В. Пенской - Сражение при Молодях 28 июля - 3 августа 1572 г.

• Название: Сражение при Молодях 28 июля - 3 августа 1572 г.
• Автор: В. Пенской
• Жанр: Прочая документальная литература

---

Теперь коснемся численности войска, оказавшегося под началом воеводы князя М.И. Воротынского, его структуры и качественного состава.

В полковой росписи «береговой» рати дьяки Разрядного приказа указали, казалось бы, совершенно точную цифру численности полков, которые должны были сразиться с татарами летом 1572 г. — «всего во всех полкех со всеми воеводами всяких людей 20 034 чел., опричь Мишки с казаки»[83]. Детально расписанные по полкам, эти сведения представляются достаточно точными, не внушающими сомнений, а потому широко использовались различными авторами и проникли в художественную литературу[84]. Однако сомнения относительно их точности были высказаны достаточно давно. Так, Р.Г. Скрынников полагал, что русское войско могло насчитывать до 30-40 тыс. ратников, В.П. Загоровский определял его численность в 50 тыс. чел., А.А. Зимин с оговоркой писал о 73 тыс. русских воинов[85].

Для того, чтобы более или менее представить примерное число воинов, которыми располагал князь М.И. Воротынский летом 1572 г., прежде всего необходимо определить время составления и характер ведомости, имеющейся в нашем распоряжении. Анализируя источники, В.И. Буганов писал, что «…основной текст документов №№ 1 — 3 (наказ Воротынскому, роспись войска и перечень голов. — В.П.) был составлен, очевидно, в конце зимы — начале весны 1572 г., но до отправки воевод и войска с нарядом (артиллерией) на берега р. Оки, а дополнения и исправления были сделаны уже в ходе отправки войска на службу весной 1572 г. (выделено нами. — В.П.)…»[86].Эти предположения подтверждаются находкой Г.Д. Бурдея, который указал точную дату составления росписи — 22 марта 1572 г., то есть роспись была составлена до того, как в Коломне состоялся царский смотр и полки начали выдвигаться на позиции, предписанные в наказе. Следовательно, есть все основания утверждать, что основной текст документов был составлен до того, как был произведен смотр всего войска. В этом случае становится ясным, почему составители росписи не указали в ней точное число казаков атамана М. Черкашенина, что должны были прибыть на соединение с «береговой» ратью. В момент составления росписи неизвестно было, сколько казаков явится с названным атаманом, поскольку они были не холопами великого государя, а вольными людьми, его союзниками, и в поход могли выступить и сто, и тысяча, и больше воинов, одним словом, сколько «похочет».

 Таким образом, из всего вышесказанного вырисовывается следующая картина — в конце зимы — начале весны 1572 г., в преддверии очередной «татарской» кампании, дьяки Разрядного приказа составили предварительную роспись выделяемого для нее войска. Естественно, что эта она была неполной и не отражала реальное состояние армии, которая оказалась на «берегу» летом того же года. Почему? Во-первых, в наказе Воротынскому четко и недвусмысленно прописано: «А которым князем, и детем боярским, и немцом,

Подготовка русских войск к кампании 1572 г.

и стрельцом, и казаком и всяким людем в котором полку быти, и тому послана к бояром и воеводам розпись и списки. И боярину и воеводе князю Михаилу Ивановичю Воротынскому взяти себе списки и бояром и воеводам списки роздать…»[87]. Значит, именно эта предварительная роспись и была выдана Воротынскому, он же раздал ее копии подчиненным воеводам. Далее князю предписывалось после сбора ратных людей в районе Коломна—Кашира выступать на позиции по «берегу»[88]. И далее из контекста наказа следует, что после прибытия на указанные места князь должен был «…поимати по полком памяти: сколько с кем будет людей полковых в доспесех и в тегиляех, и без тигиляев и сколько кошевых. Да розписати, выбрав, головы добрые и розписати детей боярских и их людей по головам (выделено нами. — В.П.) по всем полком, чтоб всех людей розписати заранее»[89].

Итак, можно с высокой степенью уверенности предположить, что на основе этой предварительной росписи, после смотра по прибытии на места, М.И. Воротынский должен был провести окончательное «устроение» полков, включая и «прибылых» украинных воевод с их людьми[90], составив новую, на этот раз полную и окончательную роспись ратных людей всех разрядов «по головам», включая сюда послужильцев детей боярских и (sic –!) даточных пищальников[91]. Между тем в росписи указаны «по головам» дети боярские, стрельцы, казаки городовые и наемные, «немцы» ротмистра Ю. Фаренсбаха (о них речь ниже — В.П.), вятчане «на струзех», тогда как ни послужильцев детей боярских, ни даточных, ни кошовых, что должны были быть описаны «опричь прочих» — их нет. Следовательно, цифра 20 тыс. чел. носит всего лишь предварительный характер и не отражает действительную численность русского войска при Молодях.

