Анна Карельская - Запретное влечение (СИ)

• Название: Запретное влечение (СИ)
• Автор: Анна Карельская
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015

Брат и сестра. Узы, скрепленные на небесах. Будучи всегда вместе: от возни в детской песочнице до поступления в один институт; они очень тонко чувствуют друг друга. Душевная близость, нежность, забота и взаимопонимание — все эти чувства взращены в них с младенчества. Но что будет тогда, когда к этим чувствам примешается непреодолимое влечение и страсть? Слишком запретное влечение... 

---

– У тебя большое и доброе сердце, Ди, – шепчу я. Смотрю ей прямо в глаза, хоть взгляд уже стал размытым и нечётким от застилающей глаза пелены слёз. – Ты была так молода и смогла выстоять. Сумела убедить всех. И победила.

Она снова всхлипывает и хочет уже мне возразить, как звон её мобильного разрезает тишину в маленькой кухне. Я вздрагиваю. Тётя моргает несколько раз, словно сбрасывая с себя омут былых воспоминаний, а затем быстро отвечает на входящий звонок.

Хмурится. «Что? Как это произошло?», – почти беззвучно твердит она в трубку. Встает и отходит от меня на несколько метров, бормоча что-то несвязное в ответ.

Меня вдруг одолевает нехорошее предчувствие. Всё моё нутро скручивает от страха, который растёт, как снежный ком.

Ди отключает вызов и впивается в меня сожалеющим взглядом. Что? Только не смотри так на меня. Говори, говори же. Только не нужно этой жалости.

– Миа… я хочу спросить… Вы с Уиллом всё ещё…

– Да! – выпаливаю я, сжимая пальцы в кулаки.

Она смотрит на меня не верящими глазами и качает головой, прикладывая тонкие пальцы к губам.

– Я… я думаю, тебе пора ехать назад. Звонил Невил. Кажется, всё гораздо трагичнее.

Я моментально подрываюсь с места. Металлические ножки стула издают жуткий громыхающий скрип по паркету. Ноги мои подкашиваются, и я опираюсь рукой о стол.

– Они знают, да?

Ди опускает глаза в пол, и я замечаю, как из её печальных голубых глаз срываются слёзы, капая вниз. Крупные и горькие.

Я больше не нуждаюсь в ответах. Хватаю ключи от машины и выбегаю из её дома, стремительно сбегая по ступенькам во двор. Из горла рвутся крики, рыдания. Но я ещё держусь. Как? Проклятье, это сложно. Возможно, я всё ещё не верю в происходящее. Всё это – словно мой привычный и приправленный бредовым расстройством сон.

Запрыгиваю на сиденье и трясущимися пальцами стараюсь попасть ключами в зажигание. Они падают на пол. Сжимаю зубы изо всех сил и твержу, как мантру: «Всё будет хорошо. Уилл ждёт меня».

С десятой попытки я попадаю в замок и трогаюсь с места, вдавливая педаль газа в пол. Я сдерживаю подступающую истерику, но щёки мои всё же становятся влажными. Слёзы льются и льются, неконтролируемые и неуместные. Нарушая все правила дорожного движения, я с визгом торможу у дома и вылетаю из машины, как только она останавливается.

Мне нужно говорить. Но как? Как, чёрт возьми, когда колючая леска вокруг горла обвилась ещё крепче?

Нахожу родителей на кухне. Мать сидит с холодной повязкой на лбу, а отец наливает себе чистого коньяка. Даже издалека вижу красные глаза матери с полопавшимися капиллярами. Тишина в доме становится звенящей. Заметив меня, они напрягаются ещё больше. Отец играет скулами, а губа мамы начинает подрагивать.

– Где Уилл?! – запыхавшимся и срывающимся голосом бросаю я, замирая в проходе.

Отец страдальчески кривится.

– Уилл? Какой Уилл? Твой новый парень или… брат? – цедит сквозь зубы Невил, опрокидывая залпом стакан с алкоголем.

Меня будто парализует. Будто пускают мощный заряд тока по всему моему телу. Спина становится мокрой. Руки мгновенно потеют, а щёки загораются.

– Где он? – продолжаю я, собирая все свои силы, чтобы не разрыдаться от дурного ощущения внутренней пустоты. Нет. Нет, всё не так! Отец просто зол, он блефует!

– Закончила своё расследование, дочка? Теперь тебе легче? Только вот Уилл оказался честнее тебя. Что, впрочем, совершенно не новость.

– Папа, он ведь дома? – не слушая его, повторяю я. Голос дрожит, почти срывается. Пошатываясь, я подхожу ближе и заглядываю в лица родителей поочерёдно.

– Папа? Теперь я для тебя папа, так? Когда вы собирались просить наше благословение? Когда, чёрт возьми?! – надрывая голосовые связки, кричит он. Я дёргаюсь назад. Его крик эхом отдаётся во мне. Вибрирует изнутри. Мне становится невыносимо больно. И, кажется, я едва ли смогу стерпеть эту боль. Лучше уж физическую. Лучше избейте меня, пытайте, отрывайте конечности, но только не это. Только не так! Я просто не готова вынести всё это без Него.

– Хватит, Невил, довольно! – хрипит мать в уголке кухни. Один её вид для меня невыносим. Её страдания – будто острым лезвием по сердцу. Я захлёбываюсь в слезах, прирастая ногами к полу. Просто не могу пошевелить ни ногами, ни губами.

