Катти Карпо - Окаянная душа

• Название: Окаянная душа
• Автор: Катти Карпо
• Жанр: Прочие приключения

Формула банального невезения: добропорядочная школьница, решившая срезать путь через городской парк, плюс местная бандитская группировка. А если к этому прибавить поспешившего на помощь прекрасного незнакомца с лицом, скрытым капюшоном? Что дальше? Романтические объятия, любовь? Неужели везуха накрыла? А если зверски раздраженный 'рыцарь' готов накостылять и незадачливой 'деве в беде'?.. Ой…

---

«Что я должен делать?» — Курт лихорадочно разрабатывал план дальнейших действий. Как ни прискорбно, не существовало инструкции, объясняющей, как нужно поступить с разъяренным мускулистым капитаном футбольной команды и юнцом, напрочь лишенным инстинкта самосохранения.

Времени не оставалось — Джеймс почти выбрался из груды карт, поэтому Курт решил сосредоточиться на втором объекте. Он побежал вдоль ряда, не отрывая взгляда от спины скачущего по партам Ри. В какой-то момент мальчишка замедлился и присел, на ходу разворачиваясь, — наверное, чтобы оценить обстановку. Курт тут же решил этим воспользоваться. Расстояние было минимальным и мальчишка, присев, как раз оказался на его уровне, поэтому юноша потянулся схватить Ри за шкирку, чтобы стащить с парты или хотя бы как-нибудь замедлить. Ему требовалось остановить мальчишку, чтобы потом подумать о следующих действиях, поскольку бежать и одновременно что-то соображать у Курта получалось с трудом.

С координацией, судя по всему, у президента Ученического Совета тоже была беда, потому что вместо искомого рука Курта вцепилась в козырек шапки-гавроша мальчишки. Ри, не ожидавший, что перед ним вдруг нарисуется лишний противник, дернулся всем телом назад, одновременно вставая на ноги. Курт, испуганно ойкнув, отшатнулся в противоположном направлении, налетев спиной на парты соседнего ряда. Козырек шапки Ри он отпустил, но головной убор, сбив капюшон с головы, успел слететь к самым ногам Курта. Юноша ошарашено уставился на шапку.

Внезапно сверху донесся голос, в котором полностью отсутствовала хрипотца:

— Какого дьявола ты влез, Барон?

Курт оторвал взгляд от шапки и медленно поднял голову. Секунды три разум не хотел анализировать полученную зрительную информацию, а потом челюсть Курта непроизвольно поползла вниз.

Глава 3 СОЗЕРЦАНИЕ СОЗИДАНИЯ РАЗРУШЕНИЙ

  Стук сердца — слышишь ты его?
  Один правдивый звук и больше ничего.
  Стук сердца — помнишь ты его?
  Лишь искренность одна и больше ничего.

  Стук сердца — так красив удар,
  Но этот звук, как мой кошмар,
  Ведь сердце чести — не мое,
  Трепещет сердце, но оно твое…

  Повсюду бьются лживые до мерзости сердца,
  Биения мои же достигли своего конца,
  Хотя с такой судьбой не избежать мне кары,
  Неистово я буду биться за сердца твоего удары…

Небесный цвет особенно красив, когда контрастирует с чистотой света, источаемого солнцем. Он словно проникает в глубину основного цвета, сменяя оттенки от тяжелого темно-синего до льдисто голубого, постепенно становясь абсолютно белым, будто пушистое снежное одеяло, взметнувшееся в небеса. С другой стороны цвет зелени — светлеющий, будто смотришь на него сквозь каплю росы, сочный в своей свежести, но одновременно мерно переходящий в темный оттенок, выражающийся в черных всполохах на травинках, словно крадущаяся тень в лени своей накрыла лишь отдельные кусочки зеленого пространства.

Такая картина развернулась перед Куртом. Он видел перед собой два светящихся огня. Да, они и раньше представали перед его взором — разноцветные глаза. Левый являл собой воплощение сочной зелени, а правый — небес. Но раньше эти глаза были скрыты в тени и, сияя в искусственной тьме, казались глазами затаившегося хищника. Сейчас же тень пропала. Не было ни капюшона, ни козырька странноватой шапки, но все равно они горели, в первую очередь притягивая взор. Даже на свету хищник остается хищником.

Курт сглотнул. Мозг по-прежнему не хотел воспринимать образ в целостности, особенно после того, как юноше удалось оторваться от созерцания глаз Эштель. С отстраненным видом он заприметил тонкие черты, впалые щеки и бледность лица. Хотя даже не бледность. На ум юноши тут же пришло определение «снежность», но и оно оказалось неточным, так как цвет ветровки все же выигрывал в этом противостоянии оттенков.

Капюшон был откинут, обнажая невероятно тонкую шею, соединенную с лицом настолько изящной линией, что даже Курт, хотя и лишенный того восхищенного восприятия и воображения, присущих художникам, но любивший искусство само по себе, едва удержался, чтобы не пробормотать: «идеально, идеально, совершенство!».

