Алиса Чернышова - Шанс дается лишь раз (СИ)

• Название: Шанс дается лишь раз (СИ)
• Автор: Алиса Чернышова
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2014

Это история, записанная некогда девушкой Омали, муэти, работавшей в старинной Библиотеке. Во время смуты ей довелось прятать под кровом своей обители юного принца, рвущегося к власти, и помочь ему в его нелегкой борьбе. Это история о принце, желавшем стать императором, и о простолюдинке, мечтавшей подняться в высший свет. Это история о любви между ними, о их мечтах и их ошибках, коих они совершили немало. Это история не о идеальных людях; она о тех, кого вполне можно было бы назвать отрицательными персонажами. Но, порой, так даже интересней…

---

Эйтан покосился на меня чуть удивленно, но ничего не сказал.

Заставив себя дышать глубоко, я прокрутила перед мысленным взором сценку из детства, которая всегда возвращала мне присутствие духа.

Тот летний день предстал перед глазами так, словно был вчера.

Вот Госпожа Ширили раздает нам проверенные работы, улыбаясь каждому. В окна сельской школы заглядывает солнце, и только возле меня штора наглухо задёрнута. Все смеются, и я тоже. Учительница подходит ко мне и протягивает мне мою работу: «Ты превзошла всех, моя девочка. Я никогда не сомневалась в тебе». Помню, Кайил повернулся ко мне, такой красивый в солнечных лучах, и проговорил: «А кто сомневался? Она может всё!» Я улыбнулась ему в ответ, с обожанием глядя в желтые глаза…

Я. Могу. Всё.

В голове прояснилось, страхи рассосались, как туман, и я решительно открыла глаза.

— Всё в порядке, простите за нелепое поведение. Куда теперь?

Пару мгновений Змей всматривался в мои глаза, после чего кивнул каким-то своим мыслям и проговорил:

— Следуй за мной.

Глава 16. Кто ты?

Любой значительный человек чего-нибудь хочет и, более того, готов использовать любые средства для достижения своей цели.

Й. Геббельс

Павильон Цветов, или, как его ещё называли, Сад Удовольствия, занимал почти четверть Двенадцатого Яруса Тальи. Он испокон веков служил обителью для многочисленных жён и наложниц Императора, а также — их детей, не достигших шестнадцати лет. Разглядывая цветущий уютный двор, по всему периметру которого были разбросаны изящные, богато украшенные домики, фонтаны, беседки и статуэтки, я невольно подумала: мало каких подлостей и преступлений не совершалось в этой роскошной обстановке. Ибо, если и были в нашей истории существа более жестокие и неразборчивые в средствах, чем Императоры, то по праву таковыми можно было назвать их женщин, с остервенением сражающихся за власть над душой правителя — и Ишшаррой.

Гравий тихо шелестел под нашими ногами, когда, выбирая скрытые от чужих глаз дорожки, мы заходили все дальше в запретный Сад. Я старалась казаться невозмутимой, но чудесные картины, открывающиеся передо мною, заставляли восхищенно распахивать глаза: все же, видеть гравюры в книгах и созерцать вживую — вещи разные. Ни одна картинка не смогла бы передать дурманящие запахи цветов, красоту мозаичных площадок, уют оплетённых лианами беседок и глубокую синеву вечно голубого неба: благодаря древней магии в саду всегда царила ясная, солнечная погода. Оставалось только порадоваться, что волшебный свет, созданный искусственно, никак не влиял на кожу: загар считался недостатком для женщины, и пэри старались всеми силами избегать его появления.

Впрочем, на моего спутника красота и изящество сада произвели странное впечатление. Вопреки логике, Эйтан смотрел на цветущее великолепие хмуро, с затаенной злобой, которая меня искренне поразила.

— Вы не любите этот сад? — вопрос вырвался прежде, чем я успела умерить своё любопытство, — Но почему?

Змей замер на пару мгновений, невидящим взглядом гипнотизируя резную деревянную беседку, и глухо заметил:

— Я здесь рос. Этот проклятый искусственный серпентарий, где фальшивое даже солнце, эти мерзкие, лицемерные, жестокие твари с пустыми глазами, в которых течёт императорская кровь, но нет и не было ни гордости, ни чести, ни ума, ни таланта, эти ряженые прислужницы, плетущие интриги за твоей спиной — я ненавижу все это.

Я с изумлением и тихой грустью посмотрела на стоящего рядом мужчину. Впервые со времён памятного разговора о крокодилах, Эйтан позволил себе столько эмоций и откровенности. И, глядя на того, кто в тот миг казался маленьким, обиженным на мир мальчиком, я видела саму себя, и от этого становилось горько и смешно.

Мы росли в разных мирах, учились у разных наставников, можно сказать, дышали разным воздухом, но, по сути, были очень похожи: обиженные, озлобленные дети, которым пришлось слишком быстро взрослеть.

— Идём, — бросил Эйтан, резко отворачиваясь, — Довольно глупостей.

