Шерли Грэхем - Фредерик Дуглас

• Название: Фредерик Дуглас
• Автор: Шерли Грэхем
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1959

Книга современной американской писательницы и прогрессивной общественной деятельницы Шерли Грэхем рассказывает о героической жизни великого сына негритянского народа, выдающегося борца за освобождение негров Фредерика Дугласа.

Фредерик Дуглас родился в рабстве в штате Мэриленд. Двадцати лет он бежал из неволи на Север и стал активным участником, а затем и одним из вождей движения за освобождение рабов.

Писательница развертывает перед читателем широкую картину одного из самых важных и интересных периодов американской истории, создает образы таких выдающихся деятелей, как Джон Браун, Авраам Линкольн, Уильям Ллойд Гаррисон и др.

Увлекательно показан в книге путь вольнолюбивого негритянского юноши-самоучки, который, пройдя через жестокие испытания и опасности, становится замечательным публицистом, подлинно народным трибуном, героем всей демократической Америки.

---

«Одним голосом меньше!» — рисунок Томаса Наста, отображающий террор против негров на Юге в период реконструкции 1868 года.

Фредерик Дуглас в последние годы жизни.

— Каково сейчас положение миллионов освобожденных негров в нашей стране? — начал Дуглас свою речь. — Согласно закону и конституции Соединенных Штатов рабства не существует. Юридически оно уничтожено. Согласно закону и конституции негры стали людьми и гражданами, получив права и гражданские свободы, гарантируемые всем остальным народам, проживающим в Соединенных Штатах.

Дугласа слушали люди, прибывшие лишь недавно к берегам Америки из других стран. Нью-Йорк — котел, переплавляющий множество наций. Здесь были иммигранты из Италии и Германии, из Польши, Ирландии и России. Все они стремились в страну свободы.

— Это великое дело, когда высший закон стоит на страже права и свободы, — продолжал Дуглас. — Но, к сожалению, освобожденным людям дали локомотив свободы, но не обеспечили их топливом, при помощи которого машина пускается в ход. Им дали солдатские мундиры, но не дали оружия, их назвали гражданами, но не дали им гражданских прав, их назвали свободными, но не сняли с них оковы рабства. А у старого класса плантаторов никто не отнял власти распоряжаться жизнью людей. В наши дни хозяин уже не может продавать рабов, но он сохранил за собой власть уморить их голодом!

— Величие, — говорил этот темнокожий оратор гражданам Нью-Йорка, — не преподносится никаким народам на золотом блюде. Мы должны бороться, если хотим победить. Народ, которому дали свободу, не сумеет удержать ее столь же крепко, как тот народ, который вырвал свободу из железных рук тирана.

Дуглас не мог без волнения смотреть на бурную реакцию публики. Он знал, что многие из присутствующих запомнят то, что он сказал, и каждый будет по-своему действовать.

Во время этой поездки в Нью-Йорк Анна сопровождала своего мужа. Памятью сердца они вспомнили то, что пережили сорок лет назад, когда после многих тревожных дней и ночей оказались вдвоем на свободе.

В эту поездку Анна и Фредерик присутствовали на свадьбе их младшего сына Чарльза, который женился на Лоре Хейли из Нью-Йорка.

Свадьба была блестящая — море цветов, органная музыка, элегантные шафера, прелестные подружки невесты. Как не похожа была свадьба Чарльза на свадьбу Фредерика Дугласа, когда тот, беглый раб, много лет назад взял себе в жены свободную женщину Анну Мюррей. Увидев невесту, всю в белом, словно впорхнувшую в церковь, Дуглас повернулся и с улыбкой заглянул в добрые ясные глаза Анны.

Когда Дуглас был назначен заведующим протокольной частью округа Колумбия, он решил, что может теперь спокойно купить дом на Анакостиа-Хайтс, на берегу реки Потомак, о котором давно уже подумывал. Он знал, что этот дом продается, но до сих пор мог лишь мечтать о такой покупке. Это было красивое старинное здание с флигелем для слуг, конюшней и большим садом. Как только Дуглас занял новую должность, он тайком от Анны начал оформлять покупку.

Назначение протоколистом было по многим причинам приятнее для Дугласа, нежели его прежний пост маршала. Должность эта не считалась ни государственной, ни политической, хотя протоколист и подчинялся непосредственно президенту.

На новом месте Дуглас чувствовал себя свободнее и самостоятельнее, хотя твердого жалованья ему не полагалось. Контора содержалась за счет доходов от разных видов работ, выполняемых ее служащими. Поскольку каждая продажа недвижимого имущества, каждая сделка и закладная обязательно протоколировались, случалось, что контора Дугласа имела на своем счету большие суммы, чем любое другое государственное учреждение, за исключением, пожалуй, секретариата президента. Личные доходы Дугласа увеличились в эту зиму благодаря тому, что он выпустил третье издание своей автобиографии «Жизнь и эпоха Фредерика Дугласа».

Июнь выдался чрезвычайно жаркий, все мечтали, как бы уехать из города. Но Анна видела, как невероятно занят ее муж.

В одно из воскресений он сказал ей:

— Собирайся, дорогая, мы с тобой поедем кататься.

— И я с вами, бабушка! — закричала маленькая дочка Розетты.

