Андрей Столяров - Мечта Пандоры

• Название: Мечта Пандоры
• Автор: Андрей Столяров
• Жанр: Фэнтези

---

— Ваш коллега умер, — как можно внятнее произнес я. — Вызовите «скорую», я пока восстановлю сердце.

— Да пусти же, так тебя и так! — охранник рванулся.

Тонкая материя легко разошлась. Он по инерции сделал шаг назад, упал. Мешок лопнул. Полилось белое пшеничное зерно. Охранник охнул и стал торопливо собирать его пригоршнями, плача от злости.

— Здесь есть врачи? — громко спросил я.

Два-три бледных, испуганных лица обернулись ко мне на мгновение. Все что-то делали: тащили, увязывали, складывали. Воздух гудел от раздраженных голосов. Плакали дети. Я заметил, что одежда на людях какая-то странная — матерчатые, грубые куртки, полосатые широкие панталоны, кожаные сапоги, туфли с металлическими пряжками.

Улица вместо силиконового асфальта была вымощена булыжником, кривые дома из неоштукатуренного камня тесно лепились друг к другу, а в раскисших канавах текла зеленая, омерзительная вода. Оттуда доносился невыносимый смрад.

Это был средневековый город.

Худощавый человек во вполне современном костюме протолкался ко мне, показал плоскую, металлическую коробочку, пристегнутую к запястью.

— Вы звали на помощь? Я врач. Что случилось? — Тут же присел над мертвым, потрогал веки. — Держите! — упершись в грудь, сильно дернул копье. Обильно пошла кровь. Он достал из коробочки безыгольный инъектор, залил рану пенистой жидкостью. Она быстро уплотнилась, порозовела. Затем он сделал еще одну инъекцию — рядом.

Ноздри белобрысого дрогнули.

— Все, — сказал человек, выпрямляясь. — Все, что могу: глубокий сон. Остальное в клинике. Черт! Какая сейчас клиника! — Повернул ко мне нервное лицо. — Наконец-то вижу хоть одного нормального. Вы можете сказать, что произошло? Все словно с ума посходили. Маскарад какой-то. Или это — временной сдвиг, и мы перенесены куда-нибудь в четырнадцатый век?

Он постучал по стеклу медицинского браслета:

— Вот — ни одна больница не отвечает.

Я хотел ему объяснить — не вышло. Высокий женский голос испуганно сказал:

— Ах! — и все умолкло. В гнилом воздухе повисла тишина. И в этой тишине, перекатывая цокот копыт по булыжнику, метрах в двухстах от нас на перекресток выехал конный отряд. Всадники были в сверкающих на солнце латах, с опущенными забралами. Железные доспехи покрывали грудь и головы коней. Предводитель их с пышным черным султаном на шлеме поднял руку в металлической перчатке. Остановились. Осмотрели. Охранник, собиравший зерно, разогнулся, пшеница посыпалась у него с ладоней.

— Господи, спаси и помилуй! — отчетливо, на всю улицу сказал кто-то.

Предводитель махнул рукой — вперед. Всадники вразнобой опустили тяжелые копья — ниже удил, и затрусили к нам, убыстряя ход.

— Безобразие! — громко сказал врач за моей спиной.

Вдруг стало невероятно тесно. Меня сдавили так, что я не мог вздохнуть. Толпу крутануло водоворотом. Кто-то застонал, кто-то упал под ноги.

— Да бегите же, идиоты! — изо всех сил закричал я.

Бежать было некуда. Люди лезли друг на друга. Цокот нарастал. Я чудом уцепился за карниз, подтянулся, перевалился в окно второго этажа. Стон поплыл между крышами. Квартира горела. Сквозь разбитую раму выходил дым.

То, что внизу казалось мне хаосом и паникой, отсюда таковым вовсе не выглядело. Плакали и метались где-то сзади. А перед разряженной толпой десятка три мужчин энергично наваливали в кучу шкафы, колеса, железные треноги. Росла баррикада. Женщины, оставив детей, помогали. Врач, скинувший пиджак, распоряжался, стоя на бочке — топор посверкивал у него в руке.

И у многих тоже появились топоры, колья. Толпа ощетинилась. Передние всадники, доскакав до баррикады, замялись. В них полетели камни, палки. Булыжник задел предводителя с черным султаном. Шлем с него свалился. Второй булыжник ударил ему в лицо, брызнула кровь. Предводитель взмахнул железными руками и пополз с седла. Лошади ржали, вставая на дыбы.

Мне здесь делать было нечего. Кашляя от дыма, я перебрался на противоположную сторону комнаты и спрыгнул вниз из окна.

Переулок был пуст. Накренилась, попав в яму, телега с отвалившимся колесом. В оглоблях стояла низенькая мохнатая лошадь. У клешневатых ног ее лицом вниз валялся человек, опутанный соломой.

Итак, это был Спектакль. Спектакль, который затопил весь город. Вероятно, в Доме сняли экранировку и поставили аппаратуру на полную мощность. Не нужно было спрашивать, зачем это понадобилось: в таком хаосе никому не было дела до фантомов. Профессор Нейштадт спасал себя — открыв шкатулку Пандоры. Тысячи людей проснулись сегодня в раннем средневековье и, не рассуждая, включились в дикую, безумную игру. Мне стало страшно. В представлениях, шедших в стенах Дома, погибали не люди, а голографические изображения их — этим объяснялась вседозволенность, но в городе игра шла всерьез — вон одна из жертв ее лежит недалеко от меня — лошадь косилась на труп и негромко ржала.

Никто из участников Спектакля не мог посмотреть на все это со стороны: созданный мир был слишком реален. Вероятно, сознание сохранили те немногие, кто, как и я, уже участвовал в Спектаклях, или те, кто в силу профессионального долга обязан был контролировать себя очень жестко, как, например, тот врач.

— Минуту, — сказал я себе. — А почему, собственно, я вижу средневековый город? Конечно, его достраивает мое воображение — согласно сюжету. Но я-то знаю, что его нет.

Тупая ноющая боль возникла в голове, кровь толчками застучала изнутри в череп. Грязные уродливые дома дрогнули, посветлели, заблестел силиконовый асфальт, появились огни дневных реклам. Боль нарастала. Я терпел Я теперь знал, что мне делать.

Вместо лошади с телегой у кромки тротуара стояло такси. Дверца его была отломана. У меня в глазах плыли разноцветные круги, но я кое-как втиснулся в кабину и нажал адрес.

Больше можно было не сдерживаться. Я отдался Спектаклю. Боль тут же исчезла. Я скакал на коне по разграбленному, дымящемуся городу. То и дело попадались убитые. В шапках дыма и взметывающихся искр проваливались крыши, пылающие головни перелетали через меня.

К счастью, автопилот был лишен эмоций, следовал точно по маршруту и затормозил в конце его.

Дом сегодня представлял собой высокую, круглую башню из грубого кирпича. Ее штурмовали сотни людей — они лезли по лестницам, срывались вниз, забрасывали вверх канаты с крючьями на концах. Сверху, меж зубцов, по ним стреляли из луков и лили кипящую смолу. Стоял ужасный шум.

Ценой сверлящей боли я увидел Дом и вышел из такси.

Внутри Дома был рай.

Густое синее небо куполом накрывало горы, поросшие пушистыми елями. На вершинах растопыренными лапами лежал снег, внизу, под ногами зеленела горячая трава. Кое-где блестели озера — круглые, черно-синие, сказочные.

Я пошел, вдыхая чистый запах смолы. Налетел ветер, зашуршали иглы. Пестрая птица, клевавшая шишку, упорхнула вверх. Вдалеке, на открытом склоне был виден хутор — два кукольных домика, окруженных забором. Из труб вертикально подымался сизый дым.

Тропинка вывела меня на поляну. Там, взявшись за руки, по пояс в траве плясали тролли в смешных островерхих колпачках — трясли белыми бородами, выбрасывали колени. Заметили меня и попрятались в ельнике, высовывая испуганные рожицы.

Впереди раздавался лязг металла. Я продрался туда, безжалостно обламывая ветви. Лес кончился. На опушке его яростно тяжелыми двуручными мечами не на жизнь, а на смерть рубились директор и режиссер. Директор явно брал верх, выкрикивал «хэк! хэк!» — наступал. У режиссера по лбу текли струйки пота. Он приседал под страшными ударами.

— Прекратить! — командным голосом крикнул я.

Они оба обернулись. И тут коварный директорский меч описал блестящий полукруг — и режиссер, схватившись за виски, покатился под вывороченные корни.

Надсадно дыша, директор шагнул ко мне.

— Кто таков? — грозно спросил он.

— Проводите меня в техническую и немедленно отключите аппаратуру! — приказал я.

— Чей ты раб? На колени, собака! — раздался громовой раскат. Глаза у директора побелели от гнева.

— Потрудитесь выполнять, — сказал я. — Вы рискуете сесть. И не на один год.

— А кровью своей упиться не желаешь? Вот он, огненный меч Торгсвельда!..

Интеллигентной беседы у нас не получилось. Директор то предлагал мне склонить голову перед владыкой своим, то грозился изрубить меня на куски, то начинал хвастливо расписывать свои подвиги в дальних странах, где он сражался с великанами и шинковал трехглавых драконов.

Он, видимо, начитался приключенческих романов. Я смотрел в его породистое надменное лицо и испытывал сильное желание ударить болевым шоком.

Но тут невесть откуда набежала толпа крестьян в холщовых рубашках. Все дружно стали на колени и начали громко славить доброту и ум своего хозяина. Миловидные крестьянки на вышитых рушниках протягивали хлеб, соль и тонизирующие напитки. Директор пил и отдувался.