Александр Смирнов - Старик

• Название: Старик
• Автор: Александр Смирнов
• Жанр: Поэзия

Сказка не столько для детей, сколько для взрослых.

Жизнь в семье спокойна и размеренна, если домочадцам нечего делить.

Но так устроен мир, что рано или поздно приходится получать наследство.

А если наследник не один? Если наследство придётся делить? Способны ли наследники сохранить человеческое достоинство при решении этой непростой задачи?

Увы, не каждому это под силу.

---

Александр Сергеевич Смирнов Старик

За горами и лесами,

У седой равнины моря,

Со своими сыновьями

Жил старик, не зная горя.

Бог, забрав жену у деда,

Близнецов ему оставил,

И отца над сыновьями

Повелителем поставил.

Братья все беспрекословно

Слушались отца и чтили,

И промеж собой ни сплетен,

Ни вражды не заводили.

Если спор у них возникнет

Или вдруг не разобраться:

Где, куда кому и сколько –

Сразу к деду обратятся.

Буйны головы повесят,

Спины сгорбят от смиренья,

Внемлют жесту, внемлют слову,

Ждут отца благословенья.

Так, законы соблюдая,

Бога в сердце сохраняя,

Жили вместе все безбедно,

От щедрот его вкушая.

Но ничто не вечно в мире,

И отца родные братья

Проводили в путь последний,

Богу передав в объятья.

Помянули, поскорбили,

Слёз друг друга не стесняясь.

Стало братьям неуютно

Жить, отцу не подчиняясь.

Кто теперь судить их будет?

Кто перстом на путь укажет?

Кто героем возгордится,

А виновного накажет?

Кто их нынче пожалеет?

Кто сломает плеть о спину?

Кто заставит подчиниться

Двухметровую детину?

И, собравшись как-то утром,

Стали братья совещаться:

Кто из них отныне старший,

И кто будет подчиняться?

Если б возрастом кто вышел,

Ясно было бы без спора,

Кто в семье отныне главный,

Кто спасёт их от раздора.

Но родная мать поспешно

В одночасье их родила,

И как будто бы нарочно

Старшинством всех обделила.

Долго братья совещались,

Долго в споре глотки драли,

И всё время в разговоре

Роль друг друга занижали.

Первый брат, силач Гаврила,

Главным был всегда на море.

Полагал, что только сила

Всё определяет в споре.

– Кто тащил тяжелый невод,

Хлеб насущный добывая?

Кто кормил вас, окаянных,

Сил последних не считая?

Если есть в вас хоть немного

Совести, тогда – довольно!

Порешим свой спор сейчас же,

Право, даже слушать больно.

Старшим буду я над вами.

Вы, приняв моё правленье,

Заживёте без печали,

Дав взамен своё смиренье.

– Ты, Гаврила, мыслишь узко, –

Брат второй не соглашался.

– Со своей медвежьей силой

Ты без разума остался.

Ну, подумай, разве можно

Жить одною только рыбой? –

И Вакула, не сдержавшись,

Засмеялся над Гаврилой.

– Кто на рынок с рыбой едет?

Кто на хлеб её меняет?

Как наш дом мануфактурой

И деньгами прирастает?

Ты бы без меня, Гаврила,

Срам прикрыв свой плавниками,

Оставался б вечно голый

Со своими кулаками.

Я над вами буду старшим,

Ибо ум – венец природы,

Защитит вас от напастей,

Голода и непогоды.

Третий брат, присев у печки,

В спор до срока не вступая,

Слушал братьев напряжённо,

Никого не прерывая.

Лишь когда они умолкли,

Он как будто пробудился

И к обоим своим братьям

Очень тихо обратился:

– Слушал вас я очень долго.

Но одна тупая сила,

Про которую так долго

Проповедовал Гаврила,

Вряд ли нам полезна будет.

Мы же люди – не скотина,

Чтобы только плеть и палка

Всей семьёй руководила.

Жить с умом, конечно, лучше, –

Посмотрел он на Вакулу, –

Но семья твоя не рынок,

Чужд я этому посулу.

Мудрости вам не хватает,

В ней одной единства сила.

Но совет не замечали

Ни Вакула, ни Гаврила.

– Я в вожди не набиваюсь,

Эта ноша много весит,

Но уж если наш Всевышний

На меня хомут повесит,

То богатств не обещаю.

Будет всё, как и доселе.

Я ж судить вас только буду,

Ставя точку в каждом деле.

И тогда уж не взыщите,

Не спрошу, что каждый хочет.

Будет вам и ум, и сила,

Если Бог того захочет.

Но Вакула и Гаврила

С детства были непослушны

И к словам родного брата

Оставались равнодушны.

Так проспорили три брата

С зорьки и до самой ночи,

Пока нега не сомкнула

Воспалённые их очи.

Нет суда – и нет решенья.

Братья утром пробудились,

Поделив наследство предков,

В путь далёкий снарядились.

Только третий брат – Анисий

В отчем доме жить остался

И делить родные стены

Ни за что не соглашался.

