Алиса Чернышова - Шанс дается лишь раз (СИ)

• Название: Шанс дается лишь раз (СИ)
• Автор: Алиса Чернышова
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2014

Это история, записанная некогда девушкой Омали, муэти, работавшей в старинной Библиотеке. Во время смуты ей довелось прятать под кровом своей обители юного принца, рвущегося к власти, и помочь ему в его нелегкой борьбе. Это история о принце, желавшем стать императором, и о простолюдинке, мечтавшей подняться в высший свет. Это история о любви между ними, о их мечтах и их ошибках, коих они совершили немало. Это история не о идеальных людях; она о тех, кого вполне можно было бы назвать отрицательными персонажами. Но, порой, так даже интересней…

---

— Не морочь мне голову. Рассказывай дальше! Как получилось, что в семье обычных селян родилась чистопородная муэти?

Я только дёрнула плечами в ответ:

— Не знаю, как тебе это объяснить, но дети иногда рождаются у мужчины и женщины, если они часто уединяются в тёмной спальне…

— Омали! — Эйтан умел шипеть ничуть не хуже своего звериного покровителя. Я, к сожалению, была не настроена пугаться: вопросом своим принц случайно затронул обнажённый и весьма болезненный нерв.

— Что — Омали? — голос мой звучал холодно и отчуждённо, — Муэти — такие же люди, просто — немного другие! Нас не приносят птицы чирки, не находят во ржи — мы рождаемся точно так же, как остальные! И вообще…

Мою возмущенную тираду Эйтан прервал поцелуем. Разумеется, я тут расслабилась, успокоилась, и раздражение сошло на нет, оставив в голове звенящую пустоту. Ушлый Змей, почуяв перемену в моём настроении, тут же отстранился, вызвав у меня тихий протестующий возглас, и продолжил расспросы:

— Какими были твои родители? — поинтересовался он, — Кто-то из них был муэти?

Я поняла, что от разговора уйти все же не удастся, и, сладко потянувшись, отозвалась:

— Нет, вполне себе обычные люди. Мать родом из столицы, дочь отставного военного. Выйдя замуж за отца, разорвала все связи с семьей — я понятия не имею, какими они были и что из себя представляли. Отец — единственный сын Камити Оновьем, почтенной вдовы фермера. В общем, абсолютно ничего примечательного. От кого из них я унаследовала свою… особенность, мне также неизвестно.

— Вот как… — Змей чуть нахмурился, внимательно рассматривая меня, — Должен признать, ты очень умна для девочки, все детство проведшей среди коровников и умиротворяющих сельский пейзажей!

От тепла, чувства безопасности, запаха лекарств и успокаивающего тембра его голоса меня начало нещадно клонить в сон. Зевнув, я повернулась набок и, прикрыв глаза, поведала:

— Объективно можно сказать, что детство я провела в библиотеке школы Шири. С пяти лет я уходила из дому до рассвета, возвращалась — после заката. К коровам меня, кстати, и не подпускали почти, я только однажды помогала роды у Ки принимать, когда они на ночь пришлись…

Закончив эту тираду, я снова зевнула. Усталость отупляла, навалившись тяжелой подушкой, руки противно ныли, а тепло лежащего рядом Змея приятно согревало. Хотелось окончательно провалиться в сон, но Эйтан не пожелал оставить меня в покое, поинтересовавшись:

— И что, твои родители спокойно относились к тому, что ты почти не бывала дома?

— А на кой я им нужна? — удивилась я искренне, приоткрыв глаза ради такого дела, — Помощи от меня никакой, сплошные хлопоты, ещё и соседи пальцами тычут: уродов, сам знаешь, в деревнях не жалуют. А так всем хорошо: родителям не мешаю, сельчанам на глаза не попадаюсь, ещё и при деле — идеальный расклад. Да и мне, скажу честно, в школе было намного лучше, чем дома. Только представь: большинство комнат там были тёмные, после обеда все разбредались, и здание оказывалось в полном моём распоряжении, — я мечтательно улыбнулась воспоминаниям, — Я, правда, больше всего любила чердак. Там было темно, тихо и абсолютно безлюдно. Туда можно было принести книги, еду и маленький магический фонарик — его света хватало, чтобы читать. Помню, Кайил потом обустроил там для меня настоящее лежбище: принёс невысокий диванчик из дому и большущий кованый фонарь, чтобы у меня не портилось зрение: сам знаешь, многие муэти слепнут к тридцати годам. За то время, что там проводила, я успела прочитать все книги, которые были в школьной библиотеке, и прослушать все музыкальные кристаллы. Я рисовала, читала, делала записи, общалась с Кайилом или помогала госпоже Ширили проверять работы — так или иначе, только там мне удавалось чувствовать себя счастливой. Доходило до того, что иногда, в непогоду, мы с Кайилом даже оставались вместе там ночевать — госпожа Ширили разрешала нам. Мы играли на улице, когда становилось темно, валялись в траве и мечтали о будущем: я стану пэри, он — поднимет восстание против Императора…

— Что, серьёзно? — в голосе Эйтана прозвучало неприкрытое любопытство, и я, моргнув, с опозданием сообразила, что и кому рассказываю.

