Елена Басманова - Крещенский апельсин

• Название: Крещенский апельсин
• Автор: Елена Басманова
• Издательство: Нева
• Жанр: Детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-7654-2976-9

Январь 1908 года. Юный провинциал Самсон Шалопаев приезжает в Санкт-Петербург в надежде разыскать свою прелестную жену, загадочно исчезнувшую после их тайного венчания. Волею судеб юноша попадает в редакцию журнала «Флирт», под крылышко заботливой издательницы, ослепительной Ольги Май. Молодого человека затягивает водоворот столичной жизни: банкеты, театры, блестящие знакомства… Однако в течение нескольких дней на жизнь Самсона несколько раз покушаются. И юному журналисту приходится самостоятельно взяться за расследование, чтобы выяснить, кому он успел перейти дорогу в Петербурге и не связаны ли эти покушения с исчезновением его жены…

---

– Погодите, погодите. Я не поняла: чего же вы хотите?

– Я прошу вашей помощи. – Женщина вынула из ридикюля носовой платочек и приложила к глазам. – Увы! Это единственное, что мне осталось! Мне, пострадавшей за свои прогрессивные убеждения! Мне, слушавшей в Москве лекции самого Менделеева!

– Вы химик? Бомбистка? – догадалась Ольга Леонардовна.

– Да, да. И за это я пострадала от гнусного режима! – Жертва режима вскочила и замельтешила перед глазами хозяйки подобно маятнику. – Они обнаружили в моем доме всего понемногу: полпуда кальция и два фунта этого… купороса… И горсточку кокаина. И они посчитали, что я собиралась изготовить бомбу. А я была в связи с самим Морозовым! Меня и упекли в рудники…

– О каком Морозове вы говорите? – заинтересовалась Ольга. – О народовольце? Который об «Откровении» писал?

– О нем! О нем самом! – с жаром воскликнула дама. Она остановилась, сжала губы в жесткую черту и, исподлобья глянув на Ольгу, процедила: – Так вы поможете жертве или нет?

Ольга отвела взор и, чувствуя себя неловко, ответила:

– К сожалению, мой кассир сейчас отсутствует. Приходите завтра после обеда. Он выдаст вам.. Э-э-э… двадцать пять рублей?

Дама усмехнулась и враждебно, с бесстыдством, заявила:

– Увы, сударыня, у меня даже белья нет. – Она задрала подол юбки и показала грубые продырявленные чулки.

– Хорошо, хорошо, – заторопилась Ольга, – я подготовлю для вас одежду. Завтра и получите.

Дама взирала на госпожу Май с глубоким презрением, весь вид страдалицы говорил: и вот из-за таких я гнила в Сибири? И вот такие считаются прогрессивной частью общества?

Ольга потянулась к шнуру, чтобы вызвать колокольчиком Данилу. Посетительница столкнулась с конторщиком в дверях – Данила едва успел юркнуть в сторону, ибо жертва режима двигалась прямо на него.

– Есть еще кто-нибудь на прием? – нелюбезно обратилась к нему Ольга.

– Нет, сегодня все, – крикнул Данила, устремляясь на безопасном расстоянии за последней визитершей, чтобы выпроводить ее из редакции и запереть дверь, дав наконец отдых измученной Ольге Леонардовне.

Когда он вернулся в приемную, Ольга уже скинула парик с проклятой косой и мещанскую шаль.

– Коньяку хочешь? – спросила она Данилу. – Согревает.

Данила не ответил, поскольку каждый приемный день слышал этот вопрос, и всякий раз Ольга Леонардовна вынимала из заветного уголка бутылку и рюмку, чтобы забыть о море женских несчастий, которыми полнилась ее приемная в эти вечерние часы.

– Ася ушла?

– Никак нет, барыня. Да я прослежу, не тревожьтесь. – Он принял рюмку из рук хозяйки. – Вам уж на покой пора.

Часы пробили восемь с четвертью.

– Пожалуй, ты прав, батюшка. – Ольга чувствовала, как живительный напиток возвращает ей силы. – Еще и поужинать надо. Кстати, явился ли наш постоялец?

– Пока не изволил прийти, – ответил Данила, пряча глаза. – Не нравится мне это. Как бы худа не было.

Ольга налила еще рюмку коньяку, закурила пахитоску, подошла к окну и отодвинула гардину: на погруженной во тьму улице было пустынно.

Только фонарь одиноко покачивался в отдалении да светились редкие окошки противоположного дома.

– Говори яснее, – попросила она устало, – я и так уж измоталась.

– Понимаете, дорогая Ольга Леонардовна, благодетельница вы наша, робею говорить, а тревога-то душеньку распирает. Ну да Бог с ним, все одно. Сегодня днем наводил я порядок в буфетной, так мы с господином Шалопаевым сговорились, чтобы аккуратность хранить, прислуга ведь не каждый день ходит…

– Давай к делу. – Ольга в нетерпении стряхнула пепел с пахитоски в горшок с алоэ.

– Короче, докладываю, благодетельница. Оружия не нашел. Кокаина тоже. Видно, наш красавчик не из лихих людишек и не кокаинист. Курева так же не обнаружил. Есть тетрадка стихов. Не Пушкин, но талантик развить можно. Фотография также имеется, с ласковой надписью, на французском. Может, матушки его драгоценной? Красивая дамочка…

– Ну и что? – досада Ольги нарастала.

