Георг Хилтль - Опасные пути

• Название: Опасные пути
• Автор: Георг Хилтль
• Издательство: Folium, Элко
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-7061-0004-7

Романы серии «Интимная жизнь монархов» пользовались большой популярностью в России конца XIX — начала XX века. Захватывающее переплетение подлинных исторических событий, подробное, «живое» описание известных исторических личностей, невероятные интриги, всемогущих фаворитов и никому сейчас неизвестных фрейлин, дворцовый быт и обычаи, отважные мушкетеры и гренадеры, прекрасные придворные дамы, делают эти романы привлекательными и сегодня.

---

Руки герцога дрожали, так что печать, скреплявшая сверток, качалась на своем шнуре, подобно маятнику на часах смерти. Он расправил смятую бумагу, взглянул на строки и задумался.

— Сюзанна, — твердым голосом, наконец, сказал он, — сегодня я обещаю тебе никогда не заглядывать в прошлое… Я сказал, что обязан тебе счастьем всей моей жизни. Один взгляд на содержимое этих бумаг разъяснил бы мне то, что скрывается во мраке прошлых лет. Стоит мне перевернуть несколько страниц, — и я узнаю тайну Сюзанны Тардье. Но Клод Дамарр всегда держит свое слово. Имя его жены чисто, незапятнано, а муж герцогини Дамарр не имеет права разоблачать тайны дочери амьенского бургомистра! — и он снова скомкал бумаги и швырнул их в огонь.

— Клод!..

— Отец!..

Эти два возгласа громко прозвучали в его ушах. Жена и сын бросились в его объятия; он крепко обнял их, своих любимых, и они стояли все трое, не двигаясь, прижимаясь друг к другу. Слышался только слабый треск горевшей бумаги, скоро обратившейся в серый пепел; наконец и пепел улетел в трубу.

Герцог еще раз нежно прижал жену и сына к своей груди, А потом, наклонившись к Ренэ, тихо сказал:

— Приведи сюда завтра твою Аманду; а ты, Сюзанна, приготовь мне питье на ночь. Пусть сегодня не будет слуг за вечерним столом; вспомним времена Амьена и тихую комнату в доме твоего отца, где ты вылечила меня, и где я отдал тебе свое сердце.

XI Шахматный ход Лозена

Стоя у окна своего кабинета, король Людовик смотрел на Версальский парк, туда, где в конце прогалины виднелась дорога в Париж. Из окна можно было видеть всадников и экипажи, ехавшие из Парижа в Версаль.

Наконец король заметил всадника, свернувшего с большой дороги на дорогу в Версаль и приближавшегося крупной рысью.

— Это — Шовелэн, — сказал Людовик, отходя от окна.

Через несколько минут Бонтан ввел юного пажа, восемнадцатилетнего маркиза де Шовелэн.

Людовик поспешил ему навстречу и озабоченно спросил:

— Ну, что?

— Государь, — ответил паж, еще тяжело дыша от быстрой езды, — к сожалению я приношу Вам, Ваше величество, невеселые новости: с сегодняшнего утра маркизе Монтеспан хуже.

Король побледнел и, всплеснув руками, упал в кресло.

Курьеры поддерживали безостановочное сообщение между Парижем и Версалем, так как маркиза Монтеспан заболела, а король не мог отлучиться из Версаля, где со всем двором приготовлялся к встрече английского посольства.

Накануне вечером Скаррон известила его письмом, что больной хуже, чем было тогда, когда король сам находился у ее постели, а потому страдания влюбленного короля были чрезвычайны. Замечательнее всего было то обстоятельство, что Людовик был убежден, что о совершившихся родах маркизы не знает и не подозревает ни одна душа; между тем весь двор только и говорил об этом. Полный этого убеждения, король принял графа Лозена с нескрываемым неудовольствием.

— Государь, — сказал граф, — Вы сегодня почему-то очень немилостивы ко мне, Вашему верному слуге.

— У меня так много забот, — возразил король, — приближающиеся политические затруднения…

— Вполне понимаю, государь; но это не должно угнетать Вас, Ваше величество! — произнес Лозен, а затем замолчал, желая вызвать короля на откровенность.

— Ах, — сказал Людовик после короткого молчания, — я вовсе не поддаюсь заботам, но у меня столько неприятностей! Ведь ты знаешь, что около меня образовалась опять сильная партия…

— Где, государь?

— Перестань! Ведь ты же знаешь!

— Не знаю, государь. Я живу, как философ, с той поры, как мои самые горячие желания не увенчались успехом.

Король устало усмехнулся.

