Ханне Эрставик - Пасторша

• Название: Пасторша
• Автор: Ханне Эрставик
• Издательство: Текст
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-7516-2565-9

Героиня нового романа «Пасторша» самой известной норвежской писательницы Ханне Эрставик — женщина-пастор в маленьком городке на севере Норвегии, куда она приехала из Германии, пережив личную драму — гибель ближайшей подруги. Прежде чем стать священнослужителем, она писала об истории саамов, и ниточки из прошлого тянутся в сегодняшний день ее прихожан. Ее вера вновь и вновь подвергается испытаниям… Многое было бы проще, будь она мужчиной. Но она — пасторша.

---

— Я бы поехала. Но я работаю до семи.

На часах было около четырех. Я заметила небольшую ранку около пирсинга на ее верхней губе.

— Я поговорю с твоим начальником.

Она взглянула на меня.

— Я договорюсь с ним, — сказала я.

Майя взглянула на высокие полки с товарами, на холодильное помещение с молоком. Ее глаза блестели и были полны слез.

Мы шли рядышком по направлению к дому. Я чувствовала, как ветер добирается до шеи в том месте, где кончается воротник куртки. Я несла в руках пакет с покупками и смотрела все время вниз, чтобы не ступить в лужу.

Каково, когда тебе девятнадцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать? Вечеринки в гостиных, где горит только лампа на потолке, пивные бутылки на столе, раскрасневшиеся мальчишки на диване с подушками на коленях, со стеклянными глазами, в телевизоре попа во весь экран. Ходишь по такому дому, заглядываешь в другие комнаты, к младшей сестричке, у которой на полке над кроватью стоят разноцветные лошадки. Мы выехали на шоссе. Я подъехала к небольшому ряду кирпичных домов, наклонилась и посмотрела на них, а потом свернула налево и поехала дальше. Все окна были темные, и я все равно не знала, какое окно его. Мы ехали по дороге вдоль фьорда, с одной стороны — последний ряд домов, а с другой — полоска травы и камни прибоя. Далеко внизу, позади нас тянулась золотая полоска солнечных лучей.

Я бросила взгляд на Майю, она смотрела прямо перед собой. Мы оставили позади жилые дома и после первого поворота начали подниматься вверх, затем местность стала ровной и плоской.

— Почему ты уехала из Германии? — спросила она.

— А ты там когда-нибудь была?

— Нет, — ответила она. — Я была в Финляндии и России. А здесь — не дальше нашей губернии.

— А ты хотела бы поездить?

Она ничего не ответила, только смотрела в окно машины.

— Знаешь, мы едем по древней гранитной породе, — сказала я. — Здесь все так плоско, потому что долго лежало нетронутым.

Это он мне рассказал, вчера вечером.

Впереди виднелись дома, они стояли на малой половинке дуги, выдававшейся в море, и были похожи на кубики, и вешала, огромные каркасы, треугольниками возвышавшиеся у воды. Казалось, что со вчерашнего дня прошло много времени.

— А мы не могли бы туда съездить? — спросила Майя.

— Поедем, если хочешь, — кивнула я.

— Да, — сказала она.

Я включила поворотник, услышала тиканье, на дороге не было машин — ни впереди, ни позади нас.

Я повернула и тихо поехала по снежной ухабистой дороге, мимо пустых домов, к кончику мыса. Там я развернулась и остановилась, заглушила мотор.

Было тихо, слышно было, как ветер бьет по автомобилю.

Майя сидела и смотрела перед собой застывшим взглядом.

— Поедем дальше? — спросила я.

Она покачала головой, медленно двигая ею из стороны в сторону, как будто раздумывала. Потом открыла дверь и вышла.

Я вышла вслед за ней, захлопнула дверь и обернулась и посмотрела на нее — она шла вниз, по направлению к каркасу. Шла, уставившись в землю.

Я последовала за ней. Потом взглянула наверх, остановилась, ища глазами веревку, и увидела, что голубой конец болтается там наверху. Как будто он не имеет никакого отношения к случившемуся.

Майя шла дальше вниз, к отмели. Я следовала за ней, по снегу, там, где снег сдуло ветром, виднелась тропинка и мерзлая трава. Вода была почти черная с белой пеной наверху. Я подошла к ней и встала рядом.

Она взглянула на меня, я увидела ее глаза, подкрашенные ресницы, блестящий кристаллик на брови.

— Я ничего не чувствую, — произнесла она.

— Нет, — подтвердила я.

— А хотелось бы, — сказала она.

Ее глаза наполнились слезами, они потекли по щекам.

Мы стояли молча. Я смотрела на воду и чувствовала, как ветер бьет по лицу. Солнце зашло, и все краски на небе исчезли.

Майя стояла и смотрела вперед. Потом села на корточки, вытерла слезы одной рукой, а в другую взяла несколько камней.

— Взгляни, — сказала она и протянула мне камень. Краска с ресниц размазалась по лбу. Я взяла камень в руку, он был гладкий, светлый и круглый.

