Илья Маркин - Впереди — Днепр!

• Название: Впереди — Днепр!
• Автор: Илья Маркин
• Издательство: Новосибирское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1962

Судьбы героев романа прослежены на огромном поле Курской битвы, в которую Гитлер бросил почти миллионную армию, вооруженную 10 тысячами орудий и минометов, 2700 танками и самоходными пушками и двумя с лишним тысячами самолетов. Семь суток советские войска, в том числе и герои этого романа, под командованием генералов Ватутина и члена Военного Совета фронта Хрущева отражали яростные атаки превосходящих сил врага, а затем сами перешли в контрнаступление и погнали гитлеровцев к Днепру.

Особое место в романе занимает показ героизма, мужества и отваги молодых воинов, воспитанных комсомолом и партией.

---

— Да что передавать, он и так все знает.

— Нет, — возразил Чернояров, — я хочу с пулеметчиками проститься. Мы же столько вместе пережили.

Проводив Черноярова, Бондарь почувствовал удивительную легкость. Он привалился на бруствер окопа и всмотрелся в истоптанное ржаное поле впереди. Уцелевшие пятна высокой, склонившей колосья ржи нежно переливались зеленовато-золотистыми отсветами, резким контрастом выделяясь среди развороченной взрывами опаленной земли. Казалось, сама жизнь неудержимо рвется из этих, чудом уцелевших картин столь милой сердцу простой, самой обыкновенной ржи. Особенно мил и привлекателен был ближний кусок уцелевшего поля, со всех сторон стиснутый черными пятнами воронок. Бондарю хотелось пойти туда, лечь среди стеблей на спину и, вдыхая нежный аромат, бездумно смотреть на плывшие по небу перистые облака. Искушение было так сильно, что Бондарь приподнялся и чуть было не вышел из окопа.

«Что ты, как мальчишка», — сердито одернул он самого себя и весь сжался, услышав нараставший вой снарядов. Долгий опыт войны подсказал ему, что эти снаряды летят не правее, не левее, а именно туда, где сидел он сам. Инстинктивно пригнувшись, он хотел было перебежать в соседний окоп, но над землей пронеслась волна горячего воздуха, и страшный грохот погасил сознание. Он не помнил, сколько продолжалось это небытие, и когда, опомнясь, привстал, впереди, на месте живительной куртины ржи, дымились черные язвы воронок.

— Товарищ майор, — сквозь нестерпимый звон в ушах, услышал он испуганный голос Дробышева, — вас ничего, не задело?

— Вроде, не задело, — ответил Бондарь, глядя на обугленные воронки.

Снаряды и мины рвались все учащеннее и гуще. Бондарь силился рассмотреть позиции своих рот и не мог: совсем рядом ахавшие взрывы заставляли его то и дело нырять в окоп.

— Идут, товарищ майор, — как из-под земли донесся до Бондаря голос стоявшего совсем рядом Дробышева.

Бондарь рывком высунулся из окопа и замер. От совхоза «Комсомолец» широченной стеной с промежутками всего в несколько метров между машинами, на ходу стреляя из пушек и пулеметов, ползли «тигры». Впереди них, расчищая дорогу, клокотала, передвигаясь к совхозу «Октябрьский», сплошная волна огня и дыма. Метрах в двухстах за «тиграми» так же почти сплошной стеной двигались средние танки и позади них мелькали каски пехотинцев в кузовах бронетранспортеров.

«Все раздавят, ничего не уцелеет», — невольно подумал Бондарь, определив, что лавина огня и стальных громадин захватила часть и его батальона. Фланговые «тигры» были так близко, что Бондарь отчетливо видел масляные потеки на их грязных бортах. Стоявшая позади наша противотанковая батарея уже била по крайним «тиграм», но они, словно заколдованные, не снижая скорости, невредимо шли и шли. В первое мгновение Бондарю показалось, что в атаку шли одновременно не десятки, не сотни, а тысячи танков. И в это же мгновение Бондарь почувствовал страшную тяжесть во всем теле и неодолимое желание врасти в землю. Только собрав все силы, он с огромным трудом выпрямился, крикнул Дробышеву «Огонь по бронетранспортерам!» и побежал к артиллеристам.

— Куда вы бьете! — отчаянно закричал он. — Огонь по средним танкам! «Тигров» встретят другие батареи!

Выскочивший из окопчика артиллерийский лейтенант ошалело взглянул на него и метнулся к своим пушкам. Вразнобой все четыре пушки ударили по средним танкам, и сразу же вспыхнули три крайних машины.

— Вот так-то, так, — кричал Бондарь, — бейте по бортам, по гусеницам.

Словно опомнясь от растерянности, пушки били все чаще и ожесточеннее. Застыли на месте еще два танка, и сразу же на батарею обрушился шквал вражеского огня. Бондаря сильно толкнуло в грудь, и, падая, он увидел, как от строя «тигров», отделились четыре машины и с фланга ринулись на батарею. Кто-то из артиллеристов отчаянно закричал и побежал назад.

— Стой! — вскакивая, что было сил, крикнул Бондарь. — Спокойно! Без паники!

Он подбежал к ближнему орудию и, встряхнув за плечо склонившегося за щитом усатого наводчика, показал на подползавших «тигров».

— Бей прямо!

