Ольга Вереск - Сосуд (СИ)

• Название: Сосуд (СИ)
• Автор: Ольга Вереск
• Издательство: Си
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2015

Как быть тем, кем желаешь, если ты — женщина, а все женщины мира поделены на две категории — и у тех, и у других судьбы предопределены?! Быть Кайрими — женою ночи, бесправной и безмолвной любовницей, или же стать Найрими — женою дня, законной супругой, покорно сносящей измены мужа?! Неважно, ибо выбор не за тобой. Как заставить мир вращаться вокруг тебя?! Только играть по собственным правилам. Так решила Кьяра, единственная, кто бросил вызов давним традициям и Закону. И к демонам пророчество Оракула! К демонам, что тобой жаждет обладать великий маг! К демонам самого бога Подземного мира, с его интригами и планами! Путь к свободе невероятно тяжел и опасен, но Запретный плод сладок. Как же он сладок…

---

— … да уберегут нас лучи света от тёмных бесов да демонов, в ночи стерегущих праведников, да ниспошлёт благодать Милостивая сынам нашим, ушедшим на войну с нечестию, отринувшей смерть… и адское чудище низвергнет в Преисподнею по велению воли…

— Так, Данкель, этого убрать! Послушаем, что другой скажет! — выкрики и бормотания старосты деревни разносились по всему залу всё то время, пока мой верный слуга тянул его за дверь, а учитывая тот факт, что Данкель был втрое меньше упитанного гостя, длилось это довольно продолжительное время. Я нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотнику. Вот так и доверяй народному выбору, совершенно тёмное и дикое существо, а не староста деревни. Лучше бы сам назначил.

— Поднимись! Назови себя и цель присутствия! — от моего голоса малец вздрогнул, но поднялся. Да, придётся еще раз навести здесь порядок — чего стоят одни грязные разводы на паркете. Как Элжбет с этим справляется?!

— Меня зовут Малой! Я сирота, живу у старосты, господина Маркема. Пришел как свидетель. Ми…лорд.

— Свидетель чего?! — лениво уточнил я.

— Свидетель разорения деревни чудовищем крылатым, — насупившись, буркнул Малой, — Оно сетки вытащило и порвало, а потом, милорд, скотину напугало, а еще…

— Молчать! — мальчишка дёрнулся и застыл, даже не моргал, — А теперь спокойно и по порядку: что за чудовище, как выглядело, какой урон нанесло! И без милордов, у меня не так много времени…

— Я… это, в общем, я само чудище не разглядел, больно темно было, до рассвета еще около часа… Сижу, значит, я на сеновале, крючки рыболовные чищу, деревенским же мужикам с рассветом на рыбалку… Мы очень вам за озеро благодарны, хоть и лягух меньше стало, зато рыбы тама… ого — го!

— Не отвлекайся, мальчик, иначе… — и я жестом указал за дверь.

— Ну — у, и слышу: визг! Девчачий! Я таких возле бани наслушался, когда девки в воду… ой, — я молча приподнял бровь, и гостя проняло. Да, нравы оставляют желать лучшего.

— Продолжай!

— Вот, бегу к озеру, а там, ми — и-илорд! — старательность, с которой мальчишка произносил последнее слово, почему‑то меня бесило. Чувствую, что издевается, а доказать не могу. Даже себе. Ладно, позже разберусь.

— Что там?! — моё терпение медленно, но уверенно двигается к отметке 'конец'.

— Чудовище! Оно золотое всё, вот чес слово! И крылья — огро — о-о — мные! А само так лицом на человека похоже. Вроде как. Ну да, и руки, и ноги есть! — кивнул сам себе деревенский пострелёнок.

— А кто кричал?!

— Ну, так девку оно в руках держало!

— Вашу?!

— Не — е-е, больно красивая, у нас таких нет! Нарядная вся такая! Платье — у — у-у, за такое б наши бабы убили б!

— Дальше!

— Я сразу не понял, что оно делает, а потом рассмотрел!

— И что же?! — о боги, еще минута, и я его удушу, потом оживлю и допрошу с пристрастием.

— Катает!

— Что?! — надеюсь, мне послышалось.

— Да — а-а, катались они. Ну, в смысле, оно за руки девчонку на весу держало, а она по воде скользила. И визжала, просто страсть, как визжала! Здорово, наверное, было!

Пауза. Мне совершенно нечего сказать, да и мыслей никаких.

— А потом они вместе в небо как взмыли, и брызги во всю сторону! И вдруг — камнем вниз, в воду, по самые её уши, и вверх, вот она ногами в сетках и запуталась! А это, ну чудовище крылатое, давай сети когтями рвать…

— То есть этот монстр нанес урон вашим рыболовным сетям, освобождая девушку?! Выходит, они были вместе?!

— Ну, да! Но сети — это так, мелочи, вот когда он, монстр ваш, девчонку на корову посадил и сетями подцепил их обоих… вот тогда деревенские зеваки, что на рёв скотины выбежали, и заголосили…

— Что?! Это просто какой‑то бред!

— Бред не бред, но не зря боги коровам крылья не дали, ой, не зря, у нас пол деревни теперь об этом знает… Выбрал бы еще какую, а то схватил Малушу, а она с вечера брюхом маялась, небось не то съела, и этот её вверх! До сих пор отмываются, ну, наши!

— И что с коровой?! — да, не самый умный вопрос, но судьба этой скотины внезапно стала волновать и меня.