— Какой красивый, — сказала я.

Он был совсем гладкий, словно яйцо.

Некоторое время мы сидели на корточках у кромки воды. Сидели как два кругленьких комочка с ножками, как две чайки.

— Давай наперегонки до машины, — предложила Майя.

Мы поднялись и побежали одновременно. Майя бежала, поддерживая рукой свою длинную юбку, вскоре она обогнала меня.

— Кто выиграет, получит шоколадку, — крикнула она.

Она не завязала шнурки на своих высоких сапогах, и они болтались вокруг ее ног в глубоком снегу, но она умудрялась не наступать на них. Подбежав к машине, она обернулась и посмотрела на меня.

— А я-то думала, что ты в хорошей форме, — сказала она.

Я улыбнулась.

— Я замерзла, — сказала я.

Мы сели в машину. В пакете с продуктами был шоколад, я протянула руку назад между сиденьями и вытащила одну шоколадку. В заднее стекло виднелся фьорд и каркас.

— Держи, — сказала я и бросила ей шоколадку на колени. Повернула ключ зажигания и завела машину. Майя наклонилась вперед и повернула ручку приемника.

— Ничего, что я включу радио?

Мы ехали вдоль домов обратно на шоссе. Из приемника доносилась фольклорная музыка. Я повернула направо, нам надо было ехать дальше по дороге из города.

Я вспомнила, что, когда мы пили кофе после службы, кто-то сказал, что вдоль фьорда расположены места, где саамы когда-то приносили жертвоприношения, и здесь, около этого мыса, тоже было такое место — надгробный камень посередине и другие камни кольцом вокруг него.

«Я признаюсь, что невольно усмехнулся, увидев их трагикомические выходки. Церковь расположена на горке. Во многих местах уже лежал глубокий снег. Отчасти потому, что они были отброшены в сторону, отчасти потому, что их лица были повернуты ко мне, а они передвигались прыжками назад, размахивая руками, часть из них проваливалась в снег, а часть скатывалась вниз по горке. Непоколебимо и неутомимо эти дикари поднимались на ноги. Их падения не уменьшали, а лишь усиливали их крики и прыжки, размахивание руками, они были как бешеные петухи».

Он ведь даже не попытался хотя бы раз посмотреть на вещи с их точки зрения. Он закоснел в своем собственном взгляде на вещи, в своей правоте.

— Ты ведь собираешься уехать осенью? — спросила я.

Стало темнее, фары освещали дорогу и пространство по сторонам, деревьев не было, только темная вода фьорда и простор.

Она ничего не ответила.

— Разве не пора подавать заявление в институт?

— Пора, — сказала она.

— Я могла бы помочь тебе с документами, — предложила я, — если хочешь, конечно.

Она не ответила. Я не знала, что она собирается делать. У нее были хорошие оценки в аттестате. Нанна сказала как-то об этом за обедом, когда за что-то рассердилась на нее. «Ведь ты можешь пойти учиться куда хочешь, даже на врача». И Майя не зарычала в ответ, как обычно, она только тихо сидела, съежившись, как будто ее не было.

Мы подъехали к тому месту, где шоссе заходит в туннель и идет сквозь него на остров. Впереди был остров, виднелись огни в домах и огромное открытое море. Слева вдоль берега шла дорога, посыпанная гравием. Я свернула на нее, я ехала очень медленно, объезжая ямы и ухабы. Оставалось еще немного. Стемнело.

Мы ехали между большими каменными глыбами, освещаемыми автомобильными фарами. Все здесь выглядело каким-то чужим, как на другой планете. Как будто камни когда-то были мягкой глиной и здесь сидели великаны и играли с ними, делали из глины огромные шары, ставили их друг на друга и прихлопывали. Как та глиняная фигурка в арке над дверью в церковь, к которой протянула руку Кристиана, такая же круглая и неуклюжая, но только намного меньше, и с рогом на лбу. Он наверняка знает, что это такое, подумала я. Как называется эта горная порода и почему именно здесь такая гора, на открытом месте, где гораздо сильнее ветер с моря, чем с фьорда?

Мы обогнули небольшой залив и увидели свет в окне дома впереди, свет горел только в одном доме — там, где были Нанна и Лиллен. Зимой вдоль стены одного из домов напротив висели цветные лампочки. Их повесили на Рождество, а потом они просто остались. Красные, синие, желтые, оранжевые и лиловые. Сейчас они не горели.

Я подъехала сбоку к машине Нанны и заглушила мотор. Какое-то время мы сидели в темноте. Было тихо. Я подумала о том, как это место выглядит на карте. Это был самый дальний край, восточный конец последнего клочка земли.

— Говорят, что она наглоталась таблеток и выпила спиртное, прежде чем ехать туда.

— А ты что думаешь? — спросила я.

— Не знаю, — ответила она.

— Она всегда водилась только с мальчишками, играла с ними в футбол, тусовалась. Однажды она пришла к нам на представление, но была пьяна и так громко кричала, что пришлось попросить ее вон.