Наталия Вронская - Ложь во спасение

• Название: Ложь во спасение
• Автор: Наталия Вронская
• Издательство: Гелеос; Клеопатра
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8189-0916-5

Тяжело, когда не на кого опереться. Когда любящая матушка умерла, а батюшка не о дочерях родных думает, а о новой молодой жене. А мачеха, известно, падчериц любить не станет. Когда скончался муж, она предназначила Нелли монастырь, а Алене — брак. А вот сестры бы с радостью поменялись! Алена замуж ни в какую не хочет, противна ей и сама мысль о браке. Нелли же в монастыре свою погибель видит, ибо ее мечта — семейный очаг. И не видать бы сестрам счастья в жизни, но судьба распорядилась иначе…

---

— Что же, братец, говори теперь, что все сие значит.

— О чем ты? Что такое?.. — начал Кирилл.

— Да полно, все ты знаешь, — оборвал его Филипп. — Я о жене моей, о Нелли… Говори!

— О Нелли? — пробормотал Кирилл. — Да что же я могу сказать, я вовсе ничего не знаю… Ах! — неожиданно воскликнул он. — Что же за дело такое, право! — С этими словами он кинулся на диван и, усевшись, закрыл лицо руками.

— Говори, Кирилл… — устало потребовал брат.

Тот сидел молча, не поднимая головы. Филипп сел рядом с ним, положил руку ему на плечо:

— Тебе все известно, говори…

— Она обманула всех, и меня, — тихо ответил Кирилл.

— Она? Кто она? — недоуменно переспросил Филипп. — О ком ты? Неужели о… — Он побоялся продолжить.

— О Сусанне, о ком же еще, — пробормотал брат. — Ты же не знаешь ничего… Нет, ничего я не скажу! Ничего! — Кирилл поднял глаза на брата. — Не знаю я ничего…

— Ведь она в тягости, ребенок у нас будет, Кирилл. Пожалей ее, меня пожалей, — сказал вдруг Филипп.

Кирилл вздрогнул, лицо его сморщилось:

— Что?

— Ты же брат мне… — Филипп не сводил с него глаз.

Что же, Сусанна ловко сумела почти посеять вражду меж братьями. Сумела и мужа с женою почти рассорить. Почти, да не совсем, на то ее хитрости не хватило…

Ведь Кирилл, как и было уговорено у него с Сусанной, отправился в условленное место ждать приезда ее и Нелли, уже опоенной тем зельем, о котором говорила неугомонная Сусанна. Но тщетно прождав целый день, только под вечер получил он письмо, в котором ожидало его странное известие:

«Друг мой сердечный, мой Кирилл! Неужели мог ты подумать, что я, любя тебя так, как я тебя люблю, разделю тебя с другой женщиной? Нет, ты напрасно ждешь Нелли, она не явится в твои объятия, ибо нету у меня приворотного зелья, чтобы сердце ее обернуть к тебе. Я помещу Елену в надежном месте: там, где ни ты, ни муж ее не смогут найти. Но не бойся, она жива, ведь не такова я злодейка, чтобы падчерицу свою со свету сживать почем зря. Она будет жить, да вот вспомнит ли она о вас? Бог весть… Думаю, что вовсе не вспомнит. Ах, как смешно мне писать нынче эти строки. Но скоро мы свидимся, и я докажу тебе, что все сие делала лишь из любви к тебе, друг мой сердечный! Для чего, — ты теперь недоумеваешь, — надобно мне было, чтобы ты оказывал знаки внимания Елене? Да для того, чтобы Филипп ревновал, чтобы в решающий момент не бросился на поиски своей супруги, а решил бы, что она бежала с тобой и к тебе, и нынче находится в твоих объятиях. Будь же благоразумен, и ничего не сообщай брату. Это будет залогом нашей любви, Кирилл. Я вернусь скоро, и мы будем вновь счастливы. Филипп же, коли узнает о твоих проделках, то как бы не вызвал тебя на дуэль или бы не выкинул чего похуже! Таковой-то молодец может и в Сибирь родного брата загнать, коли захочет. Так что поберегись да помалкивай. О Елене же не думай. Ее дорога туда, куда я и назначала ее. Не ей перебить мою волю, и тут я не уступлю. Засим прощай, твоя навеки

Сусанна».

Кирилл протянул сие послание брату, пренебрегая просьбой Сусанны. Филипп вмиг пробежал эпистолу, потом поднял глаза:

— Быть того не может… Это что же, все месть? Месть?

— Видно, так…

— Мерзавка… Ну так этого я не оставлю.

— Что же можно сделать? — уныло спросил Кирилл. — Где искать Елену? Кто же знает, куда могла Сусанна ее отвезти? Да и что еще за отраву она ей поднесла…

— Какую отраву? — встрепенулся Филипп.

— Да было у нее что-то, от какой-то чухонской ведьмы зелье… Говорила, что приворотное, а так — Бог весть что такое в той ее склянке было.

— Я тебе одно только скажу, братец, — Филипп поднял голову, — ежели с женой моей что случится. Сусанне на свете не жить.

14

— Что же, ты вовсе ничего не помнишь? Бедняжка… — Незнакомая молодая дама покачала головою.

— Скажите же мне, что случилось? — силы к Нелли еще не вернулись, оттого говорила она шепотом.

Молодая дама откинулась назад и, усмехнувшись, посмотрела на Нелли.

