Кирилл Берендеев - Осада (СИ)

• Название: Осада (СИ)
• Автор: Кирилл Берендеев
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Фанфик

Фанфик на Андрея Круза. Зомбопакалипсис в российских условиях. Мертвые встают из могил и шарятся по кладбищам в поисках живых...

---

– Этот шаг может быть любовью.

– Должен быть. Ведь Бог это любовь.

– А я… наверное, она не нашла. Я подарила ей диск с «Пиратами Карибского моря». Но, кажется, Мила не спустилась на нижний этаж. Ведь она разбилась в машине Ширвана, а мне гаишник рассказывал, та стояла этажом выше на парковке.

Кондрату очень хотелось сказать, что все эти диски, встречи, объятия и поцелуи, все это не то, что куда важнее слова, простые человеческие слова. Но разве он мог знать, где именно Милена оставила тот след, ради которого Господь и забрал ее. Как он сам хотел в это верить и теперь убеждал Лену.  Когда он узнал о смерти Милены, то тоже почувствовал удар под дых. Хотя что они были знакомы – всего около часа. Короткая беседа, скомороший ритуал – и бегство, во время которого он потерял Милену. Как выяснилось, навсегда. Ах, да, перед знакомством, он видел ее разгоряченное тело и слышал жаркие стоны, наблюдая с минуту за сеансом внезапного секса с Домбаевой. Морщась, но не в силах оторваться.

– Лена, ты прости меня, но мне кажется, ты сама не отпускаешь ее. Все время хочешь повиниться, но никак не можешь, понимаешь, что поздно, вот и мучаешь себя. Ведь так? Так? – она долго не отвечала. Опустила рюмку на стол и налила еще коньяку. Затем одним глотком выпила.

– Ты прав. Я боюсь с ней расстаться. Она ушла, но я не могу… я… нет, не потому, что Ктулху или еще что. Я боюсь остаться одна. Пустота, проклятая пустота. И заполнить ее нечем.

– Ты ее очень хорошо знала.

– Да, больше трех лет. Но мы не сразу сошлись. Так шапочное знакомство. И только недавно, буквально неделю назад. И во мне как взорвалось. Я уже не могла без нее. Никто ее не мог мне заменить.

– Отпусти ее, – попросил Кондрат. – Так будет лучше вам обоим.

– Как? – одними губами спросила Домбаева.

– Простись и отпусти. Если хочешь, поставь свечку, ведь ты часто была в нашей церкви, знаешь ритуал. Оставляешь записочку за упокой, свечку перед Богородицей и…

– Я… я не умею. Понимаешь, мы всегда ходили компанией, и в ней всегда был кто-то, кто знал. Или ты водил нас и объяснял. С нами часто были телевизионщики,  ты ведь сам понимаешь, гламурная церковь для гламурных людей, – она помолчала. – Только поэтому я и ходила туда. Надо было светиться. Если и ставила свечки, где полагается, то только за это. У вас ведь часто и мэра снимали, и вообще звезд многих – и венчания, и на Рождество или Пасху. Я старалась не потеряться. Господи, я и сейчас стараюсь не потеряться. Вот только церковь закрыли. Глупо, правда? – он кивнул.

– Для Бога, да. Для себя тоже.

– Это ведь всеобщее поветрие, чуть не обязанность, – она будто оправдывалась перед ним, но имела в виду совсем другого собеседника. – Даже для президента. Да что президента, для Пашкова даже. Все ходили, либо туда, либо в «сундук». Ставили свечку, крестились, я разучивала по присказке: «лоб – пупок – кошелек – часы», – Лена слабо улыбнулась. – Вот это я помню.  А остальное.

– Я могу тебе дать учебник. Если хочешь.

– А такой есть? – но тут же добавила, сникнув. – Нет, не надо. Сам понимаешь, это не то. Что с того, что научусь, если внутри ничего не изменится.

– Изменится, – убеждал он, кажется, излишне горячо. – Ведь ты отвергла все, ради Милены. Пусть и запоздало.

– Если я прощусь с ней, думаешь, все не вернется на круги своя?

– Думаю, что-то останется.

Она помолчала. Затем порывисто поднялась. И стала прощаться, несмотря на уговоры Микешина. Выйдя в коридор, неожиданно остановилась, вытаскивая из сумочки пачку ментоловых сигарет «Вог».

– Я совсем забыла, – голос ее эхом разнесся по лестничной площадке. Она понизила голос. – Ты слышал, что Москву закроют кольцом? Завтрашняя спецоперация как раз на это и направлена. Выдавить всех мертвяков и закрыть город. Слышал ведь, сколько из соседних поселков сюда едет. От зомби спасаются, кто где.

– Слышал. Но я не совсем понимаю тебя.

– Бутово это не Москва. Тем более Южное Бутово. Я вот тоже переехала на Карамышевскую набережную, а так-то жила в Солнцеве. Его тоже отрежут, и Химки, и Косино, и все прочие выросты. Блокпосты уже ставят, ведь видел же, когда ездил по МКАД.

– Видел, но ведь это от зомби.

