Олег Романько - Коричневые тени в Полесье. Белоруссия 1941-1945

• Название: Коричневые тени в Полесье. Белоруссия 1941-1945
• Автор: Олег Романько
• Издательство: Вече
• Жанр: Военная история
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9533-1909-6

Подготовка белорусских коллаборационистов Третьим рейхом началась во второй половине 1930-х годов, когда при Министерстве внутренних дел Германии было создано Белорусское представительство. Вместе с наступающими частями немецкой армии в Белоруссию прибыли основные деятели белорусского националистического движения из эмиграции. В первый период войны деятельность коллаборационистов сводилась в основном к работе неполитических структур. Только 23 февраля 1944 года был издан приказ о создании Белорусской краевой обороны — военного формирования, которое к марту 1944 года уже имело в своем составе 45 батальонов.

В книге впервые, с привлечением обширного архивного материала, излагается история белорусского коллаборационализма, подробно рассказывается о его руководителях и вдохновителях, активно сотрудничавших с немецкими оккупационными властями.

---

— Специальный десантный батальон «Дальвиц» — 200 человек;

— 30-я гренадерская дивизия войск СС (2-я русская), в трех полках которой проходили службу около 7000 белорусов;

— 30-я гренадерская дивизия войск СС (1-я белорусская), в одном полку которой проходило службу 1094 белоруса.

Приведенные цифры не являются абсолютными, так как, в случае с белорусскими формированиями (и вообще с «восточными» добровольцами), не всегда можно учесть их боевые и небоевые потери, организационные перемещения личного состава и другие изменения. В тоже время эти цифры дают примерное представление о численности белорусских добровольцев, состоявших в рядах германских вооруженных сил. Главной причиной этого является то, что набор добровольцев не всегда проходил по линии ОКБ, ОКХ, Главного управления СС и т.п., то есть централизованно. Как известно, создание большинства подобного рода формирований, а также прием добровольцев на службу в немецкие части осуществлялись по инициативе полевых командиров германских вооруженных сил, и поэтому это далеко не всегда находило отражение в документах органов главного командования.

Причину же такого численного соотношения белорусских, «восточных» и иностранных добровольцев вообще следует искать, главным образом, в тех политических и военных условиях, в которых проходило создание и использование белорусских добровольческих формирований.

* * *

Каковы же были те главные политические причины, побудившие нацистское военно-политическое руководство использовать в военных целях население оккупированной территории СССР? Долгое время в советской историографии бытовало мнение, что военных коллаборационистов среди граждан СССР было очень мало и не стоит тратить силы и время на изучение этой проблемы. В некоторой части современной российской, украинской и белорусской историографии это мнение бытует и сейчас. Однако, судя по приведенным выше цифрам, это было не совсем так, что позволяет рассматривать некоторые события Второй мировой войны на территории СССР как войны гражданской. Особенно ярко это проявилось на территории Белоруссии, где численность местных добровольческих формирований, а также численность других «восточных» частей, дислоцировавшихся на ее территории, почти равнялась количеству советских партизан.

Начиная войну против СССР, нацисты в качестве одной из главных задач ставили перед собой разрушение его как многонационального государства, путем привлечения на свою сторону в борьбе с «большевизмом и московским империализмом» представителей нерусских народов и национальных меньшинств. В результате одним из способов привлечения на сторону Германии этих народов и стало создание так называемых «восточных» частей и соединений.

Однако нельзя сказать, что такое большое количество граждан СССР, составивших более половины всех иностранных добровольцев, можно объяснить только деятельностью соответствующих германских органов, при полной пассивности первых. С их стороны также наблюдалась некоторая «активность», причины которой кроются в особенностях политического и общественного развития СССР в предвоенный период. В первую очередь эти особенности были связаны с нерешенным национальным вопросом (важной стороной которого были религиозные противоречия), насильственной коллективизацией и политическими репрессиями. Поэтому не является секретом, что до 1941 года в Советском Союзе была масса недовольных сталинским режимом, настроения которых не мог не использовать осмотрительный враг. В результате политическое, социальное и национальное недовольство и дали в период Второй мировой войны такое количество «восточных» коллаборационистов.

Кроме того, нельзя не учитывать роль и огромную антикоммунистическую эмиграцию, большинство представителей которой только и мечтало о том, чтобы при первом удобном случае вернуться с оружием в руках в СССР. При этом им было все равно, благодаря чьей поддержке осуществится это возвращение: демократических Англии и Франции, или национал-социалистической Германии.

