Елена Лагутина - Солнце ближе

• Название: Солнце ближе
• Автор: Елена Лагутина
• Издательство: ООО «Издательство АСТ»
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018188-4

…Скромная серая мышка готова под влиянием многоопытной лучшей подруги превратиться в прекрасную принцессу и найти своего принца?

…Почти так. С одним маленьким «но» возлюбленный Вики — БЫВШИЙ МУЖ ее лучшей подруги Леры!

Что определит теперь решение Леры — зависть к удачливой сопернице или преданная многолетняя дружба?

Что решит судьбу Вики — женская солидарность или НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ?

---

Короткий диалог обеспечил ей свободный вечер. Вздохнув, она зажмурила глаза, снова открыла и посмотрела на часы. Через два часа он будет здесь… Вика подошла к зеркалу почти вплотную и, с каждой секундой все сильнее хмуря брови, некоторое время пристально разглядывала свое лицо.

— Дерьмо. Все кремы на свете — дерьмо. Только подтяжка кожи. Только хирургическим путем, — раздраженно проговорила она, обращаясь к своему отражению, — что же с тобой будет в сорок?..

Так и не поняв своего настроения, она отправилась в душ.

Он приехал и привез с собой бутылку вина, цветы и запах дегтя, который источали клейкие набухшие на деревьях почки. Вика внимательно смотрела в его глаза, вдыхала этот запах и молча улыбалась в ответ на его немного смущенную улыбку. У его улыбки была какая-то магическая сила — Вика уже не в первый раз ловила себя на мысли, что еще ни разу не смогла удержаться от того, чтобы на нее не ответить. Она сделала шаг навстречу — и, сама того не ожидая, вдруг прижалась к нему, уткнувшись лицом в его мягкий шерстяной свитер, глубоко вдохнула воздух, который он принес с собой, и замерла. Он обнял ее, одной рукой нежно провел по волосам — как старший брат, и Вика подумала: наверное, она знает этого человека сто тысяч лет. Не может быть, чтобы она видела его второй раз в жизни. И в то же время Вика сразу поняла, что в их отношениях не будет привычного, традиционного «вступления» — того, что было, уже вполне достаточно, чтобы сделать шаг навстречу друг другу, чтобы не тянуть время, отдавая дань условностям и приличию.

— Знаешь, — спустя некоторое время шептала она, лежа на груди у Александра, нежно лаская пальцами его мускулистые плечи, — сначала ты мне ужасно не понравился. А теперь…

— А теперь? — Он слегка развернул к себе ее лицо, коснулся губами волос и пристально посмотрел в глаза.

— Теперь я счастлива, — ответила Вика и снова принялась покрывать его лицо поцелуями, точно зная, что сказала правду. Она хотела только одного — чтобы он почувствовал то же самое.

«Это невозможно, — рассуждала она, чувствуя, как сильно кружится голова от его поцелуев, — это просто невозможно, прожив полжизни, так влюбиться… И что мне теперь делать?» В принципе она не собиралась долго раздумывать, пытаясь найти ответ на этот вопрос. Она не будет ничего делать, она просто будет жить сегодняшним днем, не задумываясь о дне завтрашнем — будет просто жить и наслаждаться. Так было всегда — или почти всегда, — потому что та, другая жизнь осталась позади, а вместе с ней исчезла и прежняя Вика, чувствительная альтруистка. Даже старые фотографии она оставила у родителей и ни разу за прошедшие девять лет не листала альбом. Вместо прежней Вики на свет появилась чувственная эгоистка. Эта роль нравилась Вике намного больше. Случалось, что она ощущала себя словно бы не в своей тарелке — но тому всегда были веские причины. Или дождь за окном, или какой-нибудь глупый фильм, который Вика совсем не хотела смотреть, просто так получилось, или книжка, которую она начала читать и вовремя не остановилась. В такой момент ее прежняя духовная субстанция словно бы оживала — но это было очень редко, всегда заканчивалось слезами, которые тщательно скрывались от окружающих.

Теперь в комнате, залитой солнечным светом, она лежала рядом с мужчиной, которого почти не знала, и жалела только об одном — о том, что эта встреча не произошла раньше. Теперь ей нравилось в нем все: не только его глаза и голос, но и каждый изгиб, каждая клеточка его тела манила к себе каким-то особенным теплом, каждое прикосновение разливалось по телу настоящим блаженством. Конечно, дело было не только в этом. И если во время их первой встречи Вика была уверена в том, что это знакомство — на один вечер, то теперь она уже ни в чем не была уверена. С ней произошло что-то странное, что-то такое, чего она не могла объяснить даже самой себе. Такого с ней еще никогда не случалось. Словно рухнул невидимый барьер, искусственный, но возведенный так давно, что Вика и сама этого не помнила. Прожив почти тридцать лет, она никого не любила. Она знала это совершенно точно и в глубине души страдала от этого, хотя внешне своих страданий никогда не проявляла и даже гордилась своей внутренней свободой. Вика никогда не мечтала кого-то к себе привязать и уж тем более привязаться самой. Все эти романы и связи — продолжительные и не очень — не оставляли в душе почти никакого следа. Иногда она представляла себя внутри невидимой капсулы, наполненной маслом: все происходящее снаружи видно достаточно четко, но любой удар смягчается масляной оболочкой. Любой самый жестокий удар, но в то же время и любое другое прикосновение к душе, которое могло бы принести совсем иные чувства и ощущения… Но выбирать Вике не приходилось. Эта капсула, этот панцирь появился сам по себе и стал ее единственной защитой еще девять лет назад. В те самые ужасные дни ее жизни, когда она, очнувшись одиноко лежащей на полу посреди комнаты, день за днем переживала свою жизненную драму. Когда она потеряла Леру, потеряла саму себя, но со временем приобрела нечто более ценное — этот самый панцирь, мягкий, прозрачный, окутывающий густым теплом. Он дарил ей спокойствие и уверенность в своих силах.

И еще одна защита была у нее — ирония. Чувствуя, что жизнь жестоко посмеялась над ней, обделив самым дорогим, что может быть у человека, — любовью, Вика просто придумала тот самый карикатурный образ дамы в розовом пышном платье, со слащавой улыбочкой на лице, вечно мурлыкающей себе под нос глупые песенки.

И вот теперь все изменилось. Она почувствовала это сразу, в тот самый момент, когда узнала голос Александра и поняла, что ждала этого звонка — все это время ждала и думала о нем. И даже в тот день, сидя на кухне с Павликом и выбирая маршрут предстоящей поездки к морю, слушая телефонные звонки, она понимала, что хочет снять трубку и услышать его голос. Хотела она этого очень сильно — настолько сильно, что не позволила себе этого сделать. И пожалуй, там, в Сочи, ни одного дня не проходило без воспоминания о короткой встрече в кафе. Вика злилась и продолжала думать о нем, будучи уверенной в том, что больше никогда не услышит его голоса, что не увидит его… И вот теперь они вместе.

В ту самую секунду ее пронзила мысль — какое большое счастье заключается в самом ожидании счастья! Немного странная мысль показалась ей истиной, которую она открыла сама. Раньше она всегда ждала от жизни чего-то абстрактного: благополучия, спокойствия, везения. Теперь впервые в жизни она явственно ощутила совсем другие, намного более сильные и определенные желания. Жажду встречи, жажду поцелуя, прикосновения. Желание смотреть в глаза. Такое сильное желание, которое сродни чувству сильнейшего голода или жажды — какое счастье заключается в одном глотке, в одной капле живительной влаги! Каждое прикосновение дарит крупицу счастья, но не утоляет жажду — только разжигает ее, кружит голову, заставляет сердце стремительно падать вниз и снова — ждать, хотеть и быть счастливой. Так стоило ли ругать себя за чрезмерную поспешность, за нежелание скрывать эмоции?

— Сейчас ты, наверное, извинишься и скажешь, что тебе пора, — тихо проговорила она, не открывая глаз, — что ты мне еще позвонишь… Только можешь не рассчитывать на то, что я тебя отпущу.

Александр не ответил, только крепче прижал ее к себе, а Вика подумала: «Не следовало мне этого говорить. Не нужно… Никогда не нужно вот так, слишком откровенно. Это приедается и в конце концов может стать привычным. Это слишком грустно — когда слова любви звучат привычно и обыденно». Вздохнув, она поняла, что уже с самого начала этого романа она слишком сильно опасается за то, что может потерять Александра. Но вскоре его поцелуи отвлекли Вику от всех мыслей.

* * *

Вечером Вика проснулась от какого-то внутреннего толчка. Оглядевшись вокруг, не сразу вспомнила все то, что подарил ей уходящий день, а вспомнив, улыбнулась. Александр спал рядом, на спине, положив теплую ладонь ей на бедро, чему-то хмурился во сне и дышал совсем неслышно, как ребенок. Вика нежно и задумчиво провела кончиками пальцев по его руке, но он не пошевелился. Снова улыбнувшись своим мыслям, она перевела взгляд на окно — там сквозь темно-синий пласт вечернего неба прорывалась узкая щель последнего солнца. Солнце и любовь — что еще может быть нужно человеку от жизни? Наверное, ничего. По крайней мере Вика в тот вечер и думать больше не могла ни о чем другом. Все то, что случилось, казалось ей бесценным подарком небес, которого она не ждала и ничем не заслужила. Но впрочем, кто сказал, что счастье нужно заслужить? Его просто нужно ждать — очень сильно ждать и верить в то, что оно придет. И тогда оно не пройдет мимо.

Теперь ей казалось, что она всю жизнь ждала этой минуты, совсем не напрасно прячась под панцирем, строго и привередливо оценивая свои чувства и увлечения и ни одно из них вплоть до последней минуты не посмев назвать этим счастливым словом — любовь. То, что должно было случиться, случилось. Вика смотрела в окно и улыбалась. «Что же со мной произошло? — думала она. — И как такое могло произойти, ведь я уже почти не верила, почти не ждала. А теперь, чего доброго, я захочу замуж, захочу рожать детей — захочу всего того, что еще вчера казалось мне пустой, бессмысленной суетой. Стану такой же глупой и восторженной дурой, каких полно вокруг, начну смотреть бразильские сериалы и читать любовные романы в глянцевых обложках. Поправлюсь на десять килограммов. Самое страшное в том, что это не будет казаться мне ужасным». Вика нахмурилась.