– Это от всех. Потому что все в Москву не влезут. Так что надо собираться. Тебе все равно в Бутове делать нечего. Сколько ты получил за жреца Ктулху?

– Тысячу евро.

– И только-то? В следующий раз проси пятнадцать. Антон уже запросил двадцать только за сценарий. Успех бешеный.

– Но… ведь все кончилось.

– Ты не понял, – она усмехнулась, пустив струйку дыма поверх его головы, – все только начинается. Рейтинг колоссальный. Что в Европе, что в США. Все эти мертвяки, ритуалы, владелец поимел бешеные бабки. Так что, проси пятнадцать, дадут и без вопросов, – Кондрат отметил, как же быстро она вернулась к своему прежнему образу. Будто и не выходила из него.

– Меня и так приглашают на канал «Столица» в программу, посвященную этому балагану. Честно говоря, не очень здорово мне светиться на телевидении.

– Глупенький. Да брось ты их, они за тобой сами погонятся. Чем ждать милости от твоего епископа. Сколько он тебе дал, я забыла?

– Отстранение от служб на два года. За раскол в рядах. Протоиерею нашему, отцу Анисиму, дали три, как главе этого «заговора». Просто понимаешь, нехорошо получилось. Я сглупил, честно признаю, но и епископ неправ. Ведь мы светское государство, а он…

– Ну и фиг с ним. Сам получит. У меня в среду перезапись, которая в пятницу провалилась. Тема о терпимости и гомосексуализме. Почетным гостем должна быть Милена, но… – голос чуть дрогнул, но тут же выправился. – У меня карт-бланш от редактора, так что я тебя приглашаю.

Он остолбенел. И лишь спустя несколько долгих секунд вымолвил.

– Ты смеешься?

– Ничуть. Раз уж начал светиться, так почему…

– Да потому! Если я стану говорить, это будет не отлучение, а статья. Вам можно, вы сами с собой. А что я говорить буду? Про него? – он кивнул в сторону полузакрытой двери. Лена молчала. – Вот то-то же.

– А у тебя так серьезно. Я не знала. А как ты с этим живешь?

Он отвел глаза.

– Лучше не спрашивай. Стараюсь жить. Я… в любом случае, потом все припомнится. Но и оторвать от себя его не могу.

– А ты еще спрашивал меня.

– Потому и спрашивал, чтоб хоть ты…

Они помолчали. Наконец, Лена произнесла:

– Все равно приходи. Формат изменим, а ты и денег получишь и помелькаешь…. И уезжай отсюда. Потом не выберешься. Говорят, после шестнадцатого город запечатают наглухо. Это мне парень из правительства сказал. А он слов на ветер не бросает.

Бросив окурок в банку из-под кофе, как раз для этой цели служившую, коротко попрощалась и прошла к лифту. Кондрат постоял, ожидая, когда за ней прибудет лифт, но так и не дождался. Обернулся, и, вздрогнув, увидел перед собой Кольку. Тот закрыл дверь и произнес тихо:

– Пошли. Я разогрел голубцы. Ты голодный, небось.

Кондрат молча проследовал за ним, не зная, что и сказать. Колька, полностью завладев вниманием, словно извиняясь за свою выходку часом ранее, наложил тарелку, поставил перед Микешиным сметану и сел напротив. Кондрат поискал глазами, вилки не было.

– Ну вот, как всегда, – произнес Колька, вставая и подавая искомый прибор. – Я уже поел. Не понимаю, чего ты с ней вандалаешься, ну в голове ветер так свистит, мне слышно было. Только из-за бабок?

– Ну почему ты такой?

– Какой? Критичный?

– Сам знаешь.

– Мне она не нравится. И никогда не нравилась.

– И поэтому ты считаешь нас, – он даже слово не сразу подобрал, – любовниками. Или что там сказали в передаче.

– Да не считаю я вас, – Колька насупился. – Мне просто она не нравится. Обычная блондинка без мозгов. Что она городила…

– Ты конечно, подслушал.

– Трудно не услышать, когда ждешь ее ухода. Чем ты ей мозги компостировал – это вообще. Зачем, спрашивается.

– Послушай, – Кондрат даже вилку отложил, – когда я еще не был отстранен, ты почему-то относился совсем иначе к моим рассуждениям. Если мы оба говорим про Милену.

– Про нее, разумеется. Просто я ни во что такое не верю, ну в спасение в последний момент. Это Голливуд, батюшка, а не жизнь. Такого у нас, в реале, не бывает.

– То есть, в то, что Варавва попал вслед за Иисусом в рай ты не веришь, я правильно понял?

– Ну, – он смутился. – Я не про то. И к тому же тут два разных человека.

– Ты про пол или про грехи?

– Варавва уже был наказан. Ему там, с креста, что угодно принять было легко, лишь бы поверить. Да проще, – упрямо мотнул он головой.

– Я говорил о поступке.

– Что она с Домбаевой трахалась перед смертью? Пардон, совокуплялась. Ты про это мне рассказывал, когда хотел от меня того же. А сейчас приводишь совсем с другой стороны. Вас, церковников, вообще не разберешь, вы так можете любое писание выгородить.