* * *

В целом все вышесказанное в полной мере относится и к причинам создания белорусских коллаборационистских формирований, которое, однако, происходило в условиях такого тесного и причудливого переплетения политических, военных, национальных, религиозных и социальных факторов, какого не было ни на одной из других оккупированных советских территорий. Вследствие этого на белорусских формированиях, как ни на каких других из числа «восточных» частей, отразилось противостояние тех противоборствующих группировок, которые действовали в тот период в республике. Можно выделить следующие политические силы, которые боролись за влияние на процесс создания этих формирований:

1. Гражданская оккупационная администрация и СС.

2. Сторонники «национальной» концепции Альфреда Розенберга и «русофильская партия» офицеров вермахта.

3. Сторонники активного коллаборационизма с немцами из числа белорусских националистов и сторонники белорусской «третьей силы».

4. Белорусские «самостийники» и сторонники совместной деятельности всех народов СССР под эгидой власовского КОН Р.

5. Белорусы-католики и белорусы-православные.

6. Западные и восточные белорусы.

Каждая из этих сторон имела свою концепцию будущего развития Белоруссии и, соответственно, по-своему видела роль белорусских добровольческих формирований в ней. Причем немецкая точка зрения, будучи чисто утилитаристской и неоднозначной, являлась иногда диаметрально противоположной националистической. Немцы хотели выиграть войну и поэтому пытались использовать любые средства. Националисты же в деле создания добровольческих частей выдвигали на первый план следующие задачи:

1. Создание как можно большего количества белорусских формирований, снабженных современным (или даже любым) вооружением и снаряжением;

2. переподчинение новых и уже имеющихся формирований руководству белорусских национальных организаций, при минимальном контроле со стороны немцев;

3. воспитание личного состава этих формирований в белорусском национальном духе;

4. подготовка на современном уровне как можно большего количества офицеров и унтер-офицеров, воспитанных в национальном духе.

Со временем все вышеуказанные моменты должны были послужить предпосылками для создания Белорусской национальной армии.

В научной и мемуарной литературе до сих пор не прекращается спор: имели ли белорусские добровольческие формирования действительно белорусский национальный характер (как, например, прибалтийские, украинские и т.п.). Этот вопрос очень важен, так как положительный ответ на него является очень существенным для поддержания мифа о «белорусском национально-государственном строительстве в период Второй мировой войны», да и мифа о белорусском национализме вообще. Естественно, что белорусские эмигрантские историки отвечают на этот вопрос однозначно: «да, эти части имели такой характер». Более того, «два основных желания были телом и душой основной массы белорусских солдат… — служение униженной и порабощенной Родине и отказ воевать на стороне своих врагов»{436}.

Поскольку советские историки обходили стороной этот вопрос, белорусским националистам отвечали патриоты единой и неделимой России. Так, уже упоминавшийся Иван Коринкевич писал: «В Белоруссии действовали самые крупные антисоветские отряды Каминского и Родионова. Но не образовалось ни одного, буквально ни одного, хотя бы самого захудалого, белорусского самостийного отряда, бойцы которого сражались бы за независимость Белоруссии»{437}.

В принципе, правы приверженцы обеих точек зрения. Истина, как обычно, лежит где-то посередине. Однако чтобы понять это, необходимо вспомнить, что представляла собой белорусская национальная идея и белорусское национальное движение на тот момент. Выше уже было показано, что как таковой развитой национальной идеи белорусское национальное движение еще не имело (в отличие от, например, украинского). Само же оно состояло из нескольких группировок, которые в своей деятельности ориентировались на разные политические силы и враждовали между собой. Еще более проблематичным был вопрос с национальным самосознанием белорусского народа: даже после всех социальных экспериментов начала XX века и политики белорусизации советского правительства многие белорусы искренне считали себя частью русского народа. Поэтому трудно сказать, был ли личный состав какого-нибудь из добровольческих формирований действительно проникнут белорусской национальной идеей. Скорее всего, такую идею (или как ее понимали их покровители из различных группировок белорусских националистов) разделяли некоторые белорусские офицеры и унтер-офицеры, которые по мере сил старались внедрить ее среди рядового состава. Однако даже по признанию самих националистов (например, Франца Кушеля) таких «сознательных патриотов» было очень мало. К тому же, как можно было убедиться, немцы крайне отрицательно относились к любой националистической пропаганде, преследуя ее иногда наравне с коммунистической. Хотя даже и они не отрицали, что формирования с белорусским командным составом сражались намного лучше, чем формирования, где на всех должностях были немцы. Таким образом, единственной частью, которая в целом имела белорусский национальный характер, следует признать Новогрудский кавалерийский эскадрон Бориса Рогули. Роль последнего в этом огромна, однако заслуга генерального комиссара Курта фон Готтберга не меньше, уже хотя бы потому, что он разрешил этому эскадрону быть таким. К слову, это было и единственное белорусское коллаборационистское формирование, при создании и использовании которого немцы выполнили все свои обещания. И в этом его своего рода уникальность.