Извилистая тропинка, петляющая меж деревьями, привела нас к небольшому уютному домику, окруженному искусственным ручьем и нагромождением декоративных каменьев. Раздвижные двери, небольшие окна и белые стены были сплошь изукрашены изображениями птиц и цветов, и только небольшая золотистая орхидея, заключенная в солнечный символ, давала понять, что мы стоим перед обителью Императорской Свахи.

Тут нужно кое-что пояснить: особа, имеющая титул Императорской Свахи, или, как её ещё именовали, Главной Матроны, без сомнений относилась к опаснейшим существам нашей Империи. Выбирали для этой должности одну из любимых жён умершего Императора. Было, правда, условие: женщина должна была быть бездетной.

Круг обязанностей Императорской Свахи был весьма широк: отвечать за порядок в Павильоне Цветов, вести счёт ночам, которые наложницы проводили в покоях Императора, а также пересчитывать самих девушек, внося их имена в списки и строго контролируя все изменения. Вела эта женщина также учёт всех юных принцев и принцесс, родившихся в стенах Павильона. Были времена, когда Сваха была обязана присутствовать во время каждой брачной ночи, скурпулёзно описывая все происходящее в специальной тетради алой кистью. Милый обычай этот был отменён всего за столетие до моего рождения — ранее ему следовали неукоснительно.

Признаюсь честно, мне было не по себе: я догадывалась, что эта женщина покровительствовала Эйтану, но все равно чувствовала оторопь. Словно поняв мои мысли, Змей взял меня за руку, чуть сжал её, успокаивая, и быстро постучал.

Несколько мгновений никто нам не отвечал, но, когда я уже начала нервничать, дверь отъехала в сторону, являя нашему взору высокую статную женщину со светлыми, почти бесцветными глазами, круглым лицом, острым подбородком и пшеничного цвета волосами, лишь чуть-чуть тронутыми сединой. Было ей, пожалуй, что-то около шестидесяти лет, но не думаю, что у кого-то повернулся бы язык назвать её старухой.

Памятуя о вежливости, я тут же склонила почтительно голову, заработав мимолётный одобрительный взгляд. Эйтан только небрежно кивнул, но такое отношение женщину явно не удивило: похоже, с чутким и кротким нравом Змея она была хорошо знакома.

Молча оглядев нас, Матрона едва заметно усмехнулась и посторонилась, пропуская внутрь. Эйтан поспешил принять приглашение, и я неукоснительно следовала за ним.

Покои Свахи отличались мягкой, женственной красотой. Были они оформлены в розовато-алых тонах, украшены обилием различных декоративных подушек, картин с изображением цветущих деревьев и животных, а также вышитыми тканями. Обстановка эта была на редкость женственной, что вызвало во мне некое отторжение: пожалуй, вкус Ящерицы мне импонировал куда больше. Впрочем, мысли эти не отразились на моём лице, когда, почтительно сняв ботти у входа, я осторожно присела на один из невысоких пуфов, обитых кремовой выделанной кожей, баснословно дорогой и редкой.

— Эйтан, мальчик мой, твоё пристрастие к театральности приобретает все более причудливые формы, — сообщила Матрона вместо приветствия, придирчиво осматривая необычный наряд принца. Голос у неё оказался высоким и чистым, словно звон обрядовых колокольчиков, а лукавые морщинки у глаз, вопреки логике, сделали её облик моложе.

— Джиада, — от мягкого голоса принца по моей спине пробежали тёплая волна, невольно заставив предыдущую ночь снова предстать перед глазами, — Годы идут, а ты не меняешься: все так же красива…

— Ну да, и так же тактична. Зато ты, милый мой принц, весьма изменился за десять лет. И многому научился: даже жаль, что я переросла возраст, когда есть смысл играть в эти игры. Так что можешь не растрачивать на меня своё обаяние; разложи лучше покупки, а то уронил на пол — и справился. Так дел не делают!

— Джиада, не наглей, — посоветовал Серебристый Змей, — Будущий Император принёс тебе покупки; тебе есть, чем гордиться.

Женщина капризно поджала губы:

— Мальчик, сто раз тебе говорила: коль выбрал роль — играй до конца. Что значит: не наглей? Ты сейчас прислужница? Прислужница. Вот и разложи покупки, а я пока что потолкую с твоей девочкой.

Стоило ей это произнести, как атмосфера в комнате неуловимо изменилась. Взгляд Императорской Свахи, ранее рассеянный и лукавый, стал внезапно твёрдым и жестким. Эйтан подобрался, словно гадюка, готовая к броску, и негромко проговорил:

— Она устала, Джиада. Ты потолкуешь с ней позднее.

Матрона холодно улыбнулась:

— Мальчик мой, ты на полном серьёзе считаешь, что я спокойно позволю собачке Сахроса за собой шпионить?

— Это моя забота, — отозвался Эйтан ровным тоном; у любого человека такое обращение со стороны будущего Императора отбило бы всякое желание спорить. Матрона Джиада, однако, мало испугалась императорского гнева. Откинувшись на спинку кресла, она спокойно заметила: