Татьяна Живова - Джульетта без имени

• Название: Джульетта без имени
• Автор: Татьяна Живова
• Издательство: АСТ
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-088583-1

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского — культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж — полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду!

Северо-запад Москвы. Отрезанный от остального Метро кусок Серой ветки между Петровско-Разумовской и Алтуфьевом. Почти двадцать лет прошло с того дня, как полчища крыс уничтожили Тимирязевскую и Дмитровскую, но люди по-прежнему избегают этих печально известных мест. Даже самые отважные сталкеры, даже самые отчаянные мародеры стараются не заходить сюда. Эти места безлюдны. Но... они отнюдь не безжизненны! Они — территория воинственных, не боящихся радиации мутантов-ратманов, ревностно оберегающих свою часть Метро от людей. И горе тому человеку, кто окажется в их владениях и попадет им в лапы! И вот в эти опасные и запретные для людей земли отправляется сталкер Восток с заданием от ученых Полиса раздобыть и доставить им живого ратмана.

---

Крыся мучительно покраснела. Не из-за того, что услышала непристойность, — нет, к подобным крепким выражениям ей было не привыкать. Но эта непристойность затрагивала их с Востоком отношения. И была при этом чудовищной и грязной ложью!

— Неужели тебе посредники из Бибирева не сказали, почему мы тут? И... за что нас изгнали? — медленно и недоверчиво проговорила она, на миг вскинув на него взгляд. И добавила еле слышно и как бы про себя:

— А я было подумала, что «хахаль» — это означает «друг»... Теперь буду знать, что это не так...

На ее губах мелькнула и пропала странная болезненная полуулыбка.

— Мы здесь потому, что он — «грязный человеческий шпион», а я — «подлая предательница», притащившая его в туннели скавенов. Вот и вся причина, — просто и прямо ответила она на главный вопрос. В ее тоне помимо воли снова мелькнула горечь, что конечно же не укрылось от алтуховца.

Кожан скупым жестом потер загривок, откинулся, снова прикладываясь к бутылке. Кто эта чудная? Откуда взялась? Вконец ополоумела от страха — или играет? Если играет — то уж больно хорошо!.. Он снова незаметно глянул на стоящую перед ним. Нет, на игру не похоже. За свою долгую подземную жизнь Кожан, и до войны бывший неглупым, обрел какую-то особую острую проницательность, без которой, пожалуй, не сидел бы сейчас на диване в персональном кабинете главы разбойничьей общины и не пил прямо из горла тридцатилетней выдержки виски. Сам достал, между прочим, было дело... Он набрал за щеку бронзовую жидкость, подержал во рту и сглотнул. По мелким, незаметным глазу и даже сознанию признакам, Кожан рассудил для себя, что странная девица-грязнокровка, пожалуй, не врет. По крайней мере, не все. Слово-в-слово лепечет то, что накарябали в своей бумажонке бибиревские чистоплюи, м-мать их бомба!.. Те еще дерьмецы — вечно норовят загребать жар и разгребать свое дерьмо чужими руками... Он медленно, зло выдохнул.

«А девчонка-то с характером», — не без удивления вдруг отметил Кожан. Трясется, что твое полотенце на сквозняке, трусит — и еще как трусит! — а все равно с каким-то внутренним вызовом стоит. Не глазом это видно — шкурой чуется.

— Однако, девочка, ты не все мне пока сказала, — проговорил он вслух. — Это так же точно, как то, что над нами — девять с полтиной метров земли. Какого лешего ты связалась с этим... робин-гусем с «чистых» станций? И главное, почему это он так за тебя держится? Чего-то я большой дружбы между нашими и «чистыми» не помню. Чего-то ты все же темнишь, мышка.

Лицо его стало непроницаемо, голос успокоился, стал мягче, но мягкость эта была хуже ругательного крика.

— А скажи-ка мне, мышка... Если ты у нас такая недотрога и даже слов нехороших не знаешь, с чего бы тебе вести этого, как ты сказала, грязного шпиона «чистых», — Кожан хохотнул про себя удачному каламбуру, но вида не подал, — в скавенскую часть метро, да еще вести так, что тебя твоя же, с позволения сказать, родня выдала мне с головой?

— Да не вела я его в нашу часть!.. — заволновалась Крыся и убедительности ради хотела прижать руки к груди, но только и смогла, что дернуть плечами. — То есть, вела, но... Мы вообще мимо шли... и...

Она осеклась, потом длинно выдохнула и постаралась успокоиться.

