Хуан Гомес-Хурадо - Легенда о воре

• Название: Легенда о воре
• Автор: Хуан Гомес-Хурадо
• Издательство: группа “Исторический роман“, 2015 год.
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 0101

Будьте готовы перенестись в Севилью XVI века, удивительный мир нищих и проституток, дворян и торговцев, бретёров и воров.

Любовь, страсть и месть - вот основы этого мастерского приключенческого романа о мальчике, удивительным образом избежавшем смерти, который вырос и превратился в последнюю надежду всех обездоленных.

В судьбе Санчо и его окружения скрываются тайные истоки литературы - на своем пути он сталкивается с двумя таинственными персонажами, Сервантесом и Шекспиром (в романе допускается, что оба действительно могли жить в Севилье в 1590 году). Его история изменит вас навсегда.

Группа “Исторический роман“, 2015 год.

---

"Два выпада из третьей позиции, затем один - из пятой, а потом снова - в третью. Комбинация, знакомая всем бандитам самого низкого пошиба, с которой начинают обучение мастера-недоучки в разных сомнительных школах фехтования. В любой схватке они всегда ее используют", - вспомнились Санчо слова Дрейера..

Теперь Санчо имел возможность воочию убедиться в правдивости слов кузнеца. Два выпада последовали сразу же, затем короткий шаг назад, потом - попытка укола в почку и, наконец, возвращение в третью позицию, чтобы из нее пронзить Санчо легкие и затем бросить его наземь, с пузырящейся алой пеной на губах. Одна-единственная смертоносная комбинация, которая никогда прежде его не подводила, Зоркий был настолько в себе уверен, что неосторожно открыл правый бок. Никоим образом он не ожидал, что Санчо предугадает эту комбинацию и с легкостью отобьет все удары, полагаясь на выучку Дрейера и собственные инстинкты.

Санчо дважды отбил атаки с третьей позиции и с легкостью отвел укол с пятой, а потом присел на колено в том месте, где только что находилась шпага Зоркого, в то время как его собственная двинулась вперед, найдя незащищенное пространство у груди головореза. С отвратительным хрустом шпага проткнула Зоркого. Кожаные доспехи с тонкими стальными пластинами, которые он носил под сорочкой, много раз спасавшие шкуру бандита, на сей раз, когда наложились друг на друга собственное движение головореза и сила Санчо, оказались бесполезны. Тело Зоркого по инерции насадилось на шпагу, пока эфес не коснулся груди. На его лице отразилось бесконечное изумление, с этим самым выражением его и нашли альгвасилы на следующее утро.

На Санчо этого не увидел, потому что головорез был слишком тяжелым и придавил юношу к земле. Шпага Дрейера так и застряла в теле, и юноше пришлось выдернуть клинок из рук Зоркого. Железнорукий уже надвигался, в такой же степени, как и его товарищ, удивленный столь неблагоприятным исходом схватки. Возможно, если бы именно он атаковал Санчо третьим вместо косоглазого, всё было бы уже кончено. Если бы сейчас на мостовой переулка покоился Железнорукий, то Зоркий бежал бы по направлению к Триане как ошпаренный. Но случилось наоборот, а Железнорукий не отличался сообразительностью. При виде гибели Зоркого им овладела ярость, он бросался в атаку за атакой, не переставая, без какого-либо порядка и стратегии, размахивая шпагой так, что ее острие высекало искры из каменных стен.

Немного сбитый с толку накатившей на него лавиной и действующий медленнее из-за тяжелой шпаги Зоркого, Санчо как мог защищался от натиска Железнорукого. Бандит выиграл немало схваток благодаря своей силе дикаря и страху, который он внушал соперникам. Санчо едва отбил выпад из четвертой позиции, направленный прямо ему в сердце, и в результате шпага скользнула по его левой руке. Он вскрикнул от боли, и это придало Желернорукому еще больше сил.

Санчо отвлекся и, сделав шаг назад, споткнулся о тело первого убитого головореза и упал. Он лежал животом кверху, как черепаха, и на мгновение подумал, что ему настал конец. Темнота стала чуть менее плотной, и он четко разглядел триумфальное выражение лица Железнорукого, который поднял шпагу с намерением нанести решающий удар. Санчо поднял руку, понимая, что ему не хватит времени, чтобы добраться до брюха бандита, прежде чем тот нанесет собственный удар, но по крайней мере, он умрет сражаясь. И в этот миг, до того, как переулок вновь погрузился в полную тьму и время потекло с нормальной скоростью, он увидел, что шпага Железнорукого так и не нанесла удар, поскольку ее задержала огромная черная рука. Он увидел, как его собственный клинок вонзился в кишки головореза, тот выпустил шпагу и сделал несколько шагов назад, пытаясь сбежать, но лишь растянулся у входа в переулок, то ли без сознания, то ли мертвым.