— Кто вы? Кто я? — продолжила Нелли.

— Ах, какая прелесть! — рассмеялась дама. — Ну неужели ты вовсе ничего не помнишь? Что за зелье! Не обманное!..

— Я умоляю вас…

— Не умоляй! Брось вздор! Я буду говорить только тогда, когда пожелаю! — повысила голос дама.

— Сударыня, сжальтесь. — На глазах Нелли показались слезы. — Я чувствую, я знаю — случилось что-то дурное…

— Отчего же дурное? Напротив, все именно то произошло, что и надобно. То, что для тебя и назначено, Елена.

— Так меня зовут Елена? — обрадовалась Нелли. — Верно, я чувствую, что это именно мое имя!

— Да, тебя зовут Елена. Я же — Сусанна Петровна, твоя любящая маменька, — скромным голосом произнесла дама.

— Маменька? Вы моя маменька? Но, позвольте. — Елена кинула удивленный взгляд на даму. — Вы слишком молоды…

— Благодарю! Это действительно так, я молода. Но тебе я маменька. И ты назначена мною в сей монастырь послушницей, Елена.

— Да? — Несколько минут Нелли молчала, осознавая услышанное. — Но отчего я ничего не помню? И как получилось, что я больна?

— От твоего неразумия и непослушания, Елена, вот отчего! Ты решила поступить своевольно и глупо, и вот расплата!

Дама встала и прошлась по келье. Нелли следила за ней глазами. Потом хождение дамы ее утомило, и она перевела взгляд на стены и потолок. Все было тусклое, низкое. Будто под землей, а не в человеческой обители.

— В чем же неразумие? — решилась спросить она. — Я вовсе ничего не помню.

— Неразумие в том, что ты решила бежать с мужчиной.

Изумление было ответом на сие заявление.

— Да-да! Именно так! И этот человек поступил с тобой весьма дурно. Он обесчестил тебя, он посмел тебя даже ударить! И все это я знаю с твоих слов. От этого ты и сделалась больна и впала в беспамятство. Но перед тем, как заболеть, ты изъявила желание отправиться в монастырь и принять там постриг, как и было уговорено меж нами поначалу.

— В самом деле? — Нелли напряженно попыталась вспомнить, но ничто ровным счетом не подсказывало ей прошлого.

Вид дамы был ей неприятен, и как-то не верилось Нелли, что сие была ее маменька или хотя бы просто близкий ей человек, искренне заботящийся о ней. Прошлое было скрыто ровно пеленой, казалось ей желанным и приятным, настоящее же пугало и вызывало недоверие.

— Это в самом деле так? — переспросила она.

— Ты не веришь мне, Елена? — спросила дама. — Как это обижает меня! Что же… Я позову сюда матушку, и она подтвердит тебе мои слова.

С этим, не слушая никаких слов протеста, дама вышла из кельи и тотчас вернулась назад, но уже вместе с пожилой, внушительного вида монахиней.

— Вот, Елена, матушка Ефимия все расскажет тебе! Подтвердит каждое мое слово!

— Это правда? — начала Нелли. — Правда, что… — Она смолкла, не сумев продолжить.

— Да, дитя мое, — спокойно сказала матушка. — Ты должна была принять постриг в нашей обители, но бежала с мужчиной. Он дурно поступил с тобой, даже пытался погубить тебя, — при сих словах она перевела глаза на даму, у которой было вовсе непроницаемое лицо. — Твое печальное положение — итог твоего же неразумия…

Нелли закрыла глаза.

— Вот это верно, — услышала она голос, — отдохни. Поспи и приди в себя…

Вслед за тем Елена поняла, что обе женщины вышли из кельи. Она тут же открыла глаза. Как же ужасно было то, что они рассказали ей, но была ли то правда? Что-то в душе подсказывало ей, что все было не так: не было в ней ни страха, ни отвращения, ни обиды… Ежели с ней поступили дурно, то отчего нет в душе отчаяния? Отчего не верит она ни даме, ни настоятельнице? Разве так бывает? Хотя она ничего не помнит, но ведь она же не может не чувствовать?

Дверь кельи вновь скрипнула.

— Сестрица, — послышался шепот, — сестрица… Ты спишь?

— Нет, не сплю. — Нелли повернула голову к вошедшей. — Ты кто? — спросила она с любопытством.

Молодая монахиня, только что вошедшая к ней, затворила дверь и хихикнула:

— Вот диво! Ты и впрямь ничего не помнишь, сестрица…

— Сестрица?.. Отчего сестрица? Я же еще не монахиня.

— Нелли, мы с тобою сестры, — терпеливо произнесла монахиня. — Ты — Нелли, я — Алена. Только теперь я сестра Устиния, а ты как была Нелли, так и осталась.

— Нелли? — Елена вздрогнула и села на своем ложе. — Нелли? Верно, верно… — пробормотала она. — Что за знакомое созвучие…

Она перевела глаза на сестру и, пристально глядя на нее, медленно сказала:

— Стало быть, ты — моя сестра Алена?

— Ну да. Меня к тебе, разумеется, не пускали. Ну да я как узнала, что ты здесь, так сразу же и кинулась к тебе, сестрица.

— А что произошло со мною? Как я бежала отсюда? Кто меня обидел?

— Ну, сколь я знаю, никто тебя не обижал, — задумчиво ответила сестра. — Хотя ты мне ничего о Филиппе и не говорила, но я не думаю, чтобы муж твой…