Анатолий Степанов - Парад теней

• Название: Парад теней
• Автор: Анатолий Степанов
• Жанр: Детектив

---

Именно в этой квартире Сырцов определил для себя понятие слова живопись, разбив его на два. Живо писать. Живо- значит ярко, неожиданно, весело, с необъяснимым словами продолжением. Дилетант, конечно, любитель-недоучка, но... Но работы Горбатова-младшего были талантливы: уж это Сырцов мог распознать. Московские пейзажи и люди. Именно люди, а не портреты. Художник, видимо, не верил в то, что глаза есть зеркало души, он не доверял глазам. Ракурс, жест, еле уловимый поворот определяли характер. Если профиль, то глаза смотрели в противоположную сторону от зрителя, если анфас - прикрыты ладонью, темными очками, козырьком каскетки, полями шляпы.

Отчаянно смело и почти всегда в удачу пользовался Даниил Горбатов как бы случайными потеками и затеками водянистой краски с цвета на цвет. Взрывая предполагаемую фактуру, они в то же время давали необъяснимое колористическое единство и соединяли то, что вроде бы и невозможно соединить. В человеческой фигуре, в повороте московского переулка, в зеленом небе и лиловой траве...

Сделав круг, Сырцов пошел на второй - узнавать Москву и москвичей. Художник хорошо знал свой город, но и сыщик знал его не хуже. Тимирязевские пруды. Последние дачи деревянного московского модерна у Сокольников. Миниховский парк. Покрово-Стрешнево. Измайловский зверинец.

А теперь - человечки. Дарья. Дарья. Дарья. Дарья в усталой задумчивости (щека, нос, склоненная, с различимыми позвонками шея, развившаяся прядь над скорбно вздернутой бровью). Дарья в победительной ярости, приветствующая послушную ей толпу (толпы нет, есть вздернутая вверх рука с распахнутыми пальцами, усмирившая эту толпу). Дарья перед выходом на сцену (нет кулис, нет сцены. Маленькая девочка, сжавшая себя в бессильный комочек и напряженный кулачок, готовый ко всему). И еще Дарья, и еще...

Согбенный молодой мужчина. За письменным столом. Без цели глядящий в окно. Без радости играющий в теннис. Закрывший глаза, в слабой надежде улыбающийся неизвестно чему.

И девушка. Она, тыльной стороной ладони прикрыв лоб и глаза, испуганно оборачивается. На окрик? На чье-то появление? У зеркала в роскошном платье, которого она боится (лица нет, есть платье и руки в трепетном ужасе), на скамейке в жалком дворовом скверике (лицо, уткнувшееся в колени, локти, как недоразвитые крылья).

Наконец то, что Сырцов хотел рассмотреть как следует. Двойной портрет? Наложение? И глаза, единственные в этом зале глаза. Три глаза. Один общий. Для Дарьи и для девушки. Второй - Дарьин. Третий - девушки. Обе в одинаковых бесформенных красных одеяниях.

Сырцов двинул в канцелярию. Ласковая секретарша Света, увидев в дверях представительного клиента, любовно осведомилась:

- Чем могу быть вам полезна?

- Ой, не скажу! - не стерпел, съерничал Сырцов.

Вместе посмеялись понимающе. Недолго. Все же Светлана была на посту.

- Тогда я спрошу по-другому: кто вам необходим для решения ваших проблем? Меня зовут Светлана.

- Мне бы с хозяином поговорить, Светик.

- У нас хозяева, - поправила она.

- И много?

- Двое.

- Хоть один-то в норке сидит?

- Сидит. Кирилл Евгеньевич. Доложить?

- Доложи.

Светлана нарочно затягивала разговор - видимо, этот мужчина ей понравился.

- А как?

- Георгий Петрович Сырцов. Любитель живописи.

- Любите живопись, поэты! - процитировала Заболоцкого Светлана и полюбопытствовала: - Уж не поэт ли вы, Георгий Петрович?

- Забирай выше. Я - покупатель.

Покупатель - это серьезно. Светлана исчезла за добротной финской дверью. Появилась через несколько секунд.

- Кирилл Евгеньевич готов принять...

- ...Георгия Петровича, - закончил за нее фразу Сырцов и, на ходу благодарно приобняв Светлану за плечи, шагнул в кабинет.

Кирилл Евгеньевич был готов к приему: он с вежливым выражением лица стоял, опершись о бюро.

- Рад приветствовать вас, Кирилл Евгеньевич! - поздоровался Сырцов. Кирилл Евгеньевич склонил голову, отвечая на приветствие и одновременно приглашая к разговору.

Сырцов несколько развязно начал:

- Погулял я тут у вас, посмотрел. Хорошая у вас галерея.

- Посмотрели и...? - поторопил Кирилл Евгеньевич.

- ...и присмотрел, - без запинки продолжил Сырцов. - Кое-что.