– Так-то все ничего, – согласился Данила. – Да вот имеются две подозрительные вещички. Первая – очищенный апельсин. Видимо, выложил на ночь из кармана – так на подоконнике и забыл. Засох совсем.

– Что ж здесь подозрительного? – не поняла Ольга.

– На первый взгляд ничего, – закивал Данила и перешел на шепот: – Да ведь неясно, откуда фрукт взялся. И зачем за штору на подоконнике спрятан?

– Ты же сам только что сказал, что он, видимо, перед сном из кармана выложил, – напомнила госпожа Май, – а взять он его мог где угодно. Там, где вчера был. Говорит, на каком-то теософском капитуле.

– Вот-вот. – Данила поднял указательный палец. – Там что, апельсины крутят? И что за привычка такая апельсины по карманам засовывать?

– Привычка действительно не из лучших. – Ольга усмехнулась. – Но почему ты думаешь, что он прятал апельсин?

– Потому, дорогая моя госпожа, что за апельсином стоял медицинский пузырек. И без наклейки! А что это значит?

Ольга в упор смотрела на вездесущего старичка.

– Болен наш красавчик, болен серьезно. Лекарство скрывает, и название специально уничтожил, чтобы никто не догадался о его ужасном недуге.

Ольга загасила пахитоску и подошла к столу, чтобы налить рюмку коньяку.

– Ты думаешь, у него венерическая болезнь? – прямо спросила она.

– Я ничего не утверждаю, – Данила опустил глаза, – мое дело вам сообщить обо всех непорядках. А выводы делать – тут умишка моего не хватает, я по справедливости признаюсь.

– Хорошо, иди. – Ольга устало опустилась в кресло, подняла руки к голове, вынула шпильки, и по плечам ее рассыпались освобожденные черные волосы.

Она смотрела на бутылку коньяку и думала о том, что проклятый вторник еще не закончился и следовало ожидать новых подвохов судьбы. Впрочем, соображения Данилы можно расценивать и как добрый знак. Сегодня утром, ознакомившись с пачкой любовных писем Самсону, она намеревалась за неделю привязать к себе юношу более прочными узами. И собиралась употребить все свое мастерство, хотя пускала его в ход очень осмотрительно и нечасто. Теперь следовало подождать, проявить осторожность. Ольга Леонардовна предпочитала не верить никому безоговорочно, даже шустрому Даниле, и всегда проверяла то, что можно проверить.

Несколько успокоенная принятым решением, она все-таки не избавилась от тревоги. Неужели Самсон и сегодня предпочтет проводить вечер не с ней, а где-то в другом месте? Неужели он не устоит перед столичными соблазнами? Неужели не явится к ужину?

Госпожа Май не расслышала, как к открытым дверям подошла Ася – девушка всегда ступала бесшумно, как мышка, чем раздражала Ольгу Леонардовну.

– Прошу прощения, – нерешительно сказала Ася, – но вас просят к телефону. Там, в редакции. Звонит следователь Тернов…

Сердце Ольги дрогнуло – неужели что-то случилось с Эдмундом?

Она встала с кресла и поспешила в редакционное помещение. На столике у дверей на зеленом сукне лежала снятая с рычажка трубка.

– Редактор журнала «Флирт» у аппарата, – сказала она, не узнав своего голоса.

– Следователь Казанской части, Тернов Павел Миронович. Служит ли в вашем журнале Самсон Васильевич Шалопаев?

– Да, он наш новый сотрудник. – Голос госпожи Май упал.

– В таком случае ставлю вас в известность, что господин Шалопаев арестован и находится в следственной камере второй части Казанского участка.

– За что? За что он арестован?

– За покушение на депутата Государственной Думы!

Глава 13

А Самсон Васильевич Шалопаев, потирая локоть, ноющая боль в котором не только не утихала, но и с каждой минутой становилась все острее, сидел, понурившись, перед столом следователя-дознавателя Павла Мироновича Тернова. Напротив начинающего журналиста развалился бледный, с дряблыми щеками, выдающими нездоровый образ жизни, депутат Государственной Думы господин Гарноусов.

– Итак, вы узнаете в задержанном стрелявшего в вас человека? – с нарочитым бесстрастием обратился дознаватель к потерпевшему.

Павел Миронович очень боялся, что депутат снова начнет краснобайствовать и докричится-таки до апоплексического удара.

– Я не стрелял, – опередил депутата с ответом Самсон. – Это ошибка. Прошу занести мои слова в протокол.

Тернов согласно кивнул ухмылявшемуся письмоводителю, который в своем уголке, за черным столом, строчил протокол допроса.

– Как я понял, этот субъект, – Гарноусов дернул головой в сторону Шалопаева, – из студентов. А я вчера с трибуны Думы требовал разогнать этот рассадник марксистской заразы – Петербургский университет! Уверен, именно там молодой человек набрался разрушительных бацилл.

– Вряд ли он успел чего-либо набраться, господин депутат. Господин Шалопаев только три дня как приехал из Казани, – внес ясность следователь, сам являвшийся выпускником петербургского рассадника заразы.