Анатолий Тарасов - Хоккей. Родоначальники и новички

• Название: Хоккей. Родоначальники и новички
• Автор: Анатолий Тарасов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1998
• ISBN: 978-5-699-68166-2

Анатолий Тарасов – самая яркая и многогранная тренерская фигура нашей хоккейной истории, основоположник отечественной хоккейной школы и настоящий гений тренировки. Он был главным пропагандистом наших хоккейных традиций и авторитетом в хоккейном мире.

Текст этой книги набран на печатной машинке им собственноручно. На листах пожелтевшей от времени бумаги издатели нашли рассказы Антолия Владимировича о канадцах – родоначальниках хоккея – и о русских, которые пошли в нем своим путем, о труде хоккейного наставника, об огранке самобытных талантов, о своих звездных воспитанниках – Фирсове, Харламове, Третьяке… О многолетней дуэли СССР/России и Канады, о хоккее грядущего и о многом другом, о чем мог знать и говорить только этот великий человек.

---

Мы очень рассчитывали на энтузиазм молодых тренеров и спортсменов, которым откроется заманчивая перспектива участвовать в зимней Олимпиаде.

Руководители нашего спорта в то время не могли взять на себя такую ответственность – разрешить нам встретиться с профессионалами. Следовало обратиться в правительство. И такая возможность однажды представилась. В доме приемов на Ленинских горах в Москве правительство давало банкет в честь победителей зимних Олимпийских игр 1964 года в Инсбруке. В одну из пауз мы с Юрием Гагариным (а я попросил его о содействии) подошли к столу президиума. Вначале изложили суть дела Л. И. Брежневу – он в то время занимал пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР, а затем направились к Н. С. Хрущеву. Он обнял Ю. Гагарина, поздоровался со мной и, узнав о нашей просьбе, подозвал Брежнева и тут же дал санкцию на наш матч с профессионалами. Поблагодарив Ю. Гагарина, я сразу разыскал руководившего тогда спортом Ю. Машина и доложил о только что принятом решении.

Рассказал все в деталях и своему другу Аркадию Чернышеву. Мы вместе с нашими женами подняли тост за новую веху в нашей хоккейной жизни. Тогда мы думали, что, коль скоро нам разрешено сделать вызов канадским профессионалам, матчи не за горами. Но мы оказались плохими провидцами. Понадобились долгие годы для того, чтобы такие встречи стали явью.

А тем временем началась неторопливая переписка с руководителями НХЛ. Нашему представителю в Международной лиге хоккея Андрею Старовойтову давались многочисленные поручения по организации этих встреч. Следовало договориться и о финансовых условиях, и о правилах судейства, и о месте проведения встреч, количестве матчей. Руководство НХЛ почему-то не пылало желанием ускорить дела и на наши нетерпеливые запросы отвечало молчанием.

Было это в середине 60-х годов. Наши хоккеисты побеждали соперников и в товарищеских, и в официальных матчах – на всех турнирах с участием как сборной, так и клубов.

Не то канадцам хотелось еще раз внимательней присмотреться к нам, не то президенту НХЛ господину Кемпбеллу не позволяли снизойти до матчей с советскими хоккеистами его политические взгляды.

Международная обстановка тех лет была напряженной, громоздились торосы «холодной войны». Возможно, руководители НХЛ ждали потепления международного климата, а может, были какие-то другие причины откладывать встречу с советским хоккеем. Мы, тренеры, встречаясь за океаном с коллегами, с журналистами, говорили, что готовы к матчам с профессионалами. А нас продолжали запугивать. И крупными поражениями, и более того, однажды нам сказали: в некоторых матчах вам попросту некем будет заменять своих игроков, канадские профессионалы на такое, мол, способны… Но мы уже вполуха слушали эти побасенки. Они на нас не действовали. Мы стали опытнее и знали себе цену.

Однажды, когда мы совершали очередное турне по Канаде и США, получили приглашение профессионального клуба «Торонто Мейпл Лифс» провести три матча с хоккеистами этой команды. Тут же собрав хоккеистов, мы спросили их: «Как поступим?» Они были единогласны: «Играть!»

Находились мы тогда в городе Колорадо-Спрингс, истекали последние дни 1969 года. Наша команда была в ту пору как никогда сильна и хорошо сбалансирована. Мы попросили руководителя нашей делегации немедля связаться с Москвой, а позже сожалели, что не сделали это сами. Он, этот руководитель, был карьеристом, всего боялся и в Москву не позвонил. А нам соврал, что в Москве, мол, «против» – нас ждут дома, там свой календарь, его ломать нельзя и тому подобное. Так мы упустили шанс уже тогда «скрестить шпаги» с одной из лучших профессиональных команд.

Мы, естественно, не ждали у моря погоды, не сидели сложа руки. Много и упорно тренировались – но уже целенаправленно, с ориентиром на встречу с профессионалами.

Кратко о том, в чем была суть таких тренировок.

