ее пальце будут сравнены с изображением, хранящимся в ее личном деле, а затем их отпечаток будет приложен к контракту.

— Теперь, Дайон Кэрн, пожалуйста, приложите палец правой руки к сканнеру.

Когда он проделал это, черный жакет сказала:

— Контракт вступил в силу. Желаете ли заключить еще какую-нибудь сделку?

— Спасибо, нет, — ответила Джуно.

Черная жакетка вознаградила ее замороженной улыбкой:

— Доброе утро и до свидания.

Экран погас.

— Счастливого дня рождения, — сказал Дайон. — Ну и как ты себя чувствуешь, получив постоянного содержанца?

— Как и прежде. За исключением статьи о страховке на случай смерти, единственная разница в том, что ты теперь можешь наследовать мои несметные богатства, а я могу требовать от тебя ребенка.

— И ты будешь вынашивать его сама?

Ее лицо омрачилось:

— Переключи программу, юнец. Я не хочу потворствовать твоему скотскому юмору.

— Боишься, что это повредит твоему драгоценному пузу? — спросил он со злобой. — Согласно легенде, если ты будешь кормить грудью, мускулатура живота сожмется обратно. А с другой стороны, в этом случае отвиснут груди. Природа не очень-то заботится о нас, ты не находишь?

Джуно свирепо кинулась на него и с неожиданной силой стиснула.

— Шути, да не слишком, мейстерзингер, — зашипела она. — Эти слова имеют дурной привкус.

— Гораздо худший, чем ты думаешь, бесплодная утроба, — ответил он спокойно. — Моя мать (настоящая мать; я предупреждал, что несколько эксцентричен), — так вот, моя мать умерла после семнадцатой беременности. Это была цена моего образования. Семнадцать младенцев, семнадцать послеродовых синдромов и одна закупорка сосудов. Так что в вопросах воспроизводства человеческого рода я авторитет. И могу рассказать тебе кое-что о заражении крови, выпадении органов, маститах, разрыве вагины и послеродовой депрессии. Вот каким был мир моей матери. И поскольку она умерла раньше срока, я просто обязан был узнать обо всем этом, чтобы понять, что она вынесла ради меня… Видела ли ты когда-нибудь головку ребенка в венчике волос? Видела ли ты когда-нибудь покрытый складками череп младенца, со спутанным хохолком волосиков, пятна крови, тонкий ореол испарений? Вдыхала ли когда-нибудь этот сладкий, переполняющий тебя аромат рождения?..

Джуно вскочила и бросилась в ванную. Ее рвало.

9

Напевая, Дайон шагал вдоль Стрэнда по пешеходной дорожке. Его никто не видел. Да и неудивительно, поскольку было всего семь часов: дело происходило прекрасным октябрьским утром, и серая вуаль рассвета только-только начала ступать перед ярким светом дня.

Прошло две недели с того момента, как он и Джуно заключили брачный контракт на неограниченное время, и Дайон начал понемногу приходить в себя после испытанного унижения. Подаренная доминантой кредитная карточка жгла его, как кусок радиоактивного вещества. Но она была крайне ему необходима. Необходима, чтобы заплатить за инъекции жизни.

Дайон даже — не очень, правда, всерьез — подумывал, а не воспользоваться ли карточкой, чтобы опустошить счет Джуно. Десять тысяч львов, сказала она. Этого было бы достаточно, чтобы улететь в Боготу или Самарканд и прожить там в роскоши пару лет, а потом проделать такую же шутку с очередной ничего не подозревающей доминантой.

Но что-то удержало его. Верность? Нет. Любовь? Тоже нет. Гордость? Возможно… Гордость, подумал Дайон, — это единственное, чего он не может продать ни за какие деньги.

Кроме того, Джуно доверяла ему, и это возмущало Дайона. Она не имела права так поступать. Доверие выходило за рамки интимной близости, самой по себе простой и понятной.

Но все эти рассуждения оставались весьма отвлеченными, в то время как неотложным и практически важным делом были лишь инъекции жизни.

У Дайона начались приступы дрожи. А это всегда плохой признак. Его все чаще бросало также в холодный пот. Так что откладывать лечение было нельзя.

К процедуре продления жизни привыкаешь, как к наркотику, что бы там ни говорили высокоученые авторитеты. Если ты хоть раз прошел через нее, то уже не можешь без этого — до тех пор, пока твои денежки не иссякнут и тебе не предоставят уютную квартирку длиной два метра.

Вот почему Дайон, напевая, чтобы отогнать дрожь, шел прямиком в клинику на Трафальгарской площади, в то время как его доминанта отсыпалась после трех щедрых, пятизвездочных, высшего разлива актов любви и кьянти, выпитого в таком количестве, что его вполне хватило бы, чтобы свалить с ног все итальянское посольство.

Дайон мог бы, конечно, воспользоваться услугами клиники в Лондоне-Семь, поскольку вы можете получить эту стоупсову штуку в клинике любой лондонской башни. Но он, как и всегда, предпочел пойти по линии наибольшего сопротивления. В данном случае — подняться до рассвета и отправиться в покаянный путь к Трафальгарской площади.

Клиника стояла на том самом месте, где некогда высилась церковь «Святого Мартина-в-полях», взорванная в ходе подавления неудачного и несвоевременного восстания, поднятого партией сексуального равноправия в 47-м году. Три сотни отчаянных мужиков четыре дня удерживали церковь и Национальную галерею, отбиваясь от целой гвардейской бригады. В Национальной галерее хранилось слишком много бесценных творений живописи, чтобы гвардейцы рискнули брать ее штурмом. Поэтому они сосредоточили свои усилия на том, чтобы преподать урок защитникам «Святого Мартина-в-полях», которая была всего лишь церковью. Но ее гарнизон оказался неожиданно стойким и отчаянным. Никто не просил и не давал пощады. Через некоторое время доминанты из гвардейской бригады устали считать своих убитых. Тогда они добились от министра внутренних дел санкции на использование тактического ядерного оружия и решили проблему одним выстрелом двухсотпятидесятимиллиметровой мортиры, установленной в Сент-Джеймском парке. После этого защитники Национальной галереи, увидевшие, что произошло с их товарищами, сдались.