Александр Данилин - Ключи к смыслу жизни

• Название: Ключи к смыслу жизни
• Автор: Александр Данилин
• Издательство: Исолог
• Жанр: Психология
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9902121-3-8

Эту книгу известный психолог А. Г. Данилин написал для тех, кто воспринимает себя «не такими как все». Ощущение собственной уникальности знакомо каждому, но мало кто догадывается, что стоит за чувством собственной исключительности. С точки зрения автора, оно должно привести человека к поиску уникального как отпечатки пальцев смысла собственной жизни. Два года назад автором была напи­сана книга «Прорыв в гениальность». За прошедшее время А. Г. Данилин многое переосмыслил в своем видении гениальности. У него появились новые идеи — гла­вы о глупости и о развлечениях, в которых автор вскрыл подлинную, глубинную, суть этих врагов человеческой натуры. Автор понял, что понятия «гениальность» и «смысл жизни» — синонимы. И это позволило ему по-своему понять, какое со­стояние души человек называет счастьем. Основные идеи новых глав были озвучены в выступлениях и тренингах А. Г. Данилина. Надеемся, что даже тем, кто участвовал в них, будет интересно прочесть их в законченном печатном виде.

Переделанная автором первоначальная книга получила новое название: теперь она называется «Ключи к смыслу жизни». Изменилось не только содержание — к новому изданию прилагается и новый цикл аудиозаписей. В связи с появлением главы о природе человеческой глупости таким материалом стал недавно прозвучав­ший на Радио России цикл передач под названием «Простые истины». В нем автор убедительно доказывает, что человек сначала должен преодолеть те обстоятельства, в которых проявляется глупость в жизни каждого из нас, и только потом стремиться к постижению смысла собственной жизни или гениальности.

---

То же самое можно сказать о метафоре СПИДа, который, воз­никая на волне «сексуальной революции», как будто оберегает людей от обесценивающихся сексуальных отношений, во время которых интимная близость с половым партнером мало чем от­личается как от предыдущей, так и от последующей.

Возможно, именно так проявляется та самая гениальность животного начала в человеке, которое ближе к создателю, чем наш разум...

Опасные слова: можно ли представить себе большую жизнен­ную катастрофу, чем рак или СПИД!

Только, как это ни страшно признавать, иногда несчастье — катастрофа и составляет единственный смысл индивидуальной человеческой жизни.

Это еще одна сторона метафоры трагедии в «Хромой лошади».

Что бы мы знали о жизни погибших людей, если бы не их тра­гическая смерть, внезапно сделавшая их жизни осмысленными для всего остального человечества?

Стремясь быть яркими индивидуальностями, мы почему-то с легкостью соглашаемся быть неотличимыми друг от друга во вре­мя развлечений. Зайдите в любой ночной клуб: стремящиеся на словах к оригинальности молодые люди становятся на деле по­хожими друг на друга, как близнецы.

Мода, при посредстве которой создатели развлечений обеща­ют молодым людям вхождение в элиту, на деле устраняет разли­чия и превращает развлекающихся в легко управляемое пастухом стадо жертвенных овец. Возникающее ощущение бессмысленной жертвы неведомому богу усиливает ощущение ужаса от произо­шедшего в Перми.

Как мы уже сказали в предыдущей главе, — глупость это и есть смерть. Как больно слышать слова русских — добрых по своей природе людей: «туда им и дорога»! Но когда начинаешь задумываться, понимаешь, что говорившие эти жестокие слова люди думали: они все равно уже мертвые... как клетки раковой опухоли.

Нет, развлечения убивать человека не должны. Личность уби­вает понимание развлечения как смысла жизни — вот в чем смер­тельная опасность.

Здесь кроется еще одна ловушка мира развлечений. Понимая его как цель человеческого существования, мы утрачиваем чув­ство опасности, ведь мир развлечений — это мир надувных ре­зиновых игрушек. В компьютерной игре у героя не одна жизнь, а несколько. У игрока появляется ощущение, что и в реальном мире его жизнь можно «перезагрузить». Невидимые «анимато­ры» — хозяева мира развлечений — обязательно появятся и спа­сут. Во время развлечений ход игры зависит только от ее органи­затора. Это и есть предел человеческой глупости, изображенной на картине Босха, из предыдущей главы.

Я хочу сказать, что если и возможно состояние смерти гениаль­ности, то это и есть раз-влечение, в смысле отсутствия раз-личий.

В этой книге мы, разумеется, играем в гениальность. Но при выполнении каждого упражнения эта игра должна перестать быть игрой автора и стать вашей личной игрой «в смысл жизни».

Даже во времена атеизма слово «любовь» было ключевым ду­ховным понятием нашей культуры. Исчезновение различий озна­чает исчезновение любви. Во время развлечений любви не бывает, хотя случается секс. Любовь или любовная игра возможны только до или после периода развлечений. Истина «все бабы — дуры, все мужики — сволочи» обидна, потому что она исключает любовь. «Все» не могут вступать в отношения любви со «всеми». Все — это «плебс» — безликая мертвая масса, которой можно манипулиро­вать, но которую нельзя любить.

