Эли Эшер - Эволюционер

• Название: Эволюционер
• Автор: Эли Эшер
• Жанр: Прочая старинная литература

Книга вторая «Эволюционер» в основном о меметике, и ее проявлениях на уровне индивидуальной души и социумов. Любители легкого чтения найдут эту книгу значительно более удобоваримой, чем первая.

---

— Хорошо, Гита, продолжим…

* S13 Провинциальная планета Фенека, новости и заголовки газет

«Марионетка рубрейского императора президент Фуфлос стягивает войска к столице.»

«По данным космической разведки Фенеки, РУБРЕЯ прислала к Фенеке десять линкоров класса 'убийца-планет'!»

«Служба Безопасности Фенеки предупреждает об очередном изменении реальности эльфийскими диверсантами. Если вы полагаете, что президент Фуфлос был законно избран на свой пост, обратитесь в ближайшее отделение СБФ для дачи показаний и лечения.»

«Несмотря на предупредительный огонь фенекийской наземной артиллерии, рубрейский линкор нанес удар из космоса по столице в районе Фагоры. Эльфийские убийцы уничтожили курятник и склад покрышек.»

* S13 Лотта Хоффен, капрал-связист в отставке, ее родная планета в секторе Вейстляндии

В крошечной однокомнатной квартирке на дешевой окраине родного города Лотты промозглой местной поздней осенью мягко говоря прохладно. Да и чему удивляться? Конструкция из сваренных вместе бетоных панелей дешева и практична. Да и зачем застройщику вкладываться во что-то более дорогое, если именно такое жилье тут и пользуется спросом? Это же не фешенебельные районы центра города. Там, да, можно и вложиться в комфорт и внешний вид, поскольку ради одного только места мало кто согласится жить в бетонной коробке, да еще за такие деньги, чтобы оправдать стоимость земли, на которой стоял бы там дом.

Хотя и там как правило не используют космические материалы. Как ни странно, за сотни лет человечество так и не нашло лучшего материала для настоящего жилого, а не оффисного, дома, чем обычный обожженый красный кирпич. Укладывать такие стены, конечно, дороже, но все-таки времена — не сотни лет назад, почти все делают машины. Зато и дом такой смотрится, а чуть обветрившись под солнцем и дождями начинает выглядеть как будто и правда сто лет тут стоял, если вообще не с тех времен, когда бетонных плит и не было вовсе. И тепло в таком доме держится даже зимой. Наполненный воздушными порами кирпич хранит его внутри и не дает улетучиваться в пространство.

Впрочем, и тут можно жить. Зато недорого. То есть, не то чтобы действительно недорого, не так дорого. Так что флотской пенсии хватает и на жилье, и на свет-газ, и на еду, и даже чуть остается на другие нужды.

Да и прохладно, это не холодно, тут все так живут. Лотта с родителями, которые теперь уехали на новое место работы отца на другой континент, сама тут жила в двух кварталах отсюда, так что еще помнила. Для начала, надо повесить плотные занавески на окна. Это у Лотты еще руки не дошли, а как повесит, они не будут пропускать наружу через окна тепловое излучение, с которым и уходит большая часть энергии, которая потом приходит в виде счетов на отопление. Да и нечего жить с открытыми окнами как на витрине. Это отец так говорил с важным видом, очередной раз задергивая занавески. Потом теплая шерстяная кофта, юбка из толстой ткани, утепленные колготки. Плотные носки и тапки с толстой войлочной подошвой защищают ноги от холода бетона, который пробирается через тонкое, три-четыре миллиметра, постеленное прямо на него синтетическое покрытие, притворяющееся паркетом, и продающееся в строительных магазинах в виде высоких, в рост человека рулонов.

Нет, жить и правда можно. А что квартира небольшая, а много ли нужно, разведенке — не разведенке, вдове — не вдове, а так, будущей одинокой матери в отставке. Причем в отставке не только со службы. Хотя, робко думает Лотта, может и не одинокой. Карл пока так и не ответил, а значит до него еще не дошла весть. Иначе, ответь он «да» или «нет», ей бы уже сообщили. Он ведь и говорил, что уходит в экспедицию. А когда корабли идут через подпространство, даже эльфы до них не могут достучаться. Поэтому приходится ждать, когда те вынырнут у какой-нибудь звезды и займут стационарную позицию, из которой возможна межзвездная связь.

Неопределенность дарила надежду. Но она же и изматывала. Она уже несколько раз скатывалась в мрачную депрессию, когда готова была проклясть и себя, и своего избранника. Улетел совершать свои подвиги, а ее выбросил как ненужную вещь. Но Лотта все-таки была вейстляндка, а значит рассудительна до мозга костей. Он даже не знал до последнего момента, что у него будет ребенок, говорила она себе. Может он, наоборот, обрадуется, примет ее и дочку — Лотта почему-то была уверена, что у нее будет дочка — спишется на поверхность и будут они жить долго и счастливо.

