Илья Дубинский-Мухадзе - Ной Буачидзе

• Название: Ной Буачидзе
• Автор: Илья Дубинский-Мухадзе
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1960

О замечательном жизненном пути пламенного большевика Ноя Буачидзе повествует книга писателя И. М. Дубинского-Мухадзе.

---

— Удивляюсь я вам, Георгий Александрович, сын такого почтенного родителя, сам без пяти минут адвокат, ну чего ради, голубчик, вы путаетесь с этими босяками? Или вам по молодости лет невдомек, что очаг осетинского дома до основания рушится?!

У Георгия хватило выдержки. Он вежливо осведомился:

— Позвольте спросить, господин Цаликов, Кермена вы тоже считаете босяком?

Именем Кермена — легендарного героя осетинского народа, крепостного крестьянина князей Тулатовых, поднявшего оружие против феодального рабства, — назвали партию осетинской бедноты ее организаторы — Гибизон, Цаголов, Кесаев, Гостиев. В недалеком будущем эта партия должна была слиться с большевиками.

Буачидзе и Киров с самого начала поддерживали керменистов. Они не боялись того, что партия «Кермен» имела не очень четкую программу, в частности по национальному вопросу.

— Для нас, — подчеркивал Ной, — главное, что «Кермен» открывает путь к осетинской да и ко всей горской бедноте. Это чрезвычайно важно! Надо приблизить керменистов к себе, повести за собой, и в этой совместной с нами борьбе они быстро отбросят некоторые свои иллюзии и, ручаюсь, научатся более точно излагать программу.

Буачидзе не ошибся. 24 ноября 1917 года керменисты телеграфировали Ленину:

«Осетинская революционно-демократическая партия «Кермен» приветствует рабоче-крестьянское правительство.

Путь трудящихся всего мира — один: к любви и правде на земле через победу над эксплуатацией, насилием и рабством. Под вашим Красным знаменем, символом свободы труда, свободы земли, свободы человека, и мы, сыны трудовой Осетии, жаждем осуществления лозунгов большевиков».

В труднодоступном Дигорском ущелье Буачидзе рассказывал крестьянам о Ленине, о большевиках, объяснял, почему горцы должны навсегда покончить с национальной враждой, раздирающей Терскую область. Только объединившись в один крепкий союз, рабочие, горцы, иногородние, казачья беднота смогут завоевать власть, а с нею и землю.

— Вы, горцы, — обращался Ной к неспокойной толпе мужчин на ныхасе[21], — встречаете путника душевным приветствием: «Приход твой к счастью». Но далеко не всему, что гость рассказывает, не всякому красивому слову вы верите. Другое дело — опыт собственной жизни. Так пусть же вспомнят старики, как «родные» осетинские князья и помещики захватывали общественные земли, пастбища, на которые не смели посягнуть даже царские власти. Точно так же разорили свой народ и кабардинские феодалы. Сердце сжимается от боли, когда вспоминаешь, что произошло на Зольских лугах.

…Был 1913 год. Промотавшиеся кабардинские помещики и коннозаводчики решили обогатиться. Они объявили своей собственностью высокогорные луга, пастбищные земли всей Большой Кабарды. Наместник Кавказа Воронцов-Дашков, а за ним и сам царь поспешили выразить свое полное согласие. Ничего не подозревавшие кабардинские крестьяне в обычное время погнали скот на Золку. Отряды стражников преградили путь чабанам. Тринадцать тысяч крестьян, шестьсот тысяч голов скота остановились. Коровы, лошади, овцы растянулись на сто километров. Не было ни воды, ни кормов. Волчьи стаи на глазах у людей рвали баранов…

Охваченные гневом, кабардинцы рванулись вперед и разметали отряды стражников. Скот хлынул на луга. Тогда по требованию помещиков и коннозаводчиков начальник Терской области с трех сторон двинул на Золку пехотные дивизии, казачьи и артиллерийские полки. От Владикавказа, от Пятигорска, от Моздока пошли войска громить восстание ограбленных горцев, которым руководил кабардинский юноша, сын табунщика и сам табунщик Бетал Калмыков. И дед и прадед Бетала также были пастухами, крепостными рабами кабардинских князей. Прадед не стерпел издевательств — убил князя. В семье Калмыковых, не скрывая радости, говорили, что Бетал всем похож на прадеда, такой же непокорный, сильный, смелый.

У горцев были только охотничьи ружья, у царских солдат пулеметы и пушки. Осиротели тысячи детей кабардинских крестьян. Ощутимо приумножили свое богатство несколько десятков кабардинских помещиков и коннозаводчиков.

Тогда же, в 1913 году, Сергей Киров разыскал в пещерах на Кинжал-горе Бетала Калмыкова и других руководителей восстания. Новая встреча произошла во Владикавказе знойным летом 1917 года, когда сухота и марево предвещали близкую грозу и освежающие ливни. Теперь Киров был не один. Он познакомил Бетала с Ноем Буачидзе.

Ной, не скрывая интереса, рассматривал Бетала. Он уже много слышал об исключительной смелости и силе Бетала. Не так давно на глазах у всего отряда князя Пшухова Калмыков схватил князя поперек туловища и, как кутенка, бросил с моста в пенящуюся реку Малку. За Пшуховым вниз головой туда же последовал и его вооруженный до зубов охранник. Затем Бетал вскочил на коня и поскакал в родное селение на свадьбу к двоюродному брату.

А в другой раз, когда уже никак нельзя было вырваться из плотного кольца стражников, обложивших деревенский домик, где отдыхал Калмыков, Бетал поставил условие: он не сделает ни одного выстрела, без сопротивления отправится в Нальчик в тюрьму, но пусть ему дадут исполнить любимый танец «кафа» и не пытаются связывать руки. Командир стражников ротмистр Атаужкин счел за благо согласиться, очень уж ему хотелось захватить ненавистного Калмыкова живым и получить награду, объявленную наказным атаманом и начальником Терской области.

Десять минут длился танец. Наконец Бетал вышел, сел на лошадь и с поразительной покорностью направился в Нальчик,

Ночью Бетал Калмыков бежал из тюрьмы, любезно оставив записку: «Я дал слово приехать в Нальчик. Вам угодно было посадить меня в тюрьму. Я сел. А насчет того, как долго я там останусь, разговора не было».

12

Из Дигорского ущелья Ной вернулся совсем больным. Ночью у него горлом шла кровь. Рано утром Чхубиани послали за Мамия Орахелашвили, понимая, что другого врача Буачидзе к себе не допустит. Но и Мамия добился немногого. Вечером Ной заставил дежурившую возле него Евдокию Полякову нанять извозчика и поехал на митинг в Апшеронские казармы.

Встревоженные друзья решили действовать по-иному. Киров как-то неожиданно завел разговор о том, что чувствует себя очень виноватым перед матерью и отцом Ноя. Они столько лет не видели сына и так много пережили из-за него, что Буачидзе следовало все-таки сначала навестить стариков, а потом вернуться во Владикавказ. Ну, да ошибку не поздно исправить и сейчас!

Тут уж Ной устоять не мог. Он очень любил родных. Где бы Буачидзе ни был, как бы трудно ни складывалась его жизнь, он всегда старался успокоить, подбодрить их. Его особенно тревожила судьба младших братьев.

Своим бисерным почерком — крохотными и очень ясными буквами — Самуил писал брату Николаю:

«30/I 1912 г. Турция.

Друг мой!.. И пусть они, наши младшие, наша надежда, пока еще не поздно, подумают серьезно о своем положении. Я понимаю круг их мыслей. Но что же, коли они хотят быть человеками, коли они желают стать лучшими строителями того великого и сложного здания, что называется жизнью, — все это должны перебороть и, поднявшись, стать на крепкие ноги, а не шататься на ходулях, как теперь предпочитают некоторые интеллигентные господа…

В одиночной камере каторжной тюрьмы я также раздумывал о пути, по которому должны пойти наши младшие. Убежден, они должны готовиться к борьбе, и началом всего явятся обширные знания. Мне хотелось быть их первым наставником, самому их учить. Нечего говорить, что такие побуждения усиливали мое стремление к свободе. Я бросался было и к железной решетке и к штыкам, и застенок пробовал ломать, но все вотще!

…А что молодежь смыслит в музыке? В игре, пении, танцах? А спортом занимается? Мне представился раз случай, с риском понятно, удрать от жандармов на велосипеде. Увы, я не умел ездить…»

Младшему брату Петру:

«1914 год. София.

Сердечный привет молодежи от старика!

Что делаете и как живете? Видно, что учебный план не получен от меня. Проходите ли языки, по каким учебникам? Какие учебы выбрали из математики?

Рекомендую прочесть книгу «Национальный вопрос с.-д. партии» О. Бауэра. Выводы и замечания даны не в нашем духе…»

«1915 год. Женева.

Здравствуй, брат!

Если действительно хочешь что-нибудь понять в жизни — читай, учи языки, снова читай. Познакомься с Ломоносовым (отец русского печатного слова), Пушкиным (отец русской поэзии, художества), Лермонтовым, Тургеневым, Гоголем, Достоевским, Белинским, Грибоедовым, Гончаровым, Добролюбовым, Чернышевским, Некрасовым, Писаревым, Успенским, Надсоном, Чеховым, Толстым, Горьким, Андреевым, Соллогубом, Буниным, Куприным, Вересаевым.

Из иностранцев: Шекспир, Байрон, Франс, Гюго, Гёте, Ибсен, Шиллер, Бальзак, Гауптман, Мольер, Лондон…»

…Итак, Самуил не устоял перед соблазном повидать родных. В первый и в последний раз в своей жизни он ехал по личному делу, просто на отдых. Впрочем, Грузия в ту пору была не очень подходящим местом для отдыха.