Шерли Грэхем - Фредерик Дуглас

• Название: Фредерик Дуглас
• Автор: Шерли Грэхем
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1959

Книга современной американской писательницы и прогрессивной общественной деятельницы Шерли Грэхем рассказывает о героической жизни великого сына негритянского народа, выдающегося борца за освобождение негров Фредерика Дугласа.

Фредерик Дуглас родился в рабстве в штате Мэриленд. Двадцати лет он бежал из неволи на Север и стал активным участником, а затем и одним из вождей движения за освобождение рабов.

Писательница развертывает перед читателем широкую картину одного из самых важных и интересных периодов американской истории, создает образы таких выдающихся деятелей, как Джон Браун, Авраам Линкольн, Уильям Ллойд Гаррисон и др.

Увлекательно показан в книге путь вольнолюбивого негритянского юноши-самоучки, который, пройдя через жестокие испытания и опасности, становится замечательным публицистом, подлинно народным трибуном, героем всей демократической Америки.

---

Дуглас кивнул:

— И впрямь! Мы надеемся, что теперь последует поправка к конституции, которая признает жен щин гражданами. Прошу вас передать ей от меня привет.

— Непременно, мистер Дуглас!

Когда Питс с женой отошли от них, Дуглас сказал:

— Вот славные, неиспорченные настоящие люди из народа.

И Анна немного грустно отозвалась:

— Мы будем скучать по таким людям! — В глубине души Анна боялась столицы.

В доме, который Дуглас снял на А-стрит в Вашингтоне, еще не был закончен ремонт, но он хотел, чтобы Анна наблюдала за всем переоборудованием. Вместе с родителями поехал Льюис, а Розетта с мужем остались в Рочестере до того момента, пока все не будет вывезено из старого дома.

По просьбе библиотеки Гарвардского университета Дуглас намеревался отправить туда двенадцать переплетенных томов своей «Полярной звезды» и «Газеты Фредерика Дугласа» за 1848–1860 годы для пополнения ее исторических архивов. Но прежде ему надо было еще съездить в Новый Орлеан, председательствовать на съезде негров Юга.

Дуглас давно уже хотел посетить Новый Орлеан на Миссисипи, столь не похожий на все остальные города Соединенных Штатов. Его традиции, обычаи и весь образ жизни напоминали французские и отчасти испанские, ибо в свое время он принадлежал испанцам. Новый Орлеан являлся центром культуры и законодателем мод, еще когда Нью-Йорк и Филадельфия были скромными приморскими деревушками.

Издавна здесь, как и повсюду в штате Луизиана, жили свободные негры. Когда Соединенные Штаты аннексировали Луизиану, их было свыше восьми тысяч. Эти свободные цветные люди были самых различных оттенков кожи, что свидетельствовало о слиянии крови — французской, испанской, негритянской и индейской. В Луизиане с давних пор признавались браки между белыми и метисами. Смешанные связи нередко оказывались прочными, и в результате их вырастали большие семьи. В 1850 году четыре пятых всех свободных негров, живших в Новом Орлеане, умели читать и писать и более тысячи негритянских детей обучались в школе.

Неудивительно, что когда в соответствии с законом о реконструкции Юга были созваны учредительные собрания и съезды для утверждения новой государственной машины штата Луизиана, негры приняли в них активное участие. В 1868 и 1869 годах в Луизиане насчитывалось сто двадцать семь законодателей-негров: сенаторов и членов конгресса. Три негра занимали посты вице-губернаторов, и первый из них — П. Пинчбэк пригласил Дугласа в качестве гостя к себе в губернаторский дворец.

Пинчбэк, внешне ничем не отличающийся от белого, обучался на Севере и служил капитаном в союзной армии. По виду и по образу жизни это был типичный образованный, зажиточный, гостеприимный луизианец — умный и способный, но хитрый политикан. Он мог бы уехать из Нового Орлеана во Францию по примеру многих тамошних негров или в какую-нибудь иную часть Америки, где легко сошел бы за белого. Но в крови Пинчбэка был Новый Орлеан. Он жил в центре ярких, калейдоскопических событий, балансируя над пропастью, зная, что в любой момент может погибнуть. Но и шарлатаном он во всяком случае не был.

Дуглас прибыл в Новый Орлеан в апреле. Ему была оказана самая сердечная встреча. Пинчбэк пообещал гостю:

— Я покажу вам мой Новый Орлеан, и вам не захочется уезжать отсюда!

В губернаторский сад явились люди для беседы с великим Дугласом: казначей штата Дюбуклет, скромный негр, проживший много лет в Париже; секретарь штата, рослый, хорошо образованный Деслон и Поль Тревинь, издатель газеты «Нью-Орлинз трибюн».

Тревинь не ладил с вице-губернатором. Он отвесил ему сухой поклон, надеясь, что тот оставит его наедине с Дугласом. Но Пинчбэк приказал подать кофе в сад, к фонтану. Пригубливая тонкую цветную чашечку, он улыбался одними глазами.

— Мистер Тревинь меня не жалует, — пояснил он Дугласу, — он считает, что я должен активнее будоражить жизнь: хватать ее за горло. А я пользуюсь другими методами.