Правда, все эти доводы можно подвергнуть сомнению на основании того факта, что был отмечен В.И. Бугановым — в тексте документа есть приписка против фразы о наряде, что он уже «послан»[92]. Однако, во-первых, это всего лишь приписка к основному тексту, касающаяся только одного его раздела, а во-вторых, из текста наказа Воротынскому отнюдь не следует, что наряд был на смотре в Коломне[93]. Кроме того, судя по писцовой книге Коломны 1577/1578 гг., там хранился знаменитый «гуляй-город» и затинные пищали к нему[94], но не сам полковой «наряд», который, стало быть, находился в Серпухове. И если большой полк должен был стоять в Серпухове, то имело ли смысл по весенней распутице перевозить с большими трудами наряд из Серпухова в Коломну, а потом опять направлять его в Серпухов?

Определив, что известная роспись носила предварительный характер и не отражала истинной численности русской рати, но только минимальный ее уровень, попытаемся определить верхний, максимальный ее предел. Добавим к почти 12 тыс. детей боярских максимум порядка 9-10 тыс. их послужильцев «в доспесех и в тегиляех, и без тигиляев». Кроме того, необходимо посчитать также даточных людей с пищалями, механизм сбора которых определен точно — с 500 четей земли «с бояр и со князей и з детей боярских» один боец. Ближайшим аналогом механизма сбора даточных людей может служить роспись войска 1604 г.[95] Правда, в этом случае, по замечанию А.П. Павлова, скорее всего, исходили из расчета со 100 четей земли один воин[96]. Однако в 1604 г. круг лиц, с которых должны были быть собраны даточные, был ограничен по сравнению с 1572 г. Кроме того, известно также о мобилизации монастырских слуг, и хотя об этом говорят новгородские летописи, вряд ли данное мероприятие ограничилось только лишь одними новгородскими монастырями. С учетом всех этих обстоятельств можно предположить, что вместе с казаками М. Черкашенина М.И. Воротынский имел возможность рассчитывать еще минимум на 3-4 тыс. ратных людей. В сумме получается, что всего «береговая» рать вполне могла насчитывать до 28-32 тыс. чел., без учета кошевых. Распределение людей по полкам см. Таблицу 1.

Таблица 1. Численность полков армии М.И. Воротынского согласно

предварительной росписи марта 1572 г.*

* В скобках приведены расчетные данные с включением послужильцев детей боярских, численность которых не нашла отражения в росписи.

Анализ данных этой таблицы позволяет сделать ряд интересных наблюдений относительно устройства русских полевых армий того времени. «Береговая» рать на 2/3 состояла из поместной конницы[97], да и значительная часть пехоты, скорее всего, была посажена на-конь для большей маневренности. Случаев такой службы в то время можно найти немало — например, конными были стрельцы и казаки, входившие в войско И.В. Большого Шереметева в 1555 г. Обращает на себя внимание необыкновенно большая доля ратников, вооруженных огнестрельным оружием — до 1/3 всех бойцов. Еще раз подчеркнем, что русское командование в предстоящей битве сделало ставку на достижение качественного перевеса над неприятелем и, забегая вперед, отметим, что оно не ошиблось в своих расчетах.

Несколько слов о воеводах «береговой» рати. Для начала стоит отметить, что десять ее воевод делились на земских и опричных пополам — по пять земцев и опричников. При этом большим полком командовали только земские воеводы, в передовом полку начальствовали только опричные воеводы, в полку правой руки опричный воевода был первым, а земский — вторым, а в полках левой руки и сторожевом — наоборот. Таким образом, нельзя заключить, что опричные воеводы занимали особое место, равно как и опричное войско само по себе[98]. Как отмечал А.А. Зимин, дети боярские из взятых в опричнину уездов находись под началом как опричных, так и земских воевод. Равно как и «земские» служилые люди должны были идти в бой под руководством не только земских воевод, но и опричных. «Строгое размежевание опричного и земского войск фактически уже перестало существовать к весне 1572 г.», — подытожил свои наблюдения историк[99].