Фрэнк Герберт - Пандора (сборник)

• Название: Пандора (сборник)
• Автор: Фрэнк Герберт
• Издательство: КЛФ Подсолнечник
• Жанр: Научная Фантастика

Весь цикл «Пандора» в одном томе.

Содержание:

1. Сон или явь? (перевод П. Киракозова), стр. 5-146

2. Ящик Пандоры (перевод Д. Смушковича), стр. 147-514

3. Эффект Лазаря (перевод Э. Раткевич), стр. 515-884

4. Фактор вознесения (перевод О. Васант), стр. 885-1238

---

— Это не обычный компьютер, — сказал Бикель. — В нем содержатся элементы, о наличии которых мы даже не подозревали. Он почти шесть лет был связан с Органическим Искусственным Разумом во время постройки и программирования корабля. В нем имеются буферные устройства, провода и перекрестные связи, о которых, возможно, понятия не имели даже его создатели!

— Хочешь сказать, что он уже разумен? — спросила Пруденс.

— Нет. Я вовсе не считаю, что он разумен. Я считаю, что мы достаточно далеко продвинулись, используя компьютер и симулятор лобных долей нашего «Быка». Мы продвинулись гораздо дальше, чем проект Лунной базы за двадцать лет! И нам следует двигаться дальше.

«Помню, я только раз настолько уставала — после почти пятичасовой операции», — подумала Пруденс.

— Передаю вахту, — объявила она.

Они поменялись местами у главного пульта, и Флэттери обвел взглядом приборы, готовясь провести наедине с кораблем следующие четыре часа.

«А ведь Жестяное Яйцо может и закапризничать», — мелькнула у него мысль.

Порой ему казалось, что по кораблю разгуливают призраки шестнадцати человек, погибших еще на Луне при строительстве звездолета, тех членов экипажа, что при различных обстоятельствах погибли во время полета… и даже ОИРов, принесенных в жертву на этом алтаре.

«Интересно, а есть ли у этих бестелесных мозгов душа, — подумал Флэттери. — Если нам удастся вдохнуть разум в эту машину, будет ли наше создание обладать душой?»

— Слушай, а автоматика уже закончила латать пробоину? — спросил Бикель.

— Все изолировано, — отозвался Флэттери и подумал: «Интересно, когда же дикий разум снова нанесет удар?»

— А что находилось в Четвертом Отсеке? — спросила Пруденс. — Чего мы лишились?

— Пищевые концентраты, — ответил Бикель. — Я проверил это в первую очередь.

Он заявил это таким тоном, что сразу становилось ясно: «Сделал то, что должна была сделать ты, поскольку вахта была твоя».

— Радж, если хочешь, могу за тебя отдежурить, — предложил Тимберлейк.

— Нет, нет, вот немного отдохну…

— Разрез представляет собой абсолютно прямую линию, проходящую через все…

— В природе не бывает абсолютно прямых линий, — заметил Флэттери.

Бикель вздохнул.

«Интересно, что дальше?» — подумал он.

— Если у тебя появились какие-то соображения, выкладывай, — предложил он.

— Сознание — это своего рода вид поведения, — начал Флэттери. — Согласны?

— Согласны.

— Но корни нашего поведения уходят так глубоко в прошлое, что нам до них ни за что не докопаться.

— Опять ты об эмоциях, да? — спросил Бикель.

— Нет, — возразил Флэттери.

— Он об инстинктах, — пояснила Пруденс.

Флэттери кивнул:

— Некая генетическая память, подсказывающая цыпленку, как вылупиться из скорлупы.

— Эмоции, или инстинкт, какая в сущности разница? — удивился Бикель. — Эмоции — суть производное инстинкта. Значит, ты по-прежнему настаиваешь, что нам не удастся наделить «Быка» разумом до тех пор, пока мы не снабдим его инстинктами и эмоциями?

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я, — ответил Флэттери.

— Он должен любить нас, — заявил Бикель. Он задумчиво пожевал верхнюю губу, захваченный простотой мысли. Флэттери, конечно же, прав. Именно это могло стать уздой, обеспечивающей необходимую степень контроля.

— У него должна быть собственная система эмоциональных реакций, — продолжал Флэттери. — Система должна отзываться целым рядом физических реакций, которые «Быку» известны. Что-то вроде характерных для человека мышечных реакций и тона голоса. Всё то, чем мы откликаемся на эмоции.

«Эмоции, — подумал Бикель. — Характеристика, позволяющая нам оценивать личность со стороны. То, что определяет личностные суждения. Закрытый процесс, возникающий естественным образом».

Это позволяло взглянуть на механическую концепцию Время — Эмоции совершенно иначе. Исключительно дерзкий взгляд на само понятие Времени.

— Мы попросту не можем быть хоть мало-мальски объективными в отношении самих себя кроме наших физических реакций, — пояснил Бикель. — Помните? Именно это неустанно повторял доктор Эллерс.

Флэттери вспомнился Эллерс, главный психиатр Лунной базы. «Бикель — истинное воплощение „цели“, он — сила, которая задаст направление вашим поискам, — сказал как-то Эллерс. — Конечно же, у вас есть альтернативы. Вы встретитесь с непредвиденными ситуациями. Но другого, столь же отточенного, как Бикель, инструмента у вас не будет. Он истинно творческий исследователь».

«Эмоции, — подумал Бикель. — Как мы обозначаем их и программируем их? Что делает для этого наше тело? Ведь мы внутри, в непосредственном контакте с тем, что делает наше тело. Да, это единственное, по поводу чего мы можем оставаться совершенно объективными. Что именно делает наше тело…»

— У него должно быть полностью функционирующее тело, — вздохнул Бикель, которому вдруг открылась и вся проблема в целом, и пути ее решения. — У него должно быть тело, которое пережило и травму и кризис.

Он уставился на Флэттери.

— И чувство вины тоже, Радж. Оно должно осознавать, что такое чувство вины.

— Чувство вины? — переспросил Флэттери, недоумевая, отчего слова Бикеля вызвали у него гнев и едва ли не страх. Он хотел возразить, но тут до его слуха донеслись какие-то ритмичные глухие звуки. Сначала он решил, что это сработала неисправная сигнализация, и только через несколько мгновений понял, что эти звуки исходят от Тимберлейка. Инженер по системам жизнеобеспечения свернулся калачиком в коконе и крепко спал, сладко похрапывая во сне.

— Да, именно чувство вины, — подтвердил Бикель, не сводя взгляда с Флэттери. — Хочешь, чтобы он любил нас? Хорошо. Ведь любовь есть не что иное, как разновидность нужды, верно? У него будут эмоции, но это означает неограниченный спектр эмоций, Радж. И этот спектр включает страх.

«Вина и страх, — подумала Пруденс. — Раджу придется смириться с этим. Он обучен так, что не в состоянии будет отрицать это».

Она взглянула на Бикеля. Тот смотрел куда-то в пространство, глаза его затуманились от каких-то потаенных мыслей.

— Удовольствие и боль, — наконец пробормотал Бикель. Он перевел взгляд на Пруденс, потом на похрапывающего Тимберлейка, потом — на Флэттери, ненадолго задерживаясь на каждом. Интересно, понимают ли они, что ИР, кроме всего прочего, должен обладать еще и способностью к воспроизводству?

Пруденс почувствовала, как ускоряется ее пульс, и наконец сумела оторвать взгляд от Бикеля. Она коснулась пальцами виска, почувствовала, как сильно бьется жилка, и решила, что это — следствие учащенного дыхания, высокой температуры, недоедания, усталости и тревоги. Смесь серотонина и адреналина, которую она получала в гибертанкс, позволяла ей держать себя в руках. Она отчетливо представляла все происходящее в ее организме, и сейчас она ясно понимала, что ей необходимо подкрепить себя инъекциями необходимых препаратов.

— Итак, Радж? — спросил Бикель.

«Я должен собраться, — подумал Флэттери, возвращаясь на свою койку. — Я должен вести себя естественно и спокойно». Он старался не смотреть на вспомогательную панель на пульте повторителя. Бикель становился все более подозрительным и теперь замечал даже самые ничтожные мелочи. Флэттери отметил зеленые спокойные огоньки на пульте, мерное пощелкивание реле. Все системы корабля функционировали совершенно нормально.

И всё же глубоко в душе Флэттери испытывал какой-то безотчетный страх — как животное, чувствующее приближение охотника.

Бикель испытывал душевный подъем, какой-то внутренний прорыв, близость решения проблемы, до сих пор никак не дававшейся ему. Корабль — все живое на борту — был подобен марионетке. Теперь выход стал очевиден. До сих пор он только отдаленно представлял его себе. Теперь же все стало кристально ясным. В голове у него послушно громоздились необходимые схемы, будто чья-то заботливая рука аккуратно сложила в стопку кальки.

«Четырехмерная конструкция, — напомнил он себе. — Мы должны создать объемную сеть из сложных мировых линий. Она должна поглощать несинхронные передачи. Она должна извлекать дискретные закономерности из получаемых импульсов. Самое важное — это конструкция, а вовсе не материал. Самое главное — топология. Именно в этом ключ ко всей этой чертовой проблеме!»

— Прю, приготовь чего-нибудь поесть и свари кофе, — попросил Бикель. Он взглянул на хронометр рядом с центральным пультом, бросил взгляд на Тимберлейка. Пускай спит.

Размышления в подобном направлении, понял Бикель, привели его на самый порог решения проблемы. Небольшое давление здесь, небольшое приложение энергии там, и он получит разум, с которым еще никому не приходилось сталкиваться.