Александр Филиппов - Аномальная зона

• Название: Аномальная зона
• Автор: Александр Филиппов
• Жанр: Русское современное
• ISBN: 978-5-4474-0592-2

Четверо наших современников – журналист-уфолог, писатель, полицейский и правозащитник попадают в самый настоящий сталинский лагерь, до сего дня сохранившийся в дебрях глухой тайги. Роман не только развлечёт читателей невероятными приключениями, выпавшими на долю главных героев, но и заставит задуматься о прошлом, настоящем и будущем России.

---

Студейкин откинулся на спинку стула, поправил очки. Наконец-то нашёл он в лице писателя благодарного собеседника! Который не отмахивается от его смелых предположений, не смеётся над ними!

– Хорошо, я не возражаю иметь такого попутчика, как вы, – важно изрёк журналист. – Я довольно опытный путешественник. Но места на севере района действительно почти непроходимые. И название подходящее – Гиблая падь. Говорят, что многие отважившиеся туда сунуться исчезли бесследно.

Богомолов поёжился, затеребил бороду, соображая судорожно, стоит ли ради литературной славы рисковать жизнью.

– Но! – поспешил успокоить его Александр Яковлевич. – Не будем драматизировать ситуацию. Редакция газеты выделила мне некоторую сумму на экспедицию. На экипировку, провиант, оплату проводника. Наймём опытного таёжника, запасёмся всем необходимым – и с Богом. Уверяю вас, при умелой организации риск нашего путешествия будет сведён к минимуму. Вроде туристического маршрута четвёртой категории сложности. Зато какие открытия могут нас ожидать в этих заповедных местах!

Богомолов согласился и предложил выпить ещё по стопке кедровки за успех предприятия.

6

Однако буквально на следующий день выяснилось, что оно оказалось под угрозой срыва.

Рекомендованный им главой района здешний егерь, который хорошо знал тайгу и чувствовал себя в ней, как дома, угрюмый лесовик, заросший густой смоляной бородой по самые брови, скептически оглядев городских просителей, нагрянувших к нему на ближнюю заимку, отказал грубо:

– Таким, как вы, фендрикам, только по городскому парку культуры и отдыха имени Карла Либкнехта путешествовать. От пивного ларька до комнаты смеха. А я баловство разное поощрять не намерен. Вас даже за околицу села одних выпускать нельзя – мигом заблудитесь.

– Так мы потому и провожатого ищем, – солидно, подлаживаясь к интонации собеседника, пробасил Богомолов. – И никакие мы не фендрики. Я, например, писатель. А товарищ мой – журналист.

– И в походах дальних не новички, – поддержал приятеля Студейкин. – Снаряжение закупаем сейчас. Одежду, сухпай, сапоги-бродни. Насчёт ружьишка честно скажу: такового у нас не имеется. Здесь мы на проводника рассчитываем. Какой же таёжник без ружья!

Егерь сунул в расстёгнутый ворот рубахи ручищу, поскрёб могучую волосатую грудь, спросил строго:

– И куда вы, господа писатели, намылились? С какой целью? Я, между прочим, за тайгу отвечаю и кому попало шастать в ней не дозволю. Опять же лето сухое, пожароопасное…

– Мы местную флору и фауну изучать намерены, – не сморгнув глазом выдал загодя придуманное объяснение Студейкин. – В научных и краеведческих целях!

– А заодно книгу напишем, – поддакнул ему Богомолов. – Путевые заметки.

– Если сами нас проводить не можете, так хоть порекомендуйте кого! – Александр Яковлевич развернул крупномасштабную карту района, ткнул пальцем в северную часть, сплошь усеянную вертикальными чёрточками, обозначающими заболоченные места. – Нам вот сюда попасть надо.

Егерь покосился на карту, перевёл медленно тяжёлый взгляд на Студейкина, процедил задумчиво:

– Вот, значица, куда вас черти несут… В Гиблую падь… – а потом вдруг рявкнул так, что крутившаяся у его ног собака лайка ощетинилась и показала гостям белоснежные волчьи клыки. – Да вы знаете, фендрики, что там двести вёрст непроходимых болот?! И ни жилья, ни заимки?! Туда даже потомственные охотники-эвенки не ходят! А те, что пошли, не вернулись и сгинули навсегда!

– Мы ж с проводником… И заплатим, – попытался несмело возразить журналист, но мужик-лесовик сказал, как отрезал:

– Не пущу! Хотите помереть до срока – пожалуйста. Вольному воля. Можете, чтоб не морочить голову ни себе, ни людям, сразу вон на той ели повеситься. Хоть тела искать не придётся. А то попрётесь в тайгу – мне же ваши поиски организовывать предстоит. Да только никого из вас там ни в жисть не найдём. Какие в Гиблой пади, к чёрту, тела? Ухнул в трясину с головой – и как не бывало!