Наводчик стремительно заработал механизмами, а Бондарь бросился ко второму орудию и приказал расчету бить по соседнему танку. Командиры третьего и четвертого орудий, видимо, сами догадались, куда бить, и взяли под обстрел два дальних «тигра».

В грохоте выстрелов и взрывов Бондарь не рассмотрел, как распластав на земле гусеницу, закрутился на месте самый ближний танк. Он заметил только второй, вспыхнувший дымным пламенем, «тигр», и упал, потеряв сознание.

Когда он опомнился, все тело полыхало нестерпимым жаром. Особенно больно жгло левое плечо и правую ногу. Открыв глаза, он увидел искаженное болью лицо склонившегося над ним Дробышева.

— Сейчас, товарищ майор, сейчас, я санитаров вызвал, — побелевшими губами шептал Дробышев.

«Зачем санитаров?..» — с удивлением подумал Бондарь, пытаясь привстать, но острая боль сковала все его тело.

— Командуйте батальоном, — то теряя, то вновь видя лицо Дробышева, шептал он. — Четвертая рота, кажется, вся раздавлена. Пятой и шестой старшины командуют… Вы… Вы только… офицер в батальоне остались.

* * *

Федотов видел, как ринувшаяся из совхоза «Комсомолец» лавина фашистских танков смяла нашу оборону и устремилась к совхозу «Октябрьский».

— Куда направлять штурмовиков, товарищ генерал? Где немцы, где наши? Все перепуталось, — возмущался Столбов.

Положение действительно создалось настолько сложное, что, даже хорошо видя весь район, где прорвались фашистские танки, невозможно было разобраться, что происходит. Перед головными фашистскими танками дрались наши отдельные орудия и группы стрелков. Отдельные орудия и группы стрелков оставались и внутри полосы вражеского прорыва, отчаянно сопротивляясь противнику, наседавшему на них со всех сторон.

— Бросай штурмовиков на тылы прорвавшихся танков. Не допусти ввода в прорыв новых сил противника, — сказал Федотов, убедясь, что ударом по самому району вражеского прорыва можно поразить и свои подразделения, — а я бросаю свою артиллерию на фланг прорыва.

— «Орел», «Орел», я, — «Чайка два», я — «Чайка два», — кивком головы ответив Федотову, заговорил по рации Столбов.

Прорвавшиеся в совхоз «Октябрьский» фашистские танки пока еще стремились к Прохоровке, не пытаясь распространиться в стороны флангов. Этим воспользовался Федотов и на фланг выбросил четыре противотанковых батареи. Грузовики с пушками на прицепе под огнем противника выскочили почти вплотную к фашистским танкам. От столь лихого и смелого броска у Федотова захватило дыхание.

— Молодцы! Молодцы артиллеристы! — проговорил он, глядя, как тут же развернувшиеся пушки почти в упор ударили по фашистским танкам.

В это же время от Прохоровки поднялась широкая полоса пыли и волной устремилась к совхозу «Октябрьский». Вскоре в бинокль Федотов увидел, что пыль вздыблена перешедшими в контратаку советскими танками. У совхоза «Октябрьский» разгорелись встречные танковые бои.

— А где же? Где штурмовики? — спросил Федотов Столбова и тут же смолк. С севера уже неслись, распластав крылья, большие группы «Илов».

Вытирая взмокшее лицо, Федотов облегченно вздохнул. Дальнейшее продвижение фашистских танков к Прохоровке было остановлено. Теперь нужно было только надежно прикрыться от противника, узким клином прорвавшегося из совхоза «Комсомолец» в совхоз «Октябрьский». На помощь развернувшимся противотанковым батареям Федотов бросил две роты противотанковых ружей и все станковые пулеметы, оставшиеся в полку Поветкина.

— Удержались, товарищ генерал, а? — проводив отбомбившихся штурмовиков, радостно воскликнул Столбов.

— Удержались, вроде, — в тон ему ответил Федотов.

— А времени-то, времени, всего двадцать минут второго, — взглянул на часы Столбов, — до темноты-то, ой-е-ей, что может случиться еще. Теперь нужно ждать удара с воздуха. Да вот они, кажется, уже идут, — встревоженно добавил Столбов, хватая шлемофон.

На этот раз фашистские бомбардировщики шли широким фронтом, захватывая всю полосу прохоровской равнины между железной дорогой и рекой Псел. Вражеской авиации было так много, что Федотову показалось будто небо сплошь закрыто самолетами. Не выдержав напряжения, он схватил Столбова за плечи и сильно встряхнул.

— Сейчас, сейчас, — успокоил его Столбов, — всех, что есть поблизости истребителей, бросаем.

Более получаса кипела невообразимая борьба в воздухе. Чудом разбираясь, где свои, где фашистские самолеты, Столбов командовал истребителями, направляя их то на одну, то на другую группу фашистских бомбардировщиков.

Еще не утихли бои в воздухе, как на всем фронте от реки Псел и до железной дороги, фашистские танки и пехота бросились в атаку. Стиснув кулаки, Федотов видел, что происходило перед фронтом и на левом фланге его дивизии, и от ярости скрипел зубами. Сейчас он ничего не мог сделать. Все зависело от выдержки подразделений и частей, схлестнувшихся с противником. Почти целый час нельзя было разобрать, что происходило на фронте.