— Это долгая история, — начала она уже более ровно. — Ты вот не поверил, что я — добытчица, а ведь именно Наверху мы и пересеклись. Конкретнее — в заброшенной библиотеке недалеко от Бибирева. Я отбирала там книги для наших театралов, ну и увлеклась, зачиталась... — она бросила быстрый осторожный взгляд на Кожана, — Шекспиром... А что делал в этой библиотеке добытчик людей — я не знаю. Может, тоже за книгами приходил, я не спрашивала. Я, как его увидела, перепугалась, убежать хотела... А он зачем-то меня ловить кинулся. Ну я его ножом в живот... а оказалось, что попала в фильтр от противогаза и продырявила его. Потом на нас рухнул стеллаж с книгами... В общем, когда пришли в себя — драться как-то уже... не было смысла. Как-то само так получилось, что стали разговаривать... Потом откуда ни возьмись — паук-переросток, я в него — из игломета... это такой пистолет, говорят, что раньше с такими под водой охотились... Напугалась жутко! А он — сталкер, то есть — меня успокаивать стал. Потом познакомились... А потом вспомнили, что скоро рассвет... Я помчалась к своему лазу в подземку (не ко входу на станцию, нет!), а он — за мной. Я пыталась его прогнать, а он... Он попросил меня о помощи — показать убежище, чтобы укрыться от солнца. Ну что мне оставалось делать — бросать его погибать? Ведь это же я ему противогаз испортила... Ну... я подумала, что поступлю плохо, если не помогу ему. И решила провести его подземными дорогами в людскую часть метро. Потому что Поверху, днем, без противогаза, он бы не дошел. На наши станции я вообще не собиралась заходить и вообще всячески кружила, чтобы его запутать. Человек ведь, кто его знает... Но в одном месте все-таки нужно было пройти несколько десятков метров по перегону. И вот там мы и нарвались на патруль.

Девушка вздохнула. Пошевелила стянутыми веревкой запястьями, поморщилась.

— А дальше все просто. Меня заклеймили предательницей, его — шпионом, потом допрашивали, судили... Первоначальный-то приговор был другим. Сюда должны были отправить только меня. А его — вывести Наверх днем, без защиты и снаряжения. Чтобы он там умер. А он... сказал судьям, что обязан мне жизнью, поэтому пойдет со мной. До самого конца — каким бы он ни был... Питон ему тогда сказал, что он сумасшедший и... этот... как его... ма... мазохист. Я тоже его отговаривала, но он уперся... Сказал, что у людей перед скавенами и так немало неоплаченных долгов, чтобы еще и он свои передо мной к ним прибавлял.

Крыся помолчала. Потом закончила почти грустно:

— Когда нас привели в Бибирево после поимки, некоторые пытались избить нас по пути в камеру — несмотря на охрану. Он закрывал меня собой, оберегал от ударов... А ты говоришь — «хахаль»...

На несколько минут воцарилось молчание.

— Вот, значит, как? — протянул Кожан. — Шекспира, значит, зачиталась? И этот, значит, тебя сам о спасении своей шкуры попросил? М-да, измельчали у «чистых» ходоки на поверхность, измельчали... — он зевнул... и внезапно ринулся вперед, сшибая стоящую напротив него с ног (Крыся испуганно взвизгнула). Но упасть не дал — подхватил в последний момент за безрукавку, потянул рывком, резко вжал в стену.

— И ты думаешь, я тебе поверил? Шекспир? Жалкий меланхолик — человеческий сталкер? Ты меня за кого держишь? — глаза Кожана, доселе тусклые, бешено сверкали, на кулаках, сжимавших Крысину одежду, побелели костяшки. — Правду, мышка, правду! — взревел он, снова тряся ее. — Не то размажу тебя по этой самой стене, как блоху по ногтю!

В ответ ему по ушам резанул громкий и истошный, полный смертельного ужаса, визг. Даже не так — ВИЗГ!!! Девушка задергалась в его руках, а потом вдруг резко обмякла и стала медленно оседать по стене на пол. Голова ее безвольно запрокинулась, глаза закатились.

— Тьфу!..

Кожан разжал кулаки, и пленница мешком упала на пол, неловко вывернув руки. Он в легком замешательстве почесал в затылке. М-да, жидковата добытчица. Ничего, сейчас оклемаем.

Он потянулся к шкафчику, вытащил оттуда потертый металлический чайник.

В дверь снаружи пару раз ударили кулаком.

— Эй, Кожан! Че у тебя там творится? Ты ее уже... того?

Старый вожак, не глядя и не поворачиваясь, треснул по двери каблуком ботинка. Гулко грохнуло, стукнуло, и кто-то обиженно взвыл:

— Ай, мля-я-я-ять...

Кожан гоготнул:

— А нехрен подслушивать, Жека! Учу, учу вас, обалдуев, культуре...

Из-за двери ничего не ответили. Вожак крякнул. Понаберут, блин, детей в Красную армию...

В чайнике побулькивало. Он снова вернулся к лежащей на боку в неловкой изломанной позе девушке и начал медленно лить воду на бледное лицо.

Ему пришлось вылить на пленницу едва ли не все содержимое чайника (на полу у ее лица тут же образовалась лужа), прежде чем она подала хоть какой-то признак жизни. Сперва Кожан услышал тихий вздох, девушка чуть шевельнулась и в следующий момент сморщилась, фыркнула и протестующе застонала, отворачивая лицо от водяной струи.

Чайник перекочевал на столик. Кожан присел на корточки рядом с лежащей на полу пленницей.

— Доброе утро, мышка. Мы еще не закончили, — он широко улыбнулся. — Давай, очухивайся, очухивайся.

— «Сюжет, что мы для вас представим ныне,
Пойдет о живших в городе Вероне
Двух кланах, равных знатностью и чином,
Но давнею враждою разобщенных...».

Крыся читала стихи из той самой самиздатовской книжки, не открывая глаз, читала тихо, распевно и с той подкупающей чистотой и задушевностью, которая так цепляет зрителя в игре гениальных актеров, еще не испорченных славой, деньгами и поклонением публики.