— Ну, так я скажу тебе, что против моей невестки, герцогини Орлеанской, ведется огромная интрига. Все знают, что герцогине Генриетте предстоит важная миссия при английском дворе; все знают, что поставлено на карту, и потому стараются наделать ей здесь как можно больше неприятностей. Но я намерен наказать всех ее врагов: когда герцогиня отправится в путь, я со всем двором поеду провожать ее. И пусть берегутся приверженцы голландской партии. Можешь всем говорить об этом; я даже буду очень доволен, если через тебя это повсюду распространится. Я решил снарядить для герцогини самый пышный поезд: весь двор — даже враги Генриетты — должны принять в нем участие.

Лозен видел, что горячность короля притворна; дело было вовсе не так важно, как, к сожалению, оказалось впоследствии. Граф решил идти прямо к намеченной цели.

— Весь двор, государь? — повторил он. — Но когда же Вы, Ваше величество, желаете отправить Ваше посольство?

— В половине сентября. О, я выработал великолепный проект! — Но при этих словах король снова озабоченно взглянул в окно. — Ты скоро узнаешь, что и как предполагается: я назначу тебя гофмаршалом на время путешествия. Пусть это будет вознаграждением за упущенное место.

Лозен закусил губы.

— От всего сердца благодарю за эту милость, государь. Итак, едет весь двор… Также и все дамы штата ее величества королевы?

— Разумеется!

— Гм… надеюсь, что неудобства путешествия не повредят их нежному телу…

— Что ты разумеешь под этим?

— Некоторые из придворных дам еще и теперь пользуются уходом врачей… например, маркиза Монтеспан, — спокойно и дерзко докончил Лозен.

Король быстро обернулся и воскликнул:

— Граф Лозен! Ты опять испытываешь мою доброту к тебе! Твои слова доказывают, что ты опять осмелился вмешиваться в тайны твоего короля!

Но Лозен уже достаточно привык к таким вспышкам. Он поклонился и спокойно ответил:

— Государь, я желал бы, чтобы всякий, проникший в какую-либо Вашу тайну, был так же скромен, как я.

Король широко раскрыл глаза и отбросил стул, чтобы дать исход своему гневу.

— Что это значит, граф? Неужели все знают о событии, которое я желаю держать в тайне?

— Именно так, государь.

Король щелкнул пальцами и резко сказал:

— Ну, я расследую это!..

— Государь, — возразил де Лозен, — к чему это может послужить? Вы, Ваше величество, напрасно желали скрыть такое важное событие от Ваших верных слуг. Оно только в таком случае могло бы остаться тайной, если бы маркиза Монтеспан, порадовавшая теперь Вас рождением сына, уже давно удалилась от двора. Если же к знаменитым врачам приходят замаскированные дамы и ведут их с завязанными глазами к нуждающимся в их помощи больным; если Вы, Ваше величество, сами присутствуете при событии, после чего подвергаетесь на улице нападению мошенников, то каким же образом, осмелюсь спросить, может все это остаться в тайне? Я нисколько не сомневаюсь, что две дамы знают даже все подробности; это — ее величество королева и герцогиня де Лавальер.

Король в величайшем волнении прошелся по комнате; потом вдруг остановился и резко приказал:

— Завтра, в это время, Пикар должен сидеть в Бастилии, а доктора Клемана выслать из Парижа!

— Простите, Ваше величество, но это было бы не по-королевски и явилось бы опасной мерой. Нельзя думать, чтобы именно эти лица разболтали то, о чем должны были молчать; разве третье лицо не могло угадать эту тайну?

— Но откуда же узнал об этом граф де Лозен? — горячо воскликнул король.

— О, я?.. Я, государь, узнал магическим способом, посредством волшебного зеркала, в котором увидел все это.

— Что за глупости, Антуан! — несколько мягче возразил король.

— Нет, государь, я именно так узнал обо всем.

— И кто же чародей?

— Итальянец Экзили, государь.

Король вздрогнул.

— Опять этот ужасный человек! Куда ни обернусь, я везде наталкиваюсь на него! Он — глава шайки отравителей! Он отравил своими лекарствами мою мать! Это у него была та зловредная книга!

— Да, государь, это — правда, — ответил Лозен, слушавший с напряженным вниманием, — я слыхал об этой книге, источнике всех зол и бедствий. Этот человек по-видимому был увлечен на свой преступный путь именно этой книгой. Но откуда она попала к нему? Конечно он сначала употреблял яды, как лекарства, но потом, вероятно, соблазнился и стал преступником… Ах, государь! Надо иметь огромную веру и огромную власть над собой, чтобы, имея в руках такие средства, оставаться незапятнанным! Человек, обладающий такими всесильными средствами, должен считать себя полубогом и часто иметь случаи применять свою власть. Гораздо больше грех тех, кто допустил эту книгу появиться на свет Божий… Кому принадлежала она ранее? Неужели ее обладатель не подозревал ее страшного значения? А если он подозревал, то почему же не предал ее сожжению? Человек, из рук которого она вышла и пошла бродить по свету, попав затем в руки Экзили, — виновнее всех. Да постигнет его Ваш гнев, равно как и проклятия народа и всех образованных людей.