Карина Дёмина - Серые земли

• Название: Серые земли
• Автор: Карина Дёмина
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2015

Название рабочее. Если придет в голову иное, делитесь. А так - о приключениях Себастьяна, ненаследного князя Вевельского, купеческой дочери Евдокии, а также некоторых иных личностей

---

— Вот, — Аниела вернулась с огромным альбомом в кожаной обложке, который с немалым трудом удерживала на весу. Ручки ее были тонки, а альбом — внушителен даже с виду. И на стол он не лег — упал, царапнув коваными уголками полировку. — Это тетин альбом… она туда все записывала… о клиентах и вообще…

— Вы его показывали? Тем, кто был до меня?

Аниела покачала головой.

— Почему?

— Они… они не спрашивали… только о том, были ли у тетушки враги.

— А были?

— Нет, откуда…

— А пан Охимчук, с которым у нее ссора вышла…

— Так он не враг… писарь судейский, третьей коллегии… очень приятный мужчина, — Аниела вдруг смутилась. — Только очень нерешительный…

Она открыла альбом.

— Вот…

На волкодлака пан Охимчук походил не более чем мышь на паровоз. И пусть снимок был высочайшего качества, но тем явнее проступали недостатки. Сплюснутая голова, покрытая редкими волосами, которые росли ко всему клочьями. Вытянутая передняя губенка со щеткой усиков. Жиденькие бакенбарды и острая бородка. Пан Охимчук был невзрачен и сутуловат, темный сюртук, явно скроенный по моде двадцатилетней давности, сидел на нем криво, оттого сам пан Охимчук гляделся горбатым.

— Не очень удачный снимок, — признала Аниела. — Тетушка уговаривала его сделать другой. И гардероб обновить… она всегда плотно занималась каждым клиентом…

— Пан Охимчук отказался?

Аниела перевернула страницу.

— Вот, — она протянула визитную карточку яркого красного колеру, — из‑за него все!

Карточка плотная, глянцевая, явно не из дешевой бумаги. А шрифт рубленый.

Черное на красном.

«Курсы настоящих мужчин»

И ниже, меленько: «мы поможем раскрыть внутренний потенциал».

На обратной же стороне и вовсе значилось:

«Разбуди в себе варвара!»

Отчего‑то представился пан Охимчук, но не в сюртуке, а в леопардовой пятнистой шкуре да с дубиной, которую он норовил примостить на узеньком плечике.

— Этот человек имел наглость сюда заявиться! — Аниела подняла кота, который проявил неожиданное для полосатой его натуры смирение. — Они с тетушкой беседу имели…

— О чем?

— Не знаю, — она чесала кота за ухом, отчего кошачье ухо нервно подергивалось, а хвост и вовсе стучал по обтянутому полосатой тканью подлокотнику. — Но после того разговора тетушка выставила его из дому… так и сказала, мол, уходите, пан Зусек, видеть вас не желаю! А после еще капли сердечные пила…

Интересно получается… очень интересно.

— Вы об этом рассказали, надеюсь?

— А надо было?

Себастьяну показалось, что он услышал, как тяжко вздыхает кот, хвост его замер, а глаза закрылись, и на морде появилось выражение бесконечной тоски.

— Они… не спрашивали про пана Зусека… только про врагов… про конфликты… а то ж не конфликт. Он предложение тетушке сделал… так она сказала…

— Какое? — без особой надежды на ответ, поинтересовался Себастьян.

— Тетушка не сказала… обмолвилась только, что это бесчестно… и дурно пахнет…

Все любопытней и любопытней.

— А когда пан Зусек заходил?

В альбоме ему места не нашлось. Себастьян перелистывал плотные страницы серого картона, к которым крепились и снимки, и узенькие бумажки, надо полагать, с информацией о людях, на снимках представленных.

Он прочтет.

Позже.

В месте тихом и спокойном… в таком, где его не станут искать. А если и станут, то вряд ли найдут. И Себастьяну было известно лишь одно такое.

— Так… так на позатой неделе… нет… дальше… тридцать первого травня! — Аниела обрадовалась, что вспомнила. — Я помню, мы первого завсегда по счетам платим, и я раскладывала на кухне… нам бакалейщик выставил совсем уж непомерный, и я сверялась… а тут он. Заявился… время позднее, я еще подумала, что это просто‑таки неприлично, заявляться к людям без приглашения… улыбается весь такой, ручки целует…

Она на ручки эти, упрятанные в перчатки явно не новые, хоть и добротные, вздохнула.

— Красавицей меня назвал…

Кот, приоткрыв один глаз, фыркнул: этакой‑то лести и поверить… нет, к Аниеле он был по — своему привязан, но меньше, нежели к дому и собственной плетеной корзинке.

— А выходил… сунул карточку, сказал, ежели тетушка образумится, чтоб нашла его…

— Но она не образумилась?