Тем более, а какой у нее выбор? Ну, положим, выбросит она его из сердца, постарается забыть. И что? Кто на нее, в общем-то не красавицу, да еще и с ребенком, позарится? Так и будет одна с дитем на руках. А что она дочке, когда та подрастет, скажет? Что ее отец бросил их, и что она, ее мать, его так за это и не простила? Нет, уж, пусть лучше будет совершающим подвиги героем из легенд. Ребенок должен гордиться родителями. А так будет как в древних вейстляндских сагах, герой-отец, воюющий в далеких странах, верная ему мать, ожидающая дома. И вообще, врач говорит, что злиться ей нельзя, вредно для ребенка, а любить очень даже наоборот, полезно. Вот и будем выполнять предписания врача, решила она для себя в очередной раз, и села за занятия.

Флотская пенсия была пожизненная и впритирку ее хватало, но сидеть без дела Лотта не хотела. Бывших флотских охотно брали на работу в городскую администрацию, почту, полицию. До родов, понятное дело, и смысла не было пытаться, после некоторое время она тоже будет занята, но подруга сказала, что в городской администрации одна из ее коллег через полтора года уходит на пенсию. Лотта пришла по рекомендации к начальнице отдела, прошла собеседование, и ее взяли на должность делопроизводителя взамен уходящей на пенсию, при условии, что за эти оставшиеся полтора года она получит начальное юридическое образование.

Нет-нет, не адвоката, получающего бешеные деньги. На это надо было учиться лет восемь, а потом еще и работать как проклятой в больших юридических фирмах, набирая опыт. Все что требовалось от Лотты — это начальное юридическое, что называется, паралегал степень. Так, чтобы могла выполнять функции нотариуса, знала как оформлять бумаги, в той работе это было очень важно. А Лотта была и рада. Чем сидеть без дела, лучше уж учиться чему-то полезному. Тем более, никогда не знаешь, что в жизни пригодится?

Обучение на эту степень можно было делать дома по сети, включая лекции, домашние занятия, семинары с сокурсниками, и даже экзамены. После космических сил, где, что на станции, что на кораблях, каждая стенка или дверь были просто начинены электроникой, Лотте было непривычно жить в доме, где стенки действительно из бетона, не наполненного на треть умной начинкой, способной преобразовывать окружающее пространство до неузнаваемости. Но канал связи был доступен чуть ли не на всей поверхности планеты, а импланты дополненной реальности все были с нею, и позволяли общаться с сетью по первому желанию. И вот теперь она села в кресло делать очередное домашнее занятие.

Кресло было старое, с потертой обивкой, и от него веяло теплом и хорошим отношением. Его ей подарил старик с первого этажа, седой как лунь, морщинистый и сгорбленный сержант космичских сил в отставке, который с первого дня отнесся к ней как не то к дочке, не то к внучке. Он буквально всучил ей несколько предметов мебели, убеждая ее, что ему эти вещи все равно не нужны, а вот деньги полученные по поводу увольнения ей еще пригодятся на совершенно другие цели. Вон, только ребенку сколько всего купить придется, когда родится! Старик вообще был замечательным. Он бубнил себе что-то под нос и очень любил давать советы, искренне переживая за Лотту, от чего той становилось тепло на душе, как будто тот и правда был ее дедушкой.

Усевшись в кресло, Лотта вывела на виртуальную тетрадь перед собой домашнее задание, и погрузилась в него под звуки сетевого радио. Ну, то есть это по традиции называли радио, на самом деле умные алгоритмы в сети подбирали музыку под настроение и по вкусу человека и пускали ее в фоне. А со временем они запоминали, когда человеку что-то нравилось или не нравилось, и их выбор становился все лучше и лучше. Можно было сказать «не это», и они запоминали и больше не играли такую музыку, а можно было сказать «не сейчас», и тогда они запоминали не играть это только под текущее настроение, и наоборот, они улавливали понравившиеся мелодии, и пускали их чаще. А еще чаще они ловили изменения в пульсе, дыхании, температуре тела и ассоциировали это с успехом или неуспехом той или иной песни и кучей других факторов, от чего выбор становился еще лучше. Вот и сейчас, шла песня, которая недавно привлекла внимание Лотты:

Жил на северном море один адмирал
Из породы веселых да смелых.
От весны до зимы, все в морях пропадал,
Возвращался по сумеркам белым.

Я смотрела вослед из окна своего,
Легкий взгляд мимоходом ловила.
Только горные ведьмы любили его,
Так как смертным любить не по силам.[9]

Она отвлеклась от занятий, нежно погладила живот, укрытый шерстяной кофтой, и с улыбкой сказала дочке: