Джейн Остен - Эмма

• Название: Эмма
• Автор: Джейн Остен
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-9524-0361-1

Эмма Вудхаус, красивая, умная и самонадеянная особа, уверена, что замуж не выйдет никогда. Ей веселее и приятнее обустраивать личное счастье близких людей, и на это у нее, по ее собственному глубокому убеждению, есть особый дар. Свояк и добрый друг Вудхаусов мистер Найтли не одобряет пристрастий девушки, но Эмма все же берется устроить брак своей новой подруги Харриет Смит и викария мистера Элтона…

---

– Очень мило, сэр, нечего сказать! Отослали меня сюда, вынудили до смерти надоесть друзьям, а сами все не идете и не идете. Но вам известно, насколько сильно развито у меня чувство долга. Вы знаете, что я не уйду, пока не дождусь своего господина и повелителя. И вот сижу я здесь битый час, являя этим юным девицам образец истинного супружеского послушания, ибо кто знает, как скоро им это может пригодиться?

Мистер Элтон был так измучен жарой и устал, что, казалось, пропустил мимо ушей все женино остроумие. Разумеется, он не пренебрег правилами приличия по отношению к другим дамам, но почти тут же принялся жаловаться на жару, которая измучила его, и на прогулку, которая оказалась напрасной.

– Когда я пришел в Донуэлл, – заявил он, – Найтли нигде не могли найти. Очень странно! Просто неописуемо! Утром я отправил ему записку, и он прислал ответ, в котором определенно писал, что точно будет дома до часу дня.

– Донуэлл? – вскричала его жена. – Мой дорогой, неужели вы были в Донуэлле? Наверное, вы хотите сказать: в «Короне»? Вы возвращаетесь после встречи в «Короне»!

– Нет-нет! Она будет завтра… а мне особенно хотелось повидать Найтли сегодня, именно в связи с завтрашним совещанием… Какая нынче жара! А я еще пошел полями, – добавил он крайне обиженным тоном, – и буквально изжарился. И после всего – не застать его дома! Я несказанно огорчен. А он даже не извинился, не оставил для меня никакой записки! Экономка заявила: она и понятия не имела о том, что он ожидает меня… Крайне необычайно! И никто кругом не знает, куда он пошел. Может, в Хартфилд, может, на ферму Эбби-Милл, а может, вовсе в лес… Мисс Вудхаус, это вовсе не похоже на нашего друга Найтли… Не можете ли объяснить его поведение?

Эмма улыбнулась про себя, а вслух согласилась с тем, что поведение мистера Найтли действительно крайне необычно, и добавила, что ей нечего сказать в его оправдание.

– Просто невообразимо, – миссис Элтон, как и подобает преданной супруге, буквально дышала негодованием, – я не понимаю, как мог он поступить таким образом! И с кем? Именно с вами! Вы – последний человек, которым можно пренебрегать… Мой милый мистер Э., он должен был оставить вам записку, просто обязан! Даже для такого оригинала, как Найтли, это слишком, просто о записке забыли слуги. Помяните мое слово, в этом все и дело! Такое вполне нормально для донуэллской прислуги… Все они, как я часто наблюдала, чрезвычайно неуклюжи и рассеянны. Вот я ни за что не стала бы держать такого буфетчика, как его Гарри. А что касается миссис Ходжес, то наша Райт ценит ее весьма невысоко… Она обещала Райт рецепт наливки, да так и не прислала его…

– Я повстречал Уильяма Ларкинса, – продолжал мистер Элтон, – когда подошел к дому, и он сказал, что его хозяина дома нет, но я не поверил… Уильям выглядел растерянным. Он не знает, заявил он, что такое приключилось с его хозяином, однако от него теперь и слова не добьешься. Мне нет дела до жалоб Уильяма, однако самому мне было чрезвычайно важно повидаться с Найтли именно сегодня! И потому особенно неприятно, что пришлось совершить такую тяжкую прогулку по жаре – и без результата.

Эмма поняла, что ей лучше всего сейчас раскланяться. По всей вероятности, в этот час ее ждали дома, и, возможно, мистера Найтли удастся уговорить не погрязать глубже в пучине невежливости. Если не по отношению к мистеру Элтону, то хотя бы по отношению к Уильяму Ларкинсу.

Прощаясь, она с радостью заметила, что мисс Ферфакс твердо намерена проводить ее из комнаты и даже собирается спуститься вместе с нею вниз по лестнице. Эмма немедленно воспользовалась случаем и сказала:

– Может быть, даже хорошо, что у нас с вами не было возможности поговорить. Не будь вы окружены другими друзьями, я, возможно, уступила бы искушению и заговорила на определенную тему. Задавала бы вопросы и высказывалась бы более откровенно, чем допустимо… да, я чувствую, что определенно была бы слишком дерзка.

