Софья Толстая - Мой муж Лев Толстой

• Название: Мой муж Лев Толстой
• Автор: Софья Толстая
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-083817-2

В этом издании раскрывается личная жизнь Софьи Андреевны и Льва Толстого. Как эта яркая незаурядная женщина справлялась с ролью жены великого мужа? С какими соблазнами и стремлениями ей приходилось бороться? Так прекрасна ли жизнь с гением? В дневниках читатель найдет ответы на все эти вопросы.

---

Способы выживания в ситуации конфликта далеко не всегда явного.

«Только уравновешенный дает возможность преодолеть препятствия, найти выход из затруднительного положения или объединить людей. Когда супруги уравновешенны, они открыто выражают свои чувства и свободно себя держат. Уравновешенный тип поведения внутренне гармоничен. Уравновешенное общение основано на подлинности переживаемых и демонстрируемых чувств».

(Социология семьи. Лекция 1)

12 июня

Поздно встала; играла упражнения внимательно и вижу, что очень отстала. Ходила с внуком Мишей в елочки и в Чепыж, мы набрали грибов, рыжиков и березовых. Тишина лесная, цветы, ясное небо, солнце – все это как хорошо! Потом опять играла. После обеда посидели с Мишей на вышке, а потом ездили в кабриолете с Сашей к столяру и на могилки моих младенцев, тетушек и родителей Л.Н. Рвали во ржи васильки; дорогой смеялись, болтали, шутили с детьми. Вечером Л.Н., на балконе сидя, задавал нам задачи и вспоминал свою любимую о косцах. Вот она.

Было два луга: большой и малый. Пришли косцы на большой луг, косили все полдня. На вторую половину дня отправили половину косцов на малый луг. К концу дня большой луг был весь скошен, а на малом лугу осталось работы на одного человека на один день.

Сколько было косцов? 8 человек. 5/8 косцов скосили большой луг; 3/8 косили малый, т. е. 2/8 косцов и 1/8, т. е. один человек. Если один человек составляет 1/8, то всех было восемь человек.

Это одна из любимых задач Льва Николаевича, и он ее всем задает.

Думала сегодня: отчего женщины не бывают гениальны? Нет ни писателей, ни живописцев, ни музыкальных композиторов. Оттого, что вся страсть, все способности энергической женщины уходят на семью, на любовь, на мужа, – а главное, на детей. Все прочие способности атрофируются, не развиваются, остаются в зачатке. Когда деторождение и воспитание кончается, то просыпаются художественные потребности, – но все уже опоздано, ничего нельзя в себе развить.

Девушки часто развивают в себе духовные и художественные способности и силы; но это развитие остается единично, не может идти дальше, в следующие поколения, потому что девушки не дают потомства. Бывают часто гениальные люди от старых, развитых раньше, матерей, и Лев Николаевич один из таких. Его мать была не молода, когда родила его, да и когда выходила замуж.

13 июня

Опять как будто судьба позволила жить и радоваться, если только сердце мое больное способно еще на радость. Но слава богу, все здоровы и дружны, Лев Николаевич сегодня ездил верхом в Ясенки; и он рад, что поздоровел и что и ему еще Бог позволил жить, и жить даже бодро. Только что начинаю устраиваться, убирать дом, устанавливать мебель, гулять. Сегодня с внуком Мишей ходили в Посадку, рвали цветы, грибы, ягоды: много о Ваничке с ним говорили; я ему рассказывала о его жизни и плакала.

Потом я опять гуляла с Вестерлундами, Левой и Илюшей. С Илюшей тихо и хорошо разговаривали о его делах и переезде на зиму к теще. Очень он, бедный, запутался в делах хозяйственных и денежных.

Чудесный был ясный вечер; пропасть везде цветов, делали букеты на завтра.

Завтра крестят маленького внука Льва.

14 июня

День провела со всеми своими детьми: в 1 час дня крестили маленького внука Льва. Дора очень волновалась, а деды – шведы – ужасались дикости русских крестин.

Обедали все у нас, на воздухе, очень торжественно, с букетами и фруктами на столе, с шампанским и прекрасной солнечной погодой. Потом все играли в теннис, и Л.Н. тоже; он не унывает; здоровье его, слава богу, совсем поправилось. Вечером уехали и Маша с Колей и Илья с Мишей, которого мне ужасно было жаль отпускать. Но чувство, что он не мой, что любить его только горе, что воспитывать его буду не я – все это заставляет меня бояться этой привязанности, и я удаляюсь от Миши умышленно.

Играла сегодня три часа подряд, разучивала полонез Шопена Asdur; трудно, но какое это чудесное произведение! Позднее приехала Надя Ферре, очень приятно пела. Прочла рассказ сына Левы в «Новом Времени» «Прелюдия Шопена». У него не большой талант, а маленький, искренно и наивно. Кончила день с Л.Н. слишком молодо.

17 июня

Опять все и трудно и грустно! Вспомнила невольно когда-то сказанные мне французским философом Charles Richet слова: «Je vous plains, madame, vous n’avez pas meme le temps d’etre heureuse»[4].

Опять и вчера, и сегодня клистиры, припарки, компрессы, выливанья из горшков, ухаживанье за больным Львом Николаевичем… Он после своей дизентерии не был воздержан, ел много и жадно; ездил, вопреки запрету докторов, на велосипеде, купался, слишком утомлялся верховой ездой, и вчера у него начались страшные боли в желудке, упорная, мучительная рвота, а сегодня жар, 38 и 2 было вечером, весь день он ровно ничего не ел, стонет вот уже сутки и очень нетерпелив.

От упрямства и невоздержания он сокращает свою жизнь и заедает и мой век. На этот раз мне стало досадно; только что с напряженным вниманием я старательно выходила его от дизентерии, и опять он слег. Сама я тоже больна, слишком утомляюсь и огорчаюсь. У меня кашель, болит под ложечкой.

Л.Н. в постели принимал каких-то супругов из Воронежа, приехавших, как к духовному врачу, с ним о чем-то советоваться. Это его утомило.

Вчера, до заболеванья Льва Николаевича, с Сашей в первый раз купались и жалели, что мало кто пользуется такой чудесной купальней и вообще нашей яснополянской удобной летней жизнью. Разговорились с ней и смеясь решили, что когда будем жить по своей воле, то у нас будет много, много всякого народу, которые будут жизнью наслаждаться вокруг нас, а мы на них будем радоваться.

18 июня

Рожденье Саши, ей 14 лет. Невыносимо жаркий день, 40 градусов тепла было на солнце в два часа дня. Л.Н. все нездоров, изжога, жар до 38 и 3 был сегодня. К вечеру стало лучше, температура пала до 37 и 5, и он ел сегодня два раза овсянку и пил кофе.

Сбегали с Сашей бодро на Воронку купаться. Такой был красивый, тихий вечер, что я не переставая любовалась природой, небом, луной.

Вернувшись, застала Льва Николаевича, диктующего статью газетную Тане, которую, впрочем, раздумали посылать.

Дело вот в чем: приехали в Ясную шесть человек гимназисток и гимназистов, привезли 100 р. для нуждающихся крестьян. Л.Н. послал их к священнику, попечителю здешних мест, и священник указал на особенно бедных. Гимназисты купили в Ясенках муки, которую и выдавали беднейшим. Явился становой и урядник и строго запретили купцу в Ясенках выдавать муку мужикам по запискам от нас или гимназистов. Просто безобразие! Не смей никто в России милостыню подавать бедным – становой не велит. Мы с Таней глубоко возмущались и обе охотно бы поехали прямо к царю или его матери и предостерегли бы их от того возмущения, которое может подняться в народе от озлобления к подобным мерам.

Приехали девочки Толстые и М.А. Шмидт.

20 июня

Лев Николаевич все болен. Жар небольшой, 37 и 8, но все жжет его, и он худеет и слабеет. Боли в животе только при движении или нажимании. Вчера на ночь долго растирала ему живот камфарным маслом, потом положила компресс с камфарным спиртом. На ночь дала висмут с содой и морфием. Ел он сегодня овсянку, рисовую кашу на миндальном пополам с простым молоком (обманом) и яйцо, которое, после трех дней, уговорил его съесть доктор Вестерлунд.

Был исправник по поводу приезда из Харькова гимназистов и гимназисток для какой-то помощи народу и работы в народе. Все без видов, а сегодня приехали две еще девочки с той же целью, из которых одной 13 лет. Их всех выслали, а я упрекала исправнику резко, что он запретил купцу в Колпне отпускать по запискам муку народу. А записки выданы по указанию священника беднейшим жителям наших мест, и мука уплачена.

Еще приехал из Англии X.Н. Абрикосов и рассказывал о Черткове и всех тамошних жителях русских немало нового и интересного.

Ходила купаться с Таней и Сашей. Жара страшная, сухая гроза, тучи, молния, дождя нет, страшная засуха. – Урывками эти дни поиграла немного в мастерской, на дворне.

Очень сегодня я затосковала о Льве Николаевиче. Думаю, если он и поправится от этой болезни, то ему скоро 70 лет; и все-таки он долго прожить не может, и вдруг я останусь одна, без него на свете. Такая вдруг беспомощность мне показалась во мне, такое ужасающее одиночество, что я чуть не разрыдалась. Как ни трудно мне подчас с Л.Н., но все-таки он меня одну любил, он был мне опорой и защитой, хотя бы даже и от детей. А тогда? Трудно, грустно мне будет ужасно! Дай Бог ему пожить подольше, и мне без него или не жить совсем, или как можно меньше.

Прочла четыре листа корректур, глаза слабеют.

21 июня

Со всеми болезнями и горестями напутала в издании 15-го тома девятого, дорогого издания и очень этим взволновалась; не знаю еще, как выпутаюсь. Я забыла, что то, что составляло добавление к 13-й части, тоже не вошло в дорогое издание, и начала прямо с 14-й части. Теперь придется добавлять в конце, внося все без системы и без последовательности годов. Слишком много должна вмещать моя голова, и все идет хорошо, пока все благополучно. «И на старуху бывает проруха», говорит пословица; и вот у меня «проруха», а все от болезней Льва Николаевича и разъездов по разным местам, где он жил, куда ездил и где болел.