— А что, ничего! Полетала да на дом старосты и присела, на самый конёк! Завалилась на бок да проломила крышу! Думали — всё! И тут слышим — му — у-у! А она на полатях лежит, как ни в чём не бывало, да пучок сухой травы жуёт! Всем двором снимали! Зато гордая теперь ходит среди своих, еще бы, не каждой скотине честь такая выпадает!

— На этом, я надеюсь, всё?! Больше жертв не было?!

— Не — е-е, если не считать дождя из лягушек, которые нашим бабам за пазуху попадали, да того, что такого визга мы отродясь не слыхали! Лучше мне б отдали, а они носились, прыгали, тьфу, дуры! Хорошо хоть в рубахах ночных повыскакивали, такие снять легче! Вот когда сняли, веселье и началось!

— Что за дождь?! — вздохнув, поинтересовался я, мне‑то плевать, но так и быть, дослушать надо.

— Да, девчонка эта, где не знаю, набрала целый мешок лягушек да на собравшихся зевак и вывернула! Еще кричала — 'Кушайте, на здоровье, я еще принесу'! И унеслась, в объятьях этого… ну, чудища! А когда я тару её, что рубахой оказалась, уже пустую, со старосты снял, вот тут и понял, что в замок надо идти!

— Почему в замок?! — а это уже интересно.

— Ну, как, вернуть лук и спросить, где она столько лягушек нашла! — невозмутимо просветил меня дерзкий мальчишка.

— Какой лук?! — до сих пор я и не замечал, что на спине у мальчишки находилась кладь, завернутая в мешковину. Настолько слилась она с затёртыми и драными одеждами подростка, которых было слишком много для лета.

— Да, вот этот! — расчехлив продолговатый свёрток, он продемонстрировал мне совершенно обычный составной лук, которым пользуется большинство охотников, если бы не одно 'но'… знак Живого леса, который выжжен на нём, я уже видел.

— Кья — я-я — ра — а-а — а! — от моего протяжного рёва зеркала и стёкла тронного зала осыпались сверкающим дождём.

* * *

Кьяра. Западная башня.

Сижу на кровати, с простынёй общаюсь. Чего ржёте, волшебная она, волшебная. Или магическая. Тьфу — у, не важно. В общем, только определились мы с ней с маршрутом следующего похода за стены замка, как слышу:

— А — а-а — ара! Аррр — а-а — а! — хм, кто такой этот Ара и чем он герцога разозлил, аж до Западной башни слышно, как Рихард беснуется?!

Не успела спросить у зеркала, оно вообще умное, слов нет, обо всех подробностях прошлой личной жизни милорда поведало, в картинках, ясное дело, как… Интересненько, скажу я вам! Так о чём это я?! Итак, собралась всё по зеркальцу выяснить, как дверь в комнату мою ка — а-ак бабахнет! И на пороге в клубах дыма и адского пламени, думаете кто?! — правильно, сам герцог его сиятельной персоной. В одной руке лук, на мой, кстати, похож, в другой — мальчишка, жуть какой грязный, с ног до головы.

— Узнаешь?! — и в спальню влетает пацан, еле на ногах удержался. Смотрю во все глаза. Кто такой?!

— Нет! Первый раз вижу! — честное слово, хотя — я-я, на Малого похож, такой же рыжий и тощий, может брат его. Но мой недавний знакомец говорил, что он сирота. Грязный, не мытый, в тине и ряске. Но мало ли в окрестностях таких мальчишек?!

— Да?! Значит так?! — я всё никак в толк не возьму, чего у Рихарда дым из носа валит?! Особый способ бессигарного курения?! Надо Сардосу рассказать, бог он или нет, а хватит всякую дрянь в рот тянуть!

— Рихард, у тебя глаз дёргается! Чайку?! — вежливость и еще раз вежливость, вот чему меня учила Тайя, но за безумной каруселью моей жизни, я как‑то это подзабыла. Потому встав с кровати, я правилась к столику и совершенно спокойно стала разливать травяной чай. Ах, да! Невозмутимость — вот еще одна ценная черта настоящей леди. М — да, походу до этого я леди и не была.

— А это?! Это ты узнаешь?! — и прямо на столик, сервированный к послеобеденному чаю, рухнул тяжёлый составной лук. Но я же леди! Вот с утра как из деревни вернулась, да как винцо, что накануне выпила, на холоде развеялось, так и решила: Даргерон — личность, развитая и полноценная, а я — леди! На том и расстались. Поэтому, тихо, стараясь не звякать разбитыми чашками и блюдцами, невозмутимо, совершенно спокойно, убираю лук, кладя его на трюмо, и еще раз спрашиваю:

— Чайку, мать вашу?! — вдыхаю полную грудь воздуха и добавляю, так же невозмутимо, — Милорд?! Господин?!

Всё‑таки истинная леди любую проблему разрешит, не прибегая к брани и грубой силе. Стоят двое, с отвисшими челюстями. Мальчишка еще и затылок свой чешет, уже хохолок как у чудо — птицы начесал. А герцог молодец, спокойный такой, сдержанный весь, только со зрением у него плоховато, теперь оба глаза дёргаются.

— Кья — я-яррра! Я тебя убью! Всё! Нет сил! — странный народ, эти мужчины, то лечит сам, от погибели спасает, то смертью грозит.

— Ваш вашество, не надо! Она мне еще место заветное не показало! Там, где лягушек тьма тьмущая! — и штаны так вверх дёрг — дёрг. Знакомый жест, где ж я его видела?! Где же, где…