Поначалу встал вопрос: развивать или исправлять? Развивать достоинства хоккеистов, в первую очередь те, что игрокам подарены природой, или – исправлять их слабости, такие, к примеру, как невысокий уровень техники. Решено было действовать на два фронта: развивать сильные стороны хоккеистов, одновременно поднимать их технический уровень, исправляя по ходу дела и другие огрехи. Выбор средств не был затруднительным. Мы, тренеры, верили в чудодейственность атлетизма – этого ускорителя мастерства.

Налегли на совершенствование главных качеств – силы, ловкости, быстроты. В программу занятий включили много имитационных упражнений, где игрок, к примеру, занимаясь со штангой, выполнял сложные гимнастические, акробатические упражнения. Или преодолевал различные препятствия (со штангой!), играл в футбол или хоккей. С большим интересом приняли хоккеисты такой подход к тренировкам по атлетизму. А как смотрелись такие тренировки! На наши занятия приходили сотни зрителей.

Как-то прибыл в Москву представитель одного из американских журналов. Он проявил большой интерес к хоккею, к нашей армейской команде ЦСКА. Ему была предоставлена полная свобода для знакомства с игроками. На протяжении недели он присутствовал на всех тренировках, приезжал на загородную базу команды, беседовал со многими игроками, с некоторыми играл в теннис. Словом, оказался весьма любознательным человеком. Особый интерес он проявил к силовым упражнениям. Как-то мне говорил, что он впервые увидел, чтобы со штангой бегали, прыгали и играли в футбол. Ему понравился придуманный нами футбол-баскетбол на замкнутой площадке.

Он был немало удивлен, когда спортсмены в ходе тренировки вдруг вступали друг с другом в рукопашный бой с элементами бокса, борьбы, болевых захватов.

Тренировки наши по содержанию были разноплановы и разнообразны, отличались сложностью упражнений и высоким темпом. Так что американский журналист едва успевал перезаряжать свой фотоаппарат. Попробовал он даже потренироваться с ребятами, но хватило его лишь на десять-двенадцать минут несложной разминки. Он выдохся, и врачу команды Алексею Васильеву пришлось приводить его в порядок.

Мы договорились с господином, что вопросы мне он задаст напоследок. И вот наступил день прощания. По окончании тренировки команды я предложил гостю сыграть в теннис, а беседу провести затем в необычной обстановке – в русской бане. Он с радостью согласился. Мы поехали в Селезневские бани, где обычно наша команда парилась. Для нас это был своего рода восстановительный центр. Там, кстати, проходили и наши встречи с болельщиками.

И вот банщик отводит нам отдельный уголок, и я прошу поддать пару по «высшему разряду». Замочил дубовые веники в холодной воде, развел в шайке мыло и попросил переводчика Сергея позвать американского друга. Он вошел в парную в плавках, что-то весело напевая. Я ему помахал рукой, приглашая к себе на полок. Поднялся он на три-четыре ступеньки, сразу как-то присел и бросился назад.

В ту минуту мне было его искренне жаль. Не испытал он всей прелести русской бани. Не ощутил неповторимых запахов хвои, дуба, пряностей, которые обычно добавляют для аромата в кипяток. Его тело не ощутило прикосновения мягких дубовых листьев, так хорошо воздействующих на кожу, на настроение. Не получилась, к сожалению, и наша беседа. Лишь мельком он мог видеть нас, распаренных, огненно-красных, как вареные раки, выбегающих на минутку из парильни…

Через несколько месяцев я получил три номера журнала, на страницах которого наш друг добросовестно, с помощью многочисленных фотографий, рассказывал о наших тренировках. А завершила репортаж репродукция шестнадцатикопеечного билета в баню, где автору так и не удалось попариться.

Наши занятия атлетизмом дополнялись длительными и нелегкими тренировками на льду. У армейской команды в то время уже был тренировочный каток. Мы получили возможность проводить на льду куда больше времени – до трех с половиной часов в день.

В кропотливом деле совершенствования хоккейного мастерства, развития у игроков команды тактической гибкости тренеру спешить не надо. Важно повозиться как следует с каждым игроком, не упустить существенных деталей, вовремя внести коррективы в действия хоккеиста. Признаться, я любил такую неторопливую вдумчивую работу. Она вызывалась тогда и еще одним обстоятельством. Мы, тренеры, еще и сами не всегда знали, что надо делать в первую очередь. В ходе тренировок мы имели возможность постоянно быть рядом с игроками, наблюдать за ними, вникая во все детали усвоения ими того или иного двигательного навыка, хорошо чувствовали настроение спортсменов. Мы и сами овладевали глубинами своей профессии. Учили своих парней играть в хоккей и учились у хоккея сами.

На льду изо дня в день мы шлифовали быстрые – в одно касание – передачи. Были звенья, умевшие при ограниченном маневре, выступая втроем против двух защитников, держать шайбу в течение нескольких минут. Такой навык, мы знали, в будущем пригодится – канадцы опасны, владея шайбой, а вот потеряв ее, чувствуют себя неуверенно, ведут отбор не всегда расчетливо.