– О! – вскричала Джейн, краснея и смущаясь (Эмме показалось, что такая живость идет ей бесконечно больше, чем ее прежняя утонченная сдержанность). – Здесь я не вижу опасности. Опасность я вижу в другом… Я сама утомила бы вас разговорами. Вы не могли бы польстить мне более, чем выказав интерес… Правда, мисс Вудхаус, – заговорила она более сдержанно, – сознавая, сколь дурно, очень дурно, я себя вела, мне особенно утешительно, что те мои друзья, чье доброе мнение я особенно ценю, не оскорблены до такой степени, что… У меня не было времени сказать и половины того, что я собиралась. Я страстно хотела повиниться, все объяснить, может быть, попытаться оправдать свое поведение… Сделать это – мой долг. Но к несчастью… короче говоря, если вы не снизойдете до сострадания…

– О, вы слишком щепетильны, слишком требовательны к себе! – пылко воскликнула Эмма, беря ее за руку. – Вам не в чем передо мной извиняться! Все, перед кем вы считаете себя в долгу, настолько рады за вас, даже счастливы…

– Вы очень добры, но я-то помню, как держалась с вами! Как холодна и натянута я была! Мне все время надо было притворяться… Я жила двойной жизнью! Мне понятно, какое отвращение должна была внушать я вам.

– Умоляю, больше ни слова. По-моему, извиняться должна я. Так давайте же простим друг друга раз и навсегда. Мы должны как можно быстрее поправить дело, и я надеюсь, что наши добрые намерения не пропадут втуне. Надеюсь, письма из Виндзора вас радуют?

– Очень.

– И следующей новостью, полагаю, станет то, что мы вас лишимся? И именно тогда, когда я только начинаю узнавать вас.

– Ах, вот вы о чем… Но говорить об этом пока не стоит. Я остаюсь здесь, пока Кемпбеллы не вызовут меня к себе.

– Говорить, возможно, и не стоит, – с улыбкой возразила Эмма, – но, простите, думать-то как раз стоит.

На сей раз улыбнулась Джейн:

– Вы в высшей степени правы: думать стоит. И могу вам признаться… знаю, я могу на вас положиться… уже решено, что жить мы будем в Энскуме, с мистером Черчиллем. Глубокий траур продлится по меньшей мере три месяца… но по окончании его, по-моему, не останется других препятствий… Ждать более нечего.

– Благодарю вас, благодарю вас! Это именно то, что я и хотела узнать… Ах! Если бы вы знали, как по душе мне определенность и ясность во всем! До свидания, до свидания.

Глава 53

Все друзья миссис Уэстон рады были тому, что роды прошли благополучно, и если что и было для Эммы еще приятнее, так это весть о том, что миссис Уэстон родила девочку. Как ей хотелось, чтобы на свет появилась именно мисс Уэстон! Эмма ни за что не призналась бы, что лелеет мысль в будущем выдать ее за одного из сыновей Изабеллы, но была твердо убеждена, что и отцу, и матери дочка подходит наилучшим образом. Она будет отрадой для мистера Уэстона, когда он состарится – а даже такого весельчака, как мистер Уэстон, годы не молодят, – и станет сидеть рядом с ним у камина и развлекать его своим милым щебетом и резвостью. Ее не придется никуда отсылать из дому. Что же касается миссис Уэстон… никто не возьмется спорить с тем, что девочка станет для нее всем на свете. И какая будет жалость, если та, которая так прекрасно умеет учить, не получит возможности снова испробовать свои силы.

– У нее уже был случай испытать свои таланты на мне, – продолжала Эмма, – как у баронессы д’Альман – на графине д’Осталис из «Аделаиды и Теодоры» мадам де Жанлис… Вот увидите, ее собственная малышка Аделаида будет воспитана по более совершенной системе.

– Значит, – заметил мистер Найтли, – она избалует ее больше, чем избаловала вас, притом полагая, что вовсе не потакает ее капризам. Вот и вся разница.

– Бедное дитя! – воскликнула Эмма. – Если и так, то что с нею станется?

– Ничего особенно плохого… Ее ждет та же участь, что и тысячи других. Во младенчестве она будет несносна, но выправится, став старше. Любимая моя Эмма, мало-помалу я начинаю смягчаться по отношению к избалованным детям. Вам, вам одной обязан я своим счастьем! Если я проявлю суровость к испорченным детям, не будет ли это с моей стороны черной неблагодарностью?

Эмма рассмеялась:

– Однако вся ваша суровость призвана была помочь мне избавиться от потворства остальных. Сомневаюсь, чтобы я могла по собственному разумению преодолеть такое воспитание.

– Вы сомневаетесь? А я нет. Природа даровала вам разум, мисс Тейлор снабдила вас принципами. Несомненно, вы бы справились и самостоятельно. Мое вмешательство могло с таким же успехом навредить вам, как и помочь. Вполне естественно для вас было задаться вопросом: а по какому, собственно, праву он меня поучает? И боюсь, поучал я вас в неприятной манере. Нет, не верю, что мои поучения как-то помогли вам. Они помогли мне, потому что благодаря им вы стали для меня объектом нежнейшей заботы. Я поневоле много думал о вас и привязался к вам всем сердцем, я полюбил вас со всеми вашими недостатками! И, неустанно выискивая в вас недостатки, уже давно люблю вас – по меньшей мере с тех пор, как вам минуло тринадцать лет.