Наблюдая эту пару, Дуглас понял, что перед ним два совершенно разных человека. Он снова подивился про себя, как это Пинчбэк сумел завоевать доверие негров Нового Орлеана.

— Откровенно говоря, — признался Тревинь, — я лучше понимал более прямые методы нашего предыдущего вице-губернатора. Был у нас такой Оскар Дэнн, — пояснил он, обращаясь к Дугласу, — из семи наших сенаторов-негров в шестьдесят шестом году он один в прошлом был рабом. Но по смекалке он всех перещеголял!

В то время Пинчбэк тоже являлся членом сената. Вице-губернатор долго рассматривал блюдо с пирожными и, наконец, протянул руку к одному, в форме сердечка. Не глядя на собеседников, он промолвил:

— Оскар Дэнн скончался совершенно скоропостижно. А я, — добавил он с ослепительной улыбкой, — предпочитаю жить.

Тревинь нахмурился и продолжал свой рассказ, будто и не слышал Пинчбэка:

— Благодаря Дэнну у нас были открыты школы для негров и белой бедноты. Он не делал никаких различий.

Дуглас вдруг вскочил и посмотрел на часы.

— Извините, я опаздываю. Нам нужно ехать. Продолжим нашу беседу по дороге.

Тревинь был очень рад этой возможности.

— Я дам вам свой экипаж. Не беспокойтесь! — Пинчбэк с ленивой грацией поднялся с кресла. — Все равно заседание не начнется вовремя.

Но заседание уже началось, когда Дуглас прибыл. Деловитый секретарь зачитывал список делегатов.

Съезд проходил не очень гладко. Расхождения в рядах республиканцев ширились и углублялись с каждым днем. Дуглас винил в этом Чарльза Самнера и Гораса Грили, которые, по его мнению, «будучи в течение долгого времени ярыми поборниками справедливости и свободы для негров, чересчур увлеклись проблемами недавно освобожденного класса». Дуглас игнорировал настойчивое влияние Национального союза рабочих и его экономической борьбы. В противовес он подчеркивал успехи, достигнутые в Луизиане республиканской партией: вот, мол, сколько у вас тут своих законодателей! Через шесть лет ему предстояло услышать, какими кличками их наделяли: и обезьянами, и шутами, и клоунами! Ему предстояло увидеть, как сжигают дотла выстроенные Дэнном с огромнейшим трудом школы; как вымарывают и фальсифицируют скрупулезно точные финансовые отчеты Дюбуклета; как умелую, вдумчивую политику Пинчбэка шельмуют «фокусами полукровки».

Но уже тогда в Новом Орлеане находились люди, все это предвидевшие.

— Настоящий хозяин Луизианы — Вармот, — пытались они охладить пыл Дугласа. — И он представляет капитал, который заинтересован в разных манипуляциях с бюллетенями рабочих: и белых и негров.

Но Дуглас гневно обрушивался на них:

— Настоящая партия рабочих Америки — это республиканская партия! — И он добился того, что переключил внимание съезда с профсоюзов на политику, не видя их взаимосвязи.

Итак, белые рабочие на Севере все более укрепляли свою профсоюзную организацию, постепенно теряя интерес к неграм и утрачивая живую связь с миллионами тружеников на Юге. А когда для негров настала ночь, им уже не оказали помощи.

Но все это произошло позднее. Теперь же Дуглас вернулся в Вашингтон, расточая дифирамбы по адресу Луизианы: ее красот и того изумительного народного прогресса, который он там наблюдал. Он делал самому себе комплименты по поводу того, что «удержал съезд от роковой политической ошибки». Интервью с ним было напечатано в газете «Нью-Йорк геральд», но демонстративно не помещено в радикальной «Трибюн» Гораса Грили.

Тадеуш Стивенс (1792–1868).

Чарльз Самнер (1811–1874).

Дома он нашел письмо из Гарвардского университета с напоминанием об обещанных комплектах газет. Библиотека желала бы получить их до наступления лета. «Да, надо этим заняться, — подумал он, — в самое ближайшее время». Он отложил письмо в сторону.

2 июня 1872 года дом Дугласа в Рочестере сгорел до основания. С ним вместе сгорели все газеты, и Дуглас ругал себя за то, что был так легкомыслен-и столько откладывал передачу газет, вместо того чтобы давно это сделать. Розетте и ее мужу удалось спасти кое-какие личные вещи. Мебель можно было купить другую: Анна рыдала по поводу множества невозместимых вещей, которые она хранила как память прошлого: детской пелеринки покойной дочери, школьных учебников, свадебного платья цвета спелых слив, первого цилиндра Фредерика.

Дуглас же думал только о своих погибших газетах и казнил себя за то, что вовремя не успел послать их в Гарвард.

Но боги еще не разделались с Фредериком Дугласом. Казалось, что они вступили в заговор против него, чтобы он вовеки не посмел поднять смиренно опущенной головы.

ГЛАВА 18 «ЕСЛИ РАБСТВО НЕ УБИЛО НАС, ТО И СВОБОДА НЕ УБЬЕТ»

Женское суфражистское общество города Сенека-Фолз очень не хотело терять одного из самых верных и преданных членов, но вместе с тем причина отъезда этой особы вызывала ликование. Государственный пост в Вашингтоне! Господи, какая неожиданность!