– Зачем ты сделала это, Амелия? Как нам всем теперь с этим жить?

– Невил, – всхлипывает мать предостерегающе.

– Проклятье, я ведь всё видел! Замечал, боялся, но верил в вас, – шокировано шепчет он, проводя ладонью по своему искаженному от боли лицу. – Я понимал, какой несносный у тебя характер. Чувствовал, что ты никогда не дашь ему шанса на спокойную жизнь. Но ведь он снова выгородил тебя, это ты понимаешь?! В очередной, будь он проклят, раз!

Я больше не чувствую себя живой. Единственное, что я так отчётливо ощущаю – это рваную чёрную дыру внутри меня. А там, внутри, сосущая пустота и мрак. Тянущая горечь подступает к глотке, и больше нет сил терпеть:

– Почему он? – еле слышно отвечаю я, медленно сползая по стенке вниз. – Почему не я, папа? Я не подхожу для вашей семьи. Я никогда не подходила! – из груди вырывается громкий всхлип. Прерывисто вздыхаю и испытываю болезненную лёгкость, когда рыдания сотрясают меня. – Мои тёмные волосы, зелёные глаза – я как изъян в ней! Господи, почему не я? Почему я не оказалась на его месте? С матерью наркоманкой и не имеющей отца? Истощённой, избитой и брошенной? Я так хочу, мама! Хочу, чтобы это была я! Уилл не заслуживает этого. Не заслуживает меня, и всего этого дерьма не заслуживает! – я кричу. Почти до хрипоты, рыдая в голос. Меня бьёт крупная дрожь и тут же бросает в адское пекло.

Отец опрокидывает ещё один стакан, а мама, всхлипывая, выбегает из кухни. Её нервы сдали. Я прикрываю веки и шёпотом твержу своё «почему».

Забываюсь. Стрелки на часах перестают тикать. Жизнь утекает сквозь мои пальцы. Я глубоко дышу и постепенно стихаю, всё ещё не открывая глаз.

Кто-то опускается передо мной и сгребает в охапку. Нет, это не Он. Его руки тёплые и изучены мною до каждой родинки, выступающей венки, до каждого мелкого шрама. Я могу узнать их по одному прикосновению. Меня прижимают к себе и немного покачивают, словно убаюкивая. Отец. Его злоба уходит, и остаётся только эта боль, которая нас объединяет. Мы сидим на полу, словно свихнувшиеся чудаки, успокаивая друг друга. Молчим, как кажется, бесконечно долгое время.

– Он сам ушёл, Миа. Я не выгонял его. Мы сильно повздорили, но я бы не посмел, – тихо шепчет папа, глубоко дыша вместе со мной. А затем добавляет: – Вы ведь всё ещё дети. Просто заигрались и…

Я резко выпутываюсь из плена его рук и вскидываю лицо, встречаясь с отцом глазами.

– Можешь отречься от меня, но я люблю его. Люблю так сильно, что просто загнусь, если он не вернется, – уверенно бросаю я. Ко мне вдруг возвращаются силы. Протест, отчаяние, агрессия – всё вытекает из этого комка боли, рождая во мне очередной порыв. – Верни мне его, папа! Верни, иначе ты потеряешь ещё и дочь!

Он снова тянет ко мне руки, но я отшатываюсь от мужчины, грустно улыбаясь и качая головой. Он бормочет себе под нос ругательства, крепко сжимая кулаки, и я тут же убегаю. Дёргаю входную дверь и бегу со всех ног в нашу лабораторию. Спотыкаясь, хватаясь руками за бетонные стены, чтобы не полететь со ступенек вниз.

Замираю. Здесь всё даже пахнет Им. Повсюду развешены наши снимки. В частности мои. Мне словно вгоняют под рёбра острый ножик и прокручивают несколько раз. Мучительно медленно и с нажимом. В пальцах покалывает от желания схватить все эти фото. Прикоснуться хотя бы так к частичке брата, но я не могу. Руки начинают болеть от раздирающей меня потребности обнять его.

Я опускаюсь на голые коленки, чувствуя, как счёсываю их о холодный пол. Ничего не видя из-за слёз, я упорно сверлю взглядом лабораторию, будто чудесным образом Уилл сможет появиться здесь прямо в эту секунду.

Впиваюсь ногтями в свои руки и расчесываю их, силясь подавить в себе эту острую необходимость. Запястья, вздувшиеся венки… Мне просто нужно остановить это. Ногти еще сильнее и интенсивнее расчесывают собственные руки. Всхлипываю снова, проглатывая назревающий крик, и прислоняюсь лбом к холодному гладкому полу. Что-то маленькое и металлическое стукается о кафель, и я перестаю дышать. Хватаюсь дрожащими пальцами за кулон, попутно стирая слёзы с лица.

Открываю его – и неожиданно затихаю. Просто смотрю на двух детишек, таких счастливых, что в груди начинает щемить. Прикасаюсь пальцем к светлой макушке мальчика на снимке и осторожно поглаживаю.

Сегодня я всё же не зря проснулась со странным предчувствием. Через шторки, ослепляя, светило солнце, а за окном щебетали птицы. Утро встречало меня своей безмятежностью и предрассветным покоем.