Нового клиента Кирилл Евгеньевич не почувствовал. Разобраться было непросто. Но по-нынешнему, несмотря на нарочито плебейский говорок, хорошо держится. Хорошо, но без нуворишских роскошных изли шеств, одет. Координирован, физически очень силен, но одновременно изящен и легок, воспитанно улыбчив, умело воспользовался паузой. Кто он такой?

- Кое-что всегда что-то. Так что же вы присмотрели?

- Там, на персональной выставке... - неспешно начал Сырцов.

Кирилл Евгеньевич мгновенно и враждебно перебил его:

- Там, на персональной выставке, перед входом висит вполне определенное предупреждение о том, что из этой экспозиции ничего не продается. Видимо, объявление не дошло до вашего сознания. Скорее всего, это наша вина: объявление должно быть крупнее, чтобы каждый мог свободно прочитать его.

- Не стоит беспокоиться. Кирилл Евгеньевич, объявление вполне читаемо. И я прочитал его.

- Тогда мне не понятен смысл вашего визита.

- Тогда и мне не понятен смысл вашей выставки.

- Не стоит зря ломать голову. Это уж наше дело.

- А может, продадите одну, хотя бы одну картину? "Двойной портрет", а?

- Да поймите же вы! - не сдержался, закричал Кирилл Евгеньевич. - Все эти картины принадлежат мне, лично мне! И я никогда и ни за какие деньги ничего не продам!

- Не зарекайтесь, - посоветовал Сырцов.

- Наш разговор окончен?! - на повышенной интонации осведомился Горбатов.

- Кирилл, - тихо предупредила о чем-то Галина Васильевна Прахова. Она стояла в дверях неизвестно как давно. Горбатов встретился с нею взглядом и, вмиг выпустив пар, вежливо представил ее:

- Галина Васильевна Прахова. Мой компаньон и друг.

Сырцов дождался протянутой руки компаньона и друга и протянул свою. Признался (ох не вовремя она появилась, но делать было нечего), представляясь:

- Георгий Петрович Сырцов. Когда-то я знал вашего отца.

- Моего покойного отца, - уточнила Галина, с энергией деловой женщины пожимая сырцовскую расслабленную ладонь. - Я услышала легкий крик и, извините, ворвалась к вам без предупреждения. Кирилл в последнее время излишне чувствителен. В таком состоянии он может быть бестактен. Он не обидел вас, Георгий Петрович?

- Во всяком случае, я не почувствовал обиды, - вежливо ответил Сырцов и посмотрел на Горбатова. Тот объяснил:

- Георгий Петрович вознамерился купить кое-что из Даниных работ. Ну и я излишне погорячился.

- Во всем виновата я, - самокритично объявила Галина Васильевна. - Это я уговорила Кирилла Евгеньевича устроить выставку работ его брата.

- Замечательная выставка, - поспешно заверил всех Сырцов.

- Замечательная, - согласилась Галина. - Но наша галерея ко всему прочему еще и коммерческое предприятие, и мне следовало б предполагать возможность подобных инцидентов.

Сырцов виновато улыбнулся и сдался.

- На нет и суда нет. Извините за беспокойство.

- Давно интересуетесь живописью, Георгий Петрович?- быстро спросила Галина Васильевна, задерживая его.

- Да как вам сказать, - слегка призадумался Сырцов.- С тех пор, как полюбил и стал немного понимать.

- Прошу извинить меня за ненужную резкость, - решил попросить прощения Горбатов, завершая разговор.

- Всего вам хорошего, - все понял Сырцов, кивком обозначив общий поклон, прошагал к двери и прикрыл ее за собой.

Галина подошла к Кириллу, погладила его по щеке, поцеловала поглаженное место и сообщила на ухо:

- Сырцов - сыщик, Кира.

- Чей? - задал точный вопрос Горбатов.

- Вот это и надо нам узнать.

- А зачем? У нас - Андрей Альбертович, у кого-то - Сырцов. Пусть себе оба и ищут.

- Андрей ищет виновников гибели Дани. А что ищет Сырцов?

- Нам-то не все ли равно?

- Не знаю. Но он - очень хороший сыщик, Кира.

- Что же тогда искал очень хороший сыщик в нашей галерее?

- Я спугнула его. Он, видимо, хотел тебя раскрутить самую малость.

- Ничего не понимаю! - признался Кирилл.

- И я. Вот это, пожалуй, самое неприятное.

Он притянул ее к себе, обнял, сказал жалеючи и себя, и ее:

- Давай не будем сегодня о неприятном. - И с щенячьей лаской нежно укусил ее за мочку уха. Она, догадавшись, покорно и с радостью согласилась:

- Давай.

* * *

Сырцов вырвал Ксению из цепких рук Деда и Лидии Сергеевны только после изнурительного и громкого до крика словесного боя: экзамены, видите ли, у девочки на носу. До экзаменов почти полтора месяца, и любой уважающий себя студент в это время и думать не думает о далеких, теряющихся в дымке беспечных и бесчисленных дней июньских неприятностях. Сырцов напомнил пожилой паре о том, что и они когда-то начинали готовиться к экзаменам никак не ранее чем за три дня до сдачи.