В гостиницу несостоявшиеся путешественники вернулись в подавленном настроении. Зуд предстоящих открытий охватил их уже целиком. Общительный писатель, выведав у местных жителей адресок, сбегал для поднятия боевого духа за полторашкой. Только было уселись за стол, чтобы не торопясь обсудить сложившуюся ситуацию, как во входную дверь гостиницы громко торкнулись, в сенцах затопали тяжелыми сапогами, и за порог горницы шагнул незнакомец, облачённый, несмотря на жару, в линялую, выбеленную солнцем и прожжённую во многих местах солдатскую телогрейку, перепоясанную широким патронташем, застиранные штаны неопределённого цвета, резиновые охотничьи сапоги. На голове гостя красовалась видавшая виды соломенная шляпа с обгрызанными будто полями и закатанной над тульей противомоскитной сеткой, на плече висела старенькая двустволка.

– Однако, здрасьте вам, – щуря и без того узкие глаза, поприветствовал сидящих за столом незнакомец. – Моя слышал, проводника нада? Я проводник, однако. Денга плати – отведу. Тайга – мой дом. Моя там всё знает!

Писатель и журналист дружно поднялись из-за стола, ещё не веря в удачу, указали гостю на свободный стул, приглашая душевно:

– Проходите, садитесь. Так вы, значит, проводник будете? – суетился Студейкин.

– Я проводник, – гордо вскинув голову, отрекомендовался вошедший и, решительно хлопая отворотами бродней, протопал к столу. Сбросив с плеча ружьё, прислонил его стволами вверх к стене. Бережно снял шляпу и передал её склонившемуся над ним угодливо Богомолову. Расстегнул на груди телогрейку, утёр драным рукавом потный лоб. – Жарко, однако. Чай кушать нада!

– Чаю, к сожалению, нет, – пристраивая шляпу гостя, за неимением вешалки, на телевизоре, посетовал журналист, зато писатель нашёлся мгновенно: – А самогоночка есть! На кедровых орешках. Не желаете откушать за компанию с нами?

– Желаю, – степенно согласился проводник.

– Вот, сальцем закусите, – подавая ему щедро наполненную до краёв стопку, потчевал Богомолов. – Вам как, вера свининку употреблять дозволяет?

– Православные мы, – пояснил чинно гость и, обтерев ладони о чёрные волосы на макушке, слегка тронутые сединой и слипшиеся от пота, принял осторожно стаканчик. Держа его обеими руками перед собой, кивнул поочерёдно хозяевам стола: – Знакомы будем. Узун Булак моя зовут.

Журналист и писатель, улыбаясь заискивающе, потянулись к нему стопками, представились в свою очередь.

Проводник, стараясь не пролить ни капли, вылил самогонку в рот, шевеля острым кадыком на невыбритой шее: глок-глок-глок…

Богомолов подмигнул Студейкину заговорщически: вот, мол, на ловца и зверь бежит, а потом обратился уважительно к гостю:

– А вы, э-э… товарищ Булак, из местных охотников будете?

Гость пошарил на поясе, извлёк из кожаного чехла нож с длинным и острым лезвием, насадил на него кусочек сала, отправил в рот, пожевал. Икнув громко, изрёк:

– Охотник я. И отец охотник, и дедушка. Тунгусы – все охотники, однако.

– И… в Гиблую падь готовы с нами идти? – замирая, поинтересовался Студейкин.

– Готов. Гиблая падь знаю. Ходил туда, – коротко согласился проводник.

– А как же болота? Топи непроходимые? – опасливо спросил писатель.

– Есть, однако, болота, – подтвердил Узун Булак. – Совсем тиха пойдём. Деньга платишь? – ткнул он вдруг указательным пальцем в грудь журналисту.

– Платишь, – невольно подражая манере разговора проводника, с готовностью кивнул Александр Яковлевич. – Пятьсот рублей даю.

– Тыща! – категорически возразил гость.

– По рукам! – легко согласился Студейкин.

Проводник удовлетворённо кивнул, почмокал губами. Потом указал на пластиковую полторашку:

– Налей.

Богомолов споро наполнил стопки. Узун Булак выпил, не чокаясь, утёр губы тыльной стороной ладони.

– Огненная вода – хорошо. – Поднявшись из-за стола, предупредил: – Завтра тайга пойдём. Когда солнце проснётся. Собирайтесь. Сам за вами зайду.

И, прихватив шляпу и ружьё вышел, не попрощавшись.

Студейкин посмотрел ему вслед, покачал головой:

– Странный какой-то.

– Да ладно тебе, – успокоил коллегу писатель. – Тунгус – он и есть тунгус. Твоя моя не понимай. Абориген, одним словом. Но тайгу знает. И в Гиблую падь нас отведёт. Так что давайте, Александр Яковлевич, в дальнюю дорогу готовиться. А я в сельмаг сгоняю. Топорик там присмотрел. Опять же котелок походный надо купить, чтоб на костре пищу готовить.

– Я с вами! – возбуждённо выскочил из-за стола журналист. – Посмотрю, что ещё из провианта с собой захватить. Всё-таки в тайгу идём, на поиск непознанного!

7

Едва рассвело, троица покинула ещё тихое по-ночному село. Сразу за околицей, после короткой череды выгороженных кривыми плетнями огородов, стожков сена, россыпью белеющих зыбко стволами берёзок начиналась тайга. Сперва прореженная местными жителями, с торчащими тут и там пнями, расчищенная от валежника, прибранного на растопку, она с каждым шагом путников густела всё больше, вздымалась ввысь, а влажная от утренней росы тропинка вилась меж высоких прямых, как корабельные мачты, сосен, уводила в самую чащу.