Нил Шустерман - Нераздельные

• Название: Нераздельные
• Автор: Нил Шустерман
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Последняя книга серии "Обреченные на расплетение" рассказывает о судьбах героев и страны в целом.

---

Хэйдену приходится шептать, делая эту запись, из-за чего она сильнее пронизана отчаянием, чем ему хотелось бы. Но шуметь нельзя. Он может тайком пробраться в «компьютерный центр» Старки только ночью; и хотя комнатушка находится на отшибе, в дальнем углу электростанции, но двери у нее нет. Хэйдену слышен храп ребят, а это значит, что любой из них, если не спит, может услышать Хэйдена, если он будет говорить слишком громко.

«Что я хотел сказать своей проповедью солидарности? Знаете, бывают восстания… и восстания. Я хочу предельно четко донести до вас, о каком типе восстания веду речь. Я не призываю брать правосудие в свои руки, взрывать людей, жечь машины, словом, вести себя как отпетая шпана, из-за которой общество приходит к мысли, что да, пожалуй, расплетение — это как раз то, что доктор прописал. Есть люди — не буду называть имен — которые считают, что нашей цели можно достигнуть путем насилия. Это заблуждение. Я также не призываю ни к чему похожему на сидячий протест «детей-цветов» или голодовку в стиле Ганди. Пассивное сопротивление полезно только в том случае, если грузовик не очень-то и хочет тебя переехать, а этот грузовик переедет и не запнется. Нам нужно что-то среднее. Мы должны говорить достаточно громко и сильно, чтобы нас услышали, и достаточно здраво, чтобы нас захотели выслушать. Юновласти внушают нам, что нас никто не поддерживает. Это вранье. Даже социологические опросы показывают, что связанные с расплетением предложения и инициативы, выдвигаемые на выборах, и законопроекты, проскальзывающие на Капитолийском холме, вызывают не столь однозначную реакцию общества. Но насилие увеличит число наших противников».

Как только Хэйден выпустит подкаст в эфир, обратного пути не будет. Сделанного не воротишь. Карты будут раскрыты. Старки все узнает? Конечно же он узнает, и наверняка очень быстро. Интересно, что Верховный Аистократ сделает с ним за это? Убьет?

«Так что кто бы ты ни был: аистенок, беглец, подросток, боящийся за собственное будущее, взрослый, обеспокоенный будущим своих детей — у нас есть возможность нанести расплетению смертельный удар. Нужно только придумать, как это сделать. Хотел бы я знать ответ, но мне одному его не найти. Поэтому я призываю вас — каждого в отдельности и всех вместе. Что нам делать? Пишите мне на [email protected], предлагайте ваши идеи. Каждая будет рассмотрена, даже самая глупая. Это был Хэйден Апчерч. Будьте здоровы и оставайтесь целыми.

Его пальцы замирают над кнопкой «Отправить». Он не может заставить их пошевелиться. Удивительно, как вся его жизнь сейчас сводится к простому нажатию единственной кнопки.

Вдруг Хэйден слышит за спиной шорох и поворачивается на стуле.

«Крыса… Прошу тебя, Господи, пусть это будет крыса!»

Но это не крыса. Это Дживан.

Сердце Хэйдена на миг замирает, а затем, будто компенсируя, делает мощный толчок. В его голове словно бухает молот.

— Не спится, Дживан? — с деланой небрежностью спрашивает Хэйден, но Дживана, похоже, обмануть не удается. Парню всего пятнадцать, он компьютерный вундеркинд и достиг высокого положения при Старки. Но раньше, на Кладбище, он творил свои чудеса на службе у Хэйдена. Кому он будет верен? Хэйден знает, что у Старки Дживан работает вполсилы, менее эффективно, чем мог бы. Наверное, это некая форма протеста; но пассивный протест и деятельное противостояние Верховному Аистократу — вещи разные.

— Я слышал, — произносит Дживан, делая несколько шагов вперед. — Слышал все.

Хэйден медленно переводит дыхание. Отрицать нет смысла.

— Донесешь Старки?

Вместо ответа Дживан говорит:

— Ты знаешь, что послезавтра мы снова выступаем? Очередное нападение на заготовительный лагерь. Ребята делают ставки, сколько наших погибнет. Побеждает тот, кто назовет число, самое близкое к реальному. Если, конечно, его самого не шлепнут. Тогда приз уходит следующему, оставшемуся в живых.

— А ты сделал ставку?

— Нет, — качает головой Дживан. — Мне почему-то кажется, что если я выиграю, я вроде как частично буду в ответе за эти смерти. — В это мгновение Дживан выглядит намного моложе своего возраста. И в то же время намного старше. — Глупо, наверное.

— Даже если так, кое-кто совершает значительно большую глупость, чем ты.

Они оба бросают взгляд на экран. Картина Нормана Рокуэлла кажется одновременно невинной и зловещей.