Страстно увлекаться, испытывать жгучий интерес можно только к кому-то или чему-то, иному, чем ты сам. Клоны не мо­гут любить, поскольку они абсолютно прозрачны друг для друга. Любовь — это расширение индивидуальной бесконечности («ин­тимности» Розанова) на бесконечность другого человека.

В развлечениях растворяется и исчезает главное усилие чело­веческое — это усилие любви. Чувство ответственности — только эхо — результат этого усилия. Невозможно заставить человека от­ветственно относиться к нелюбимому делу или людям, которых человек не любит.

Развлечение отличается от игры тем, что «забивает» «точку Розанова» готовыми содержаниями. Оно представляет собой подмену или симулякр смысла жизни, поскольку, как и в случае банального опьянения, «сужение общественной воронки» — про­исходит, но вместо «луча от Бога» человек погружается в искус­ственные лазерные лучи и грохот дискотеки, исполняя не свое предназначение, а то, что предназначил для него организатор ночного действа.

Но все равно, это остается способом развоплощения, то есть тем, что мы называем привычным словом «расслабиться». Все это было бы не так страшно, если кроме развлечений человек мог бы найти время на игру: на концентрацию внимания на собственном внутреннем пространстве.

Но современная культура стремится к тому, чтобы не оставить на это времени. И человек постепенно перестает различать игру и развлечение.

Главный вывод из притчи о пожаре: развлечения приводят к тому, что мы больше не любим ни себя, ни друг друга. Какое равнодушие к собственной жизни должен испытывать человек, приходящий развлекаться и зажигать петарды в запечатанное со всех сторон помещение с выстланным соломой потолком... Ка­кое равнодушие испытывает тот, кто все это организовал.

Впрочем, ощущение нелюбви к себе у этих людей ничуть не бо­лее выражено, чем у тех, кто совершает самоубийства или вводит себе в кровь наркотики. Недаром, наверное, и то, и другое давно стали атрибутами ночной клубной жизни.

«Возлюби ближнего своего, как самого себя»: если ты не лю­бишь себя, ты не в состоянии полюбить другого. Ты не можешь любить ни своего ребенка, ни собственных клиентов. И дети, и клиенты становятся только инструментом для возвращения тво­ей любви к себе. Они не люди, они инструменты, служащие для доказательства твоей собственной правоты, ума — «я всех обхи­трил» — или просто для доказательства твоей собственной зна­чимости. Именно значимость подменяет любовь к себе в мире развлечений. Она дает право на праздность и делает невозможной любовь к другому.

Пермская трагедия выявляет все эти, незаметные на первый взгляд, подмены. Стремление к значимости делает безопасность клиентов ненужным фактором — «дополнительными расхода­ми». Подмена героического поступка («авось» наших предков) ленивым фатализмом — «авось пронесет» — превращает жизнь в бессмысленную азартную игру. Подмена счастья развлечени­ем превращает стремление к поступку в стремление к отключе­нию сознания в групповом действии. Подмена любви к человеку ощущением своего права на его использование приводит к от­сутствию ответственности за тех, кого ты «приручил». Миссия подразумевает ответственность за мир: ты родил ребенка — твоя ответственность в том, что бы вырастить хорошего человека для мира вселенной и вечности — любовь подразумевает то же самое. Развлечение как цель жизни подразумевает способ освобождения от ответственности.

Можно ли победить все это усилием бюрократии?

Не знаю. В конечном итоге состояние наших душ — лишь плод усилий разных бюрократий нескольких поколений. Преодоление начинается с осознания, с попытки читающего эти строки осо­знать свою нелюбовь к себе самому и к окружающим людям. Пре­одоление начинается с попытки сформулировать для себя задачу собственной жизни, острие «пурбы» в которой всегда направле­но на благо других людей — тех самых, которые, и в прямом, и в переносном смысле слова, сгорают в развлечениях.

Может быть, можно начать с того, чтобы перестать развлекать­ся и снова начать играть.

В конце концов, поиск главной миссии своей жизни для взрос­лого человека — это всего лишь игра, в которую мы играли детьми и разучились.

Давайте попробуем вспомнить.

Поиск миссии — вовсе не такое сложное дело, как кажется на первый взгляд.

В предыдущей главе мы уже начали поиск Миссии — того са­мого неуловимого смысла жизни.

В этой главе мы можем смело утверждать: для того чтобы ощу­тить смысл собственной жизни, нам необходимо понять, когда мы развлекаемся, то есть убиваем время, а когда играем, то есть останавливаем время и прикасаемся к вечности — ко времени вечному или Священному.

Упражнение «Алиса и Болванщик»

В замечательной сказке Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес» эти два состояния путает знаменитый Болванщик. Это один из самых запоминающихся образов сказки. Только не очень понятно, почему, прочитав о нем в детстве, мы помним его всю жизнь.

— Занято! Занято! Мест нет!

— Места сколько угодно! — возмутилась Алиса и уселась в боль­шое кресло во главе стола.

— Выпей вина, — бодро предложил Мартовский Заяц.

Алиса посмотрела на стол, но не увидела ни бутылки, ни рюмок.

— Я что-то его не вижу, — сказала она.

— Еще бы! Его здесь нет!— отвечал Мартовский Заяц.