Вокруг лица Ри взметнулось пламя. Доля секунды прошла с того времени, как шапка-гаврош была сорвана, но она словно стала вечностью. Этот огонь, обрамляющий худенькое лицо, Курт должен был, просто обязан был заметить раньше, может быть, даже прежде, чем те воплощающие дикость глаза! Но этот элемент внешности был настолько ярок и так слепил притягательностью, что разум не в силах был объять этот образ, предпочитая мгновенно стирать его из памяти. Рыжие волнистые волосы, частью взлетев вверх, потревоженные сдернутой шапкой, теперь вновь опустились, извиваясь в причудливых фигурах по плечам, рукам, то пропадая в складках одежды, то снова появляясь, изгибаясь в кольца на концах и в этом словно соревнуясь в своей изощренности.

Курт резко выдохнул. Похоже, он неосознанно задержал дыхание. Картинка наконец приобрела целостность, но Куртом завладело сомнение по поводу качества работы его разума. Худенькое личико, тонкие брови, изящная линия губ, изогнутая в ухмылке, и ужасающе длинные волосы… Рассудок, в какую игру ты намерен играть? Сознание, ты отказываешь в истине своему обладателю? Ведь этот ребенок на парте — красивый, хрупкий и грациозный… Ведь этот ребенок… Это же… Девочка!

Курт вытаращился на возвышающегося над ним субъекта, как будто тот внезапно начал изрыгать пламя. «Быть не может! — лихорадочно думал юноша. — Бессмыслица! Ри — это девчонка? Зачем он… она претворялась? Где хриплый голос? Ерунда! Вздор! Я брежу, и мне все это только кажется!»

— Чувствую себя Кинг-Конгом, которого застали за покорением Эмпайр Стейт Билдинга[2], - съязвила девчонка, наблюдая за стремительно сменяющимися выражениями на лице Курта. — Короче, хорош уже пялиться, Барон.

— Ты… — юноша с омерзением услышал, как его голос дрожит. — Ты девочка?

Курт спросил и тут же пожалел об этом. Ну надо же было спросить подобную глупость?! К его вещему изумлению Ри расхохоталась. Рыжие локоны на секунду скрыли половину лица, а потом вновь вернулись к своему обычному рамочному обрамлению. И так, и так было безумно красиво. Этой мысли Курт от себя не ожидал, поэтому с трудом смог сосредоточиться и вспомнить, как нужно принимать вид невозмутимости и равнодушия. Ни один шок не стоит того, чтобы терять из-за него маску.

— Нет, блин, я чупакабра. Мое обычное расписание: сделать ручкой Гринпису, своровать пару-тройку животных и сварганить из них три сотни кровавых котлеток, — хмыкнула рыжая девчонка, насмеявшись всласть.

От ее насмешливого тона Курт встрепенулся. «Даже если она девочка, адекватности от этого у нее не прибавляется», — раздраженно подумал он. Саркастичный ответ Ри мгновенно вывел его из прострации.

— Бегать по партам запрещается. — Курту необходимо было успокоиться, а в этом могло помочь единственное средство — чтение нотаций.

— Спорим, про парты в твоих сводах правил ничего не написано. — Ри легко спрыгнула с края упомянутой парты. Распущенные волосы взлетели вверх и, будто не обладая никаким весом, мягко опустились, очерчивая контуры тела девочки. От ее прыжка поднялся ветер и взъерошил аккуратно зачесанные волосы Курта. Юношу окатило ароматом лимона — теперь уже никакие другие запахи не могли перекрыть его. Подхватив с пола шапку, Ри с невозмутимым видом прошла мимо Курта, лишь на мгновение задержавшись рядом с ним, чтобы щелкнуть пальцами перед его носом и ехидно заявить: — А что не запрещено, то разрешено в полной мере! Так что, Барон, не стесняйся, прыгай на здоровьице.

«Что-то в голову ничего не приходит».

Курт чувствовал растерянность. Он не стал продолжать препираться с Ри — слишком уж это было странно. Юноша просто смотрел, как она идет вдоль ряда. Вальяжная мальчишеская походка исчезла, хотя и грациозной девичьей походкой это назвать также нельзя было. Скорее нечто среднее, нечто обыкновенное, однако, и не лишенное развязности. Все же Ри Эштель оставалась в своем репертуаре, даже лишившись экстраординарного прикрытия. Да и прикрытие ли это было? К чему вообще вся эта гендерная интрига?!

Последнюю свою мысль Курт хотел озвучить, но внезапно понял, что в классе стоит тишина. А куда подевался Джеймс? Долго искать не пришлось, потому что парень оказался там же, где ранее: в куче сваленных карт. Хотя сейчас он был в более выгодном положении, потому что успел кое-как откопать себя.

При взгляде на лицо Джеймса Курту захотелось рассмеяться. Уж больно комично тот выглядел с широко открытым ртом. Да, приятно знать, что сложившаяся ситуация шокирует не только тебя одного. От этого умозаключения Курт тут же воспрянул духом. Ну, девчонка и девчонка. Да что такого?