— Эйтан, мы были детьми! — поспешила я воскликнуть, — Мне было семь, Кайи — двенадцать. В таком возрасте какие только глупости не приходят в голову! Любому понятно, что мне не стать пэри ни при каких обстоятельствах, а Кайил, наверное, уже и вовсе обзавелся ранней лысиной и парочкой детей!

Змей рассмеялся, но что-то в его глазах заставляло насторожиться.

— А за что твой брат так ненавидел Императора? — полюбопытствовал Змей меж тем.

— Какой брат? У меня нет братьев! Кайил был моим другом, — улыбнулась я.

Брови Эйтана поползли вверх.

— Ты хочешь сказать, что твои родители вот так запросто разрешали тебе ночевать с каким-то посторонним парнишкой, склонным к антиправительственным идеям? — с недоверием уточнил он.

Я даже фыркнула в ответ на праведное возмущение Змея:

— Эйтан, очнись, я же не пэри! Поверь, в простых семьях к девочкам относятся совершенно по-другому.

— Простолюдины, — в голосе Эйтана послышалось неприкрытое пренебрежение, — Они действительно не имеют представления о правильном воспитании!

Отвечать на его слова я ничего не стала — глупостей за тот вечер было сказано предостаточно. Но для себя я была твердо убеждена: пэри, с детства вынужденные жить взаперти, редко бывают намного счастливее простолюдинок. Лишенные образования, свободы общения, подчиненные единственной идее — выйти замуж и родить сына, эти женщины были зачастую всего лишь украшением особняков их мужей, и цена им была невысока. Порою им приходилось бороться даже за ночи, проводимые в постели супруга, и это, на мой взгляд, было ужасно. Впрочем, я, как ни старалась, так и не научилась воспринимать спокойно такое обращение к женщинам. Наверное, самой сложной для прочтения исторической хроникой оказался для меня дневник юной пэри Эжити из рода Журавлей, которая описывала свою жизнь в доме мужа. Была она сорок пятой по счёту младшей женой, которой престарелый сластолюбец обзавелся в дурном расположении духа. И, читая дневник несчастной, спустя три года забитой камнями за прелюбодеяние, я окончательно осознала, что не позволю никому обрести столько власти над собою.

Я — не вещь, которой можно владеть.

Выражение лица Змея недвусмысленно намекало, что у него есть ещё вопросы в запасе, но отвечать на них желания у меня не было.

— Эйтан, как мы будем действовать завтра? — задала я давно крутившийся на языке вопрос, походя меняя тему, — Нам нужно будет попасть на балкон пэров…

— Нет, — прервал меня Змей лениво, — Мне нужно будет попасть туда, а ты останешься с Джиадой.

Сонливое настроение с меня как ветром сдуло. Подскочив на постели, я воскликнула:

— Я пойду с тобой! Можно ведь не брать меня на балкон, я могу подождать снаружи…

— Нет, — повторил принц холодно, — Можешь падать на колени, молиться богам, применять шантаж, закатывать истерики — так и быть, потерплю. Но слово моё не изменится — нет, ты туда не пойдёшь.

Помолчав, я снова легла на подушки и тихо уточнила, глядя в потолок:

— Почему?

Принц провел рукой по моей коже и, вздохнув, спросил:

— Ты понимаешь, что со мной сделают, если в назначенный час я не предстану перед народом на балконе, облаченный в церемониальный наряд, с веером и регалией, сияющей на пальце?

— Понимаю, — отозвалась я тихо. Кивнув, принц продолжил свою мысль:

— А теперь такой вопрос: осознаешь ли ты, что в этом самом церемониальном наряде, с причёской и веером, мне придётся миновать практически все административное крыло Дворца?

— Да, — голос мой звучал хрипло, — Осознаю.

Эйтан невесело улыбнулся и сказал:

— Я придумал, как именно это можно осуществить, но риск все равно очень велик. Пока что сыновья Эшису — хозяева Золотого Дворца. Если я попадусь в руки их сторонникам — умру. Так или иначе, тебя я тащить за собой не хочу: ты сделала уже предостаточно с тех пор, как мой любимый дедушка втравил тебя в эти игры. И, в случае чего, мне будет тошно от мысли, что я сам привёл тебя на верную смерть.

Я молчала, склонив голову набок, и изумлённо смотрела на Наследника Ишшарры — вот уж от кого, сказать по правде, не ждала подобных речей. Он, между тем, поднялся и выдвинул один из ящичков комода, показывая мне его содержимое. Там лежал довольно большой мешочек, сквозь плотную ткань которого проглядывали острые рёбра монет, какое-то кольцо и два листа бумаги.

— Здесь пятьдесят сакийских динариев, мой Перстень Доверенного и договор на владение небольшим особняком в одном из западных графств Сакии. На этом вот листе подробно расписано, к кому тебе следует обратиться, дабы выбраться из страны. В случае, если завтрашний день кончится для меня печально — воспользуйся всем этим.