— Я карточку ей положила… и… и понимаете, клиентов не осталось… а денег… мы ремонт сделали… и еще на воды съездили… и вот… а он был одет так хорошо… и я подумала, что, может, зря тетушка гневается… она вспыльчивой женщиной была. Но отходила легко… и если бы отошла, подумала… глядишь и…

— Но она не отошла?

Аниела понурилась и призналась:

— На третий день, когда я думала, что все уже… то подсунула ей визиточку… а она на меня накричала, чтоб я не смела с этим… с этим человеком связываться. Назвала его бесчестным… и карточку в мусорное ведро выкинула.

— А вы достали?

Аниела покачала головой.

— Я подумала… он такой обходительный… и…

— Вы встречались?

На сей раз кот определенно испустил тяжкий вздох.

— Он… он меня встретил… помог корзинку поднести…

— Когда?

— Позавчера… — теперь она говорила шепотом, избегая смотреть в глаза. — Он мне так сочувствовал… так сочувствовал… и сказал, что если вдруг помощь понадобится… и что у него к тетушке был деловой интерес…

— Какой?

Слишком все просто… но кто сказал, что надо искать сложности?

— Он… он был родом с Приграничья… а там много мужчин одиноких… у него имелись анкеты с собой… но вот с женщинами пан Зусек совсем не умеет работать. А у тетушки получалось… с ее репутацией… она бы легко подыскала невест…

— А вы?

— Я… я не знаю… я не уверена, что сумею…

— Вы отказались?

Красная карточка раздражала самим своим видом.

— Н — нет… он был так настойчив… я говорила, что, наверное, дом продам… и уеду… наверное, уеду… но обещала, что подумаю…

Убрать упрямую старуху, чтобы дело перешло к наследнице, которая куда более сговорчива?

Возможно, но… он ведь не мог не понимать, что первым делом проверят именно его. И то, что пропустили пока, случайность, не более…

— Но я… понимаете, у меня нет тетушкиного таланта… — Аниела комкала платочек и остервенело чесала за кота за ухом, отчего и ухо, и сам кот, несколько подрастерявший прежнее равнодушие, подергивался. — И я… я не смогу… к тому же, тетушка говорила, что он бесчестный человек… но такой обходительный.

— Все мошенники обходительны, — заметил Себастьян, поднимаясь. — Могу я осмотреть комнату вашей тетушки?

Аниела рассеянно кивнула, мысли ее явно были заняты уже не тетушкой, и не Себастьяном, но предложением пана Зусека, которое и хотелось принять, и все же было боязно.

В комнате Зузанны Вышковец вязаных салфеток не наблюдалось.

Здесь было чистенько.

Аккуратненько.

Безлико. Ни тебе статуэток на полочке, ни картинок с котятами аль младенчиками, ни иных мелочей, до которых так охочи женщины.

Кровать металлическая.

Цветастое покрывало и подушки, выставленные башней. Кружевная накидка, единственной, пожалуй, уступкой женской натуре хозяйки. И тяжелый секретер заместо туалетного столика.

На секретере — снимок. Зузанна Вышковец, еще живая, дама весьма и весьма строгого вида, стоит, придерживает под локоток Аниелу в траурном ее облачении.

Себастьян снимок сдвинул и провел по секретеру пальцами: убирались в комнате постоянно.

— Вы ничего отсюда не выносили?

Аниела всхлипнула и покачала головой:

— Тетушка не любила, когда я ее вещи трогала…

Себастьян выдвигал ящик за ящиком.

Счета. И снова счета, на сей раз перевязанные красною лентой, с пометками об оплате… пачка красных листовок, из тех, которые бросают в почтовые ящики.

Знакомый призыв:

«Разбуди в себе варвара!»

Себастьян немедленно ощутил просто‑таки небывалое желание этого самого варвара раскрыть, желательно, при непосредственной встрече с паном Зусеком. Чувствовал, пригодится.

Ежедневник… список покупок… заметка заглянуть к портнихе…

Мелочи чужой жизни. И странно, потому как жизни больше нет, а вот эти мелочи остались.

На последней странице размашистым почерком значилось: «неч. 9–17, ВВ».

Любопытно.

Страницу Себастьян вырвал и, сложив, убрал в карман. Чуял: пригодится еще.

Глава 14. О новых подозрительных знакомых

Когда острые зубки померанского шпица панны Гуровой сомкнулись на щиколотке, Гавриил лишь стоически стиснул зубы, сдерживая весьма естественный в подобной ситуации порыв: дать наглой собаченции пинка.

— Ах, простите… Мики, шалун, фу… он такой непоседа…

Шалун Мики щиколотку отпускать не пожелал, но заворчал и головой мотнул, пытаясь выдрать кусок мяса. Однако хищным намерениям сим помешал шелковый носок: ткань затрещала и порвалась…