— Только не сегодня, детка! — сказал ей Дуглас. — Дедушка повезет тебя кататься, но только не сейчас. — И добавил так, чтобы слышала только Анна: — Сегодня я хочу побыть вдвоем с твоей бабушкой.

В этот день он был необычно разговорчив.

— Помнишь, Анна, то утро, когда мы причаливали к Нью-Бедфорду? — спросил он, когда они переехали мост и очутились на противоположном берегу Потомака. — Помнишь тот большой дом, стоявший на горе?

Он повернулся к ней лицом и поглядел на нее. И в этот миг он уже был не великий Фредерик Дуглас, а худенький нервный юноша, только что вырвавшийся из рабства, который стоял у перил парохода и зоркими молодыми глазами разглядывал замечательный дом. Этот большой белый дом высоко на горе поразил тогда их воображение: «Смотри! Смотри! Вот такой дом будет у нас с тобой!»

Да, она помнила. В ответ она лишь кивнула головой.

Элегантный маленький кабриолет катил теперь вдоль берега.

— Это Анакостиа, — сказал он. — Закрой глаза и не открывай их, пока я не скомандую! — Анна слышала мальчишеский смех Фредерика. — А теперь гляди! — приказал он, помахав кнутом в сторону большого белого здания, стоявшего высоко на горе. — Это наш дом, Анна, это дом, который я тебе тогда обещал!

Она глядела, онемев от изумления. Затем смысл его слов начал понемногу доходить до нее.

— Да неужели, Фредерик! Не может быть!

А он только расхохотался в ответ. Давно уже Анна не слышала такого веселого смеха своего мужа.

Дорога пошла вверх, на гору. В этот вечер они долго обсуждали, как перестроят дом. Бывшие владельцы запустили его, но они все отремонтируют и приведут в исправность.

— Постараемся закончить поскорее, чтобы во время августовской жары уже не жить в городе, — сказал Дуглас. — Теперь ты понимаешь, почему я не стал тебя слушать, когда ты толковала со мной об отпуске?

Этот день утомил Анну, как никогда.

— Мама наша совершенно без сил, — сказала Розетта отцу на следующее утро.

Июнь был очень жаркий. Дуглас не на шутку тревожился о здоровье своей жены.

— Не уехать ли тебе на несколько дней из города? — спросил он Анну.

Но она лишь замотала головой.

— Нет, нет, скоро будет готов наш дом. Вот переберемся к себе… — Анна словно светилась радостью.

Даже когда доктор приказал ей полежать, она и в постели не переставала думать о переезде в новый дом.

— Несколько денечков отдохну, и начнем паковаться, — говорила она.

Анна Дуглас скончалась 4 августа 1882 года.

ГЛАВА 19 ЗОЛОТАЯ ОСЕНЬ И СЛАВНЫЙ УРОЖАЙ

В ноябре дети перевезли его в новый дом.

— Надо поселиться в нем до зимы, — заявила Розетта, и братья поддержали ее:

— Все трубы замерзнут, если там не будут жить.

И вот уложили мебель, фортепьяно, запаковали книги. В новом доме было двенадцать комнат. Все растерянно переглядывались. Как решит отец? Чем он заполнит все эти комнаты?

— Купите сами, что нужно. — В голосе Фредерика было безразличие. Он пошел в свою комнату и осторожно закрыл за собой дверь.

Как раз в это время переехал на жительство в Вашингтон Роберт Ингерсолл. Хотя на этого человека, сделавшего блестящую карьеру, сыпались отовсюду приглашения, он искал встреч с Дугласом, звал его к себе домой, присылал ему книги.

— Все-таки она была счастлива, Дуглас, — молвил Ингерсолл, кладя руку на рукав своего старшего друга. — Подумайте об этом. Я хотел бы… — он умолк, и мгновенная тень промелькнула на его лице. Затем он проговорил чуть слышно: — Благословен человек, знающий, что своей жизнью он принес счастье другим!

Постепенно работа отвлекла Дугласа. В конторе порядок не нарушался ни на один день. Делами управляла теперь Эллен Питс. Все служащие старались как могли, чтобы работа шла бесперебойно. Они искренне любили Дугласа за его неизменную приветливость.

За зиму он несколько раз заходил на чашку чаю к мисс Эмилии, у которой всегда было припасено для этого случая особое пирожное. Старушка сильно сдала, стала совсем слабенькой. Как-то к ним подсел Джек Хейли. Он почти до ночи не отпускал Дугласа: даже теперь, много лет спустя, Джек помнил, как первое время после смерти жены мучило его по вечерам одиночество.

Верховный суд объявил закон о гражданских правах 1875 года неконституционным, и Фредерик Дуглас снова почувствовал себя бойцом.

Он организовал массовый митинг протеста в зале Линкольна.

— Эго закон о социальном равенстве, — заявил в своей вступительной речи Дуглас, — и такова Декларация независимости, объявившая всех людей равными; и нагорная проповедь, и Золотое правило, предлагающее нам не желать другому того, чего мы не желаем себе; и апостольское учение о том, что господь влил одну кровь во все народы и расселил их по всей земле; и конституция Соединенных Штатов, равно как и законы и обычаи всех цивилизованных стран мира, ибо нигде, кроме нашей страны, человека не лишают гражданских прав из-за цвета кожи.