Взяв с собой в обоз оклады,

Образа, кресты, лампады,

Наш Вакула месяц к ряду

Кров искал и выл с досады.

Жалко было дом отцовский,

Стоил он немалых денег.

Вдруг обоз остановился,

Глянул он – песчаный берег.

Поле, лес стоит стеною.

На опушке домик ветхий

Притаился за оврагом.

И забор из веток редкий.

«Здесь остановлюсь на время,

Отдохну, коль это можно», –

Размышлял в седле Вакула,

Осмотревшись осторожно.

Нет решений постоянней

Тех, что приняты на время.

И Вакула облегчённо

Ногу вытащил из стремя.

Стал он в доме обживаться.

«Надо жить, коль так сложилось.

Быть не может, чтобы счастья

У меня не получилось».

В море не ходил он с сетью.

Плуга ненавидел с детства.

Начал в рост давать он деньги,

Выручив их за наследство.

И хибара, что нашёл он,

На дворец похожа стала.

Потому что очень быстро

От процентов прирастала.

Ну, а если дебитору

Денег не вернуть? – Не горе.

Отработает на поле,

Увеличив долг свой вдвое.

Или невод в море бросит,

Иль траву у речки скосит,

Или, чтобы долг закрылся,

Урожай в амбар приносит.

Словом, года не прошло,

Как хозяйство расцвело.

А Гаврила как живёт?

Что создал за целый год?

Наш Гаврила уж забыл,

Когда с неводом ходил.

Пьёт он, предков поминает

И друзей не забывает.

За судьбу и за отца,

За любовь и за Христа.

И за братьев не грешно,

Главное, что есть вино.

Утром голова болит?

А лекарство вот – стоит.

Выпьет зелье он с утра,

Голова опять светла.

Пьёт, пока не упадёт,

А с утра опять начнёт.

Так он жил да поживал

И наследство промотал.

Только лодка и осталась,

Да и та вся поломалась.

Починив гнилой баркас,

В море вышел как-то раз.

Невод бросил – сеть тугая,

Значит, с рыбой, не пустая.

Свой улов продав купцу,

Он опять прильнул к винцу.

Так и жил, пока беда

Коррективов не внесла.

Раз, баркасом управляя,

И волны не замечая,

Он уснул и сеть проспал.

Шторм баркас его сорвал,

По морю понёс, играя,

И волнами заливая.

Вёсла вырвал, парус сдул

И на берег зашвырнул.

Наш рыбак пришёл в себя,

Отряхнулся от песка,

Вспомнив тех, с кем долго пил,

Помощи просить решил:

– Не оставьте, ради Бога.

Мне от вас нужна подмога.

Скиньтесь, братцы, на баркас.

Я ж вам наливал не раз.

Разочтёмся, как друзья.

Без баркаса мне нельзя.

Где теперь мне взять харчи?

Всё пропало, хоть кричи.

А друзья всё понимали,

Но ничем не помогали.

– Где нам взять? Мы босяки.

Ты у брата попроси.

Вот Гаврила, пыль глотая,

Босиком росу сбивая,

Шел к Вакуле на поклон.

Вот и дверь.

Заходит он,

Брата крепко обнимает,

На колени припадает,

Крестит лоб, судьбу клянёт,

Богу славу воздаёт.

– Брат, родной, я пропадаю!

Помоги, я заклинаю!

Дай мне денег!

Я верну!

Крест целую – не совру!

Буду век тебе рабом.

Пожалей, возьми в свой дом.

И Вакула пожалел,

Накормил и обогрел.

Не чужой ведь?

Кровь отцова.

Не оставишь же без крова?

И Гаврила вновь доволен.

Сыт, одет, силён, не болен.

То он баньку брату рубит,

То детей его голубит,

То по полю с плугом ходит,

То коней на луг выводит.

Хорошо живёт Гаврила,

Но беда опять скрутила.

Встретил в лавке он друзей.

Те опять ему:

– Налей!

Ты нам должен. Аль забыл?

Кто у нас совет просил?

Кто отправил тебя к брату?

Нет, дружок, давай расплату.

Слишком хорошо живёшь,

А друзей не признаёшь.

И Гаврила им налил.

Сам немного пригубил.

Как вкусил хмельного зелья,

Снова началось похмелье.

Снова месяц напролёт

Он с друзьями водку пьёт.

Где ж на это денег взять?

Ну не к брату же бежать?

Впрочем, стоит ли стесняться?

Если честно разобраться,

Брат ему недодавал.

Взять хоть баньку, что собрал.

Два червонца дал всего,

А весь дом теперь его?

А работа летом в поле?

А походы в сине море?

Он лежит лишь на печи,

Я же получал харчи?

А друзья ему каноном

Подпевают баритоном:

– Ну и брат! Ну и подлец!

Одно слово, что купец.

Всех обкрутит, всех обманет

И себе всё прикарманит.

Вот тебе родная кровь!

Вот вам братская любовь!

Ты, Гаврила, не стесняйся,

Смело к брату обращайся.

Вот Гаврила, протрезвев,