— Ты же знаешь, юновласти быстро обнаружат этот подкаст, — замечает Дживан. — До тебя не проследят, но уничтожат прежде, чем он успеет распространиться.

— Знаю, — отвечает Хэйден. — Но даже если его услышит только горстка людей, я буду доволен.

— Нет, не будешь. Ты хочешь, чтобы его услышал каждый. Впрочем, все равно не получится. — Дживан вздрагивает и обнимает себя руками. Только сейчас Хэйден осознает, какая холодная стоит ночь. — Тебе нужно придумать что-то неубиваемое, — продолжает Дживан. — Чтобы оно постоянно воспроизводилось и меняло местоположение в сети — так его невозможно будет отследить и стереть.

— Типа игры «Шлепни крота[14]», только в цифре.

Дживану требуется некоторое время для осмысления.

— Ну да, «Шлепни крота». Смешно.

— И ты… можешь это сделать?

— Наверное. А может, тебе лучше подойдет старое доброе радио? Это ведь не подкаст, его так запросто, нажав на кнопку, не удалишь.

Идея нравится Хэйдену. Сложность только в том, как сделать радиосигнал более дальнобойным.

— Ты так и не загрузил запись, — замечает Дживан.

Хэйден пожимает плечами.

— Мне всегда трудно довести дело до конца — это мое слабое место.

Дживан смотрит на монитор. Обычно Хэйден легко читает мысли собеседников, но сейчас он понятия не имеет, что происходит у Дживана в голове. Впрочем, что бы там ни крутилось, оно явно резонирует с мыслями Хэйдена, потому что Дживан протягивает руку и делает то, на что не отваживался Хэйден: нажимает кнопку «Отправить».

Они в молчании наблюдают, как загружается запись. Несколько секунд — и все кончено. Один клик или изменит мир, или погубит автора. А может, и то, и другое.

14 • Смотритель территории

Садовник по профессии, он согласился на эту работу просто потому, что это была работа. Ему предложили приличную зарплату и социальные льготы, даже жилье и кормежку.

— Не отказывайся, не будь идиотом, — сказала ему жена. — Ну и что, что это заготовительный лагерь? Если ты готов там жить, то и я готова.

Надежная работа в хорошо финансируемом учреждении — что может быть лучше? Особенно если учесть, что у него нет диплома по садоводству.

— И вообще, — заметила жена, — это же не ты будешь кого-то там расплетать.

Да, верно. За пять лет работы в заготовительном лагере «Лошадиный Ручей» он почти не сталкивался с детьми. В лагере царят очень жесткие правила: расплетов переключают с одного вида деятельности на другой строго по расписанию. Занятия спортом — чтобы улучшить физические кондиции и нарастить мышечную массу, а значит и повысить стоимость органов. Интеллектуальные и творческие задачи, чтобы измерить и развить умственные способности. Расплеты в лагере «Лошадиный ручей» слишком заняты, чтобы замечать садовника.

А вот десятины, которые располагают чуть большей свободой, время от времени заговаривали с ним.

— Что это за цветы? — спрашивали они — невинные, светлые, разительно контрастирующие с остальными расплетами, погруженными в темное, токсичное облако отчаяния. — Какие миленькие! Вы сами их вырастили?

Он всегда отвечал вежливо, но старался не смотреть на этих детей, зная их судьбу, пусть сами они и принимали ее безропотно. Его личное суеверие: не смотри в глаза обреченным.

Он не просто садовник — его навыки и успехи в садоводстве помогли ему вырасти до смотрителя территории. Теперь он сам выбирает себе занятия и раздает задания остальным. На себя он берет самое сложное: уход за живыми изгородями, дизайн клумб. Ему нравится самому высаживать на них цветы. Самая большая и красивая клумба располагается перед зданием, которое ребята называют «Живодерней». Особенно гордится он тем, что получилось этой осенью: головокружительное разноцветье трициртисов, аконитов и других осенних цветов, а среди них — яркие оранжевые тыковки.

— Ты должен гордиться тем, что делаешь, — твердит ему жена. — Твои клумбы — последняя частичка природы, которую видят эти дети перед расплетением. Это твой им подарок.

Вот почему он особенно заботится о том, чтобы каждое растение на клумбе перед Живодерней было высажено его собственными руками.

В последнее время его беспокоит усиление мер безопасности и приток в лагерь «защитного персонала». Новые охранники — вовсе даже и не охранники, а самый настоящий спецназ, присланный юновластями. У них боевое оружие и пуленепробиваемые доспехи. Просто страх берет. Смотритель слышал о недавних нападениях на заготовительные лагеря, но ведь лагерей великое множество, а те, что подверглись атакам, уж очень далеко отсюда. Какова вероятность, что Аистиный батальон выберет своей целью этот маленький лагерь в сельской части Оклахомы? По мнению смотрителя, параноидальные меры безопасности только тревожат всех без всякой на то причины.