Елена Басманова - Крещенский апельсин

• Название: Крещенский апельсин
• Автор: Елена Басманова
• Издательство: Нева
• Жанр: Детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-7654-2976-9

Январь 1908 года. Юный провинциал Самсон Шалопаев приезжает в Санкт-Петербург в надежде разыскать свою прелестную жену, загадочно исчезнувшую после их тайного венчания. Волею судеб юноша попадает в редакцию журнала «Флирт», под крылышко заботливой издательницы, ослепительной Ольги Май. Молодого человека затягивает водоворот столичной жизни: банкеты, театры, блестящие знакомства… Однако в течение нескольких дней на жизнь Самсона несколько раз покушаются. И юному журналисту приходится самостоятельно взяться за расследование, чтобы выяснить, кому он успел перейти дорогу в Петербурге и не связаны ли эти покушения с исчезновением его жены…

---

Как бедный деревенский сарай вспоминал он родной казанский храм Мельпомены. Ольга Леонардовна держала в руке маленький бинокль из слоновой кости, но Самсону его не дала, шепнув, что молодому мужчине неприлично слишком пристально изучать дам. Впрочем, Самсон, не обнаружив никого похожего на Эльзу, быстро переключился на изучение столичных мужчин: среди них были ослепительные красавцы, статные, с прекрасной осанкой, с горделивой посадкой головы. Мужчины во фраках преобладали над военными. Военные Самсона особенно привлекали – в них странным образом сочетались сила и грация. Самсон гадал, есть ли в зале адъютанты самого Государя?

А Ольга Леонардовна лениво изучала программку.

– Интересно, один Шопен. Мазурки, прелюды, три вальса, два ноктюрна. Какое отношение мазурки Шопена имеют к Древней Греции? А ведь эта американка намерена возродить античность. Но что делать, если античной музыки нет!

На длинную плоскую эстраду вышел пианист во фраке и белом галстуке, с усами и подстриженной бородкой и направился к роялю, стоящему сбоку, у самых колонн. Он уселся, коснулся клавишей пальцами…

Дункан появилась словно на гребне музыкальной волны. Помчалась, простирая руки, запрокинув голову, вскидывая колени под прямым углом к корпусу.

– Да она совсем голая, – негодующе прошептал кто-то рядом.

Действительно, Самсон не разглядел ни корсета, ни лифа, ни трико. Подвязанный у бедер хитон взбивался пеной вокруг босых ног, облегал живот и грудь. Темные волосы отброшены со лба, собраны небрежным узлом. Вот она остановилась, руки остро согнуты в локтях, кулаки плотно прижаты к груди, спина напряглась. Вот руки раскинулись, зовя, умоляя, прощая и протестуя. Вот танцовщица закружилась, притаптывая, резко нагнулась вперед. Самсон, к своему удивлению, хорошо понимал немой язык пластики: каждое движение твердило о страсти, безответной, безнадежной, трагической…

В легком хитоне, такая беззащитная, такая страдающая от любви, танцовщица казалась Самсону необыкновенно прекрасной. И он поймал себя на мысли, что завидует мужчинам, которые могут находиться рядом с этой божественной женщиной…

Зал молчал. Господин в белоснежных бакенбардах, сияя орденами, вывел из рядов пожилую даму и, надувшись, повел ее к выходу. Кто-то язвительно хихикнул. Кто-то вскочил и захлопал в ладоши. Аплодисменты лавиной покатились по рядам…

В антракте Ольга Леонардовна и Самсон опять попали в людской водоворот. Кто-то подходил к ним, делился впечатлениями. В нестройном гуле голосов вырывались отдельные слова, фразы.

– Переворот в искусстве…

– Конец мертвому формализму балета…

– Мисс Дункан – это Шлиман античной хореографии…

– Гармонично развитое тело славит себя… Это призыв к свободе, к природе, к естественности, – включилась в обмен репликами и Ольга Леонардовна.

После антракта под музыку прелюда танцовщица изображала амазонку, охваченную восторгом битвы. Она, изгибаясь, натягивала гипотетический лук, отбивалась от врагов гипотетическим щитом, ликующе гарцевала, празднуя победу. Потом последовала буколическая сценка: девушка, похожая на весну, играла в мяч…

– Все, с меня довольно. – Ольга подавила легкий зевок, прикрыв рот веером из черного гипюра с малиновым узором. – Нам пора.

Она поднялась и вышла из ложи. Самсон с сожалением бросил взгляд на сцену, где на фоне голубого занавеса под музыку Шопена металась чародейка в легком хитоне, и покорно поплелся за своей спутницей.

На улице, у театрального подъезда, Ольга резко повернулась к Самсону. Темные лукавые глаза ее блеснули у самого его лица, – если бы не Ольгина шляпа с широкими полями, они наверняка бы столкнулись лбами. Оба весело рассмеялись, и юный провинциал ощутил, что неловкость покидает его. Морозный, крещенский воздух вливался в легкие. Веселые огоньки электрических фонарей отгоняли январский мрак. Впереди их ждал банкет, шампанское, яства – жизнь казалась прекрасной.

К парочке подкатил расторопный извозчик. Самсон отметил про себя, что экипаж принадлежит двору Макаровых. Бережно поддерживая спутницу под локоток, он помог ей подняться в сани. Чуть помедлив, последовал за ней и, уже усевшись, шепнул нерешительно:

– Едем в «Медведь»? Где это?

– Извозчик знает где, – поощрила своего спутника Ольга.

Самсон едва приоткрыл рот, чтобы крикнуть заветные слова кучеру, как увидел, что сверху, в свете фонаря, падает что-то темное. Раздался глухой звук, лошадь дернулась, заржала – и возница, выронив из рук вожжи, скатился с козел. Оставшиеся без управления сани понеслись черт знает куда. Ольга схватилась обеими руками за Самсона, тот, в свою очередь, непроизвольно обнял ее за талию и кричал: «Стой! Стой! », надеясь, что лошадь его послушается. Но обезумевшее животное мчалось, не разбирая дороги, и на одном из поворотов сани, зацепившись полозьями за край обледенелого тротуара, накренились. Седоков выбросило прямо в снежный рыхлый сугроб, принявший их как перина. Они поднялись, отряхиваясь и ища глазами исчезнувшую повозку. Происшествие завершилось благополучно – оба отделались лишь испугом и помятыми перьями на шляпе госпожи Май.

– Что это было? – спросил недоуменно Самсон. – Неужели еще одно покушение на извозчика?

– А может быть, покушались на вас?

Самсон воспринял этот вопрос как неуместную шутку, но задумался.

Ольга Леонардовна, очень похорошевшая от волнения, молчала и испытующе смотрела на своего спутника.

– Неужели кто-то из братьев выжил? И теперь охотится за мужем Акулины? – прошептал Самсон.

Ольга Леонардовна опустила глаза, вздохнула и улыбнулась.

– Знаете, что гласит восточная мудрость? Если событие произошло один раз, оно может более никогда не повториться. Но если событие происходит дважды, то непременно произойдет и в третий раз.

Глава 4

Ресторан «Медведь» встретил Самсона и Ольгу соблазнительными ароматами и внушительным чучелом колоссального бурого медведя с подносом в руках. Но главное – уже в вестибюле с аркадами из природных мраморов, темно красных и оливковых, было тепло, и Самсону удалось унять внутреннюю дрожь. А дрожал он не столько от холода, сколько от игры со случаем, которую бесстрашно затеяла его прекрасная работодательница. Она не побоялась остановить проезжающего извозчика и чересчур возбужденно твердила Самсону, что теперь-то намерение злоумышленника – если таковое проявится вновь – будет не так страшно. Самсон всю дорогу озирался, ожидая неминуемой гибели. Как это за ним мог кто-то охотиться? Кому он прочинил зло? Да он, в сущности, никого и не знал в Петербурге! Эдмунд Либид, семейство Горбатовых, репортер Мурыч – вот и все его знакомства… Могли, конечно, за ним охотиться похитители Эльзы, если им стало известно, что он приехал в столицу разворотить их гнусное логово. Но и пребывание самой Эльзы в столице казалось ему теперь не таким очевидным…

Когда санки свернули с Невского к ресторану «Медведь», Ольга усмехнулась и сказала, что у страха глаза велики и не стоит никого потешать рассказом о том, как они вывалились в сугроб… Самсон и не рассказывал. Он оробел под взглядами многолюдной компании в банкетном зале, в основном мужской, хотя в сторонке он заприметил и двух барышень, бледных, гладко причесанных, в скромных гладких юбках из сукна и простеньких белых блузах, все же с претензией на нарядность.

Заждавшиеся гости встретили запоздавшую парочку бурными аплодисментами. Курить и болтать всем надоело – пора было приступать к трапезе.

Ольга, прямая и надменная, повела изящной рукой, обтянутой малиновой перчаткой, как бы смиряя восторги, и шлейф мужчин потянулся за ней в зал с металлическими колоннами, где был сервирован овальный стол, окруженный стульями с мягкими сиденьями. От обилия благоухающих цветов, сияния хрусталя и блеска фарфоровой посуды у Самсона заслезились глаза, а от вида яств свело желудок и во рту появилась слюна. Он смущенно озирал стол: в центре, на мельхиоровом блюде, возвышался громадный осетр, на хребте его алели вареные раки, укрепленные шпильками, а вокруг этой композиции – посудины всевозможных форм и размеров, заполненные икрой, семгой, копчеными сигами, заливной уткой, салатом оливье, сыром из дичи. Между ними – бутылки и хрустальные графины.

Госпожа Май усадила Самсона по левую руку от себя, так, что между ними оказался только дородный пучеглазый господин. «Видимо, ее правая рука», – догадался юноша. А справа, на почетном месте, устроился господин с русыми кудрями до плеч и с русой же всклокоченной бородой.

Метрдотель во фраке, белоснежной рубашке и черном жилете наклонился к плечу Ольги Леонардовны. Самсон замер: не занял ли он сам чужое место?

Однако его госпожа, едва повернув голову к метрдотелю, тихо распорядилась:

– Принесите, голубчик, апельсины сейчас, не дожидаясь десерта.