С помощью Хосуэ Санчо поднялся на ноги. В этого мгновение он променял бы поездку в Индии, о которой мечтал всю жизнь, на несколько лучей света, чтобы поговорить со своим другом и никто его не услышал. Чтобы поблагодарить его как следует за то, что принял участие в этом походе и спас Санчо жизнь. Но, может, оно было и к лучшему, потому что Хосуэ всегда клялся, что когда придет час, своим телом закроет Санчо, чтобы никто не причинил ему вреда, а именно это и произошло. Так что Санчо ограничился тем, что с нежностью сжал плечо друга, а негр ответил ему тем же.

Близнецы тоже разделались с обоими противниками, так что Санчо вытащил в темноте свое оружие, и они побыстрее убрались с этого места, опасаясь нового нападения. Через пятнадцать минут они остановились у входа на площадь герцога Медины. Санчо прислонился к стене, голова у него кружилась, и лишь тогда осознал, что левый рукав пропитался кровью из раны на руке.

Он запрокинул голову, глядя в безоблачное небо, жадно впитывая каждый глоток воздуха, остро ощущая теплое дуновение ночи, неотрывно глядя на россыпь влажных пятен, покрывавших оштукатуренную стену перед глазами. Только что исполнилось одно из самых заветных его желаний, что привязывали его к этому миру, заставляли цепляться за жизнь в те страшные дни, когда он стонал под ударами хлыста надсмотрщика на галере. Два подонка исчезли с лица земли, но теперь он почему-то не чувствовал ни радости, ни умиротворения.

Его окружала гнетущая тишина, которая напомнила ему о тщетности бытия и о том, что жизнь вокруг будет всё так же продолжаться много веков спустя после того, как он умрет и будет предан земле. Так же будут квакать в фонтане лягушки, даже если он истечет кровью в этом переулке. Это внезапное откровение словно ледяными тисками сжало его сердце. На какой-то миг ему даже подумалось: а может, и правда есть там, за чертой, иная жизнь, а если есть, то, быть может, его ждут по ту сторону мать и Бартоло. Внезапная тяжесть одиночества навалилась на него, словно огромная каменная плита.

- Значит, так. Вы все сейчас идете в "Красного петуха", а я отправляюсь лечиться, - объявил он, указывая на свою руку и не решаясь поднять глаза, чтобы друзья не догадались об охвативших его чувствах.

Хосуэ было запротестовал, сказав, что с такой пустяковой раной он и сам может справиться, но Санчо уже скрылся за поворотом.

Он проник в аптеку со стороны сада, перепрыгнув через изгородь. При этом он старался быть очень осторожным, чтобы случайно не повредить какое-нибудь растение. Потом он запоздало сообразил, что спокойно мог бы войти через заднюю калитку, но что сделано - то сделано. Уже поднимаясь по ступенькам крыльца, он услышал знакомый голос:

- Я вижу, у вас вошло в привычку врываться в мой дом, Санчо из Эсихи.

Она сидела на садовой скамейке, наблюдая за ним. Санчо был крайне удивлен, увидев ее здесь: что могло заставить ее бодрствовать в столь поздний час? Поневоле подумалось, что она ждала именно его. А еще вдруг вспомнилось, что, не вмешайся Хосуэ в последнее мгновение, он бы никогда больше ее не увидел.

- Мне нужна ваша помощь, - сказал он, с трудом поднимая раненую руку. Кровь, окрасившая его ладонь, казалась черной в свете луны, но Клара сразу поняла, что это именно кровь, а не что-либо другое, и без долгих разговоров провела его в дом.

- Снимите хубон и рубашку, - строго приказала она.

Санчо безропотно повиновался, сбросив одежду на пол, чтобы не запачкать кровью ткань, покрывающую стол. Клара велела ему сесть на кушетку, а сама тем временем достала всё необходимое для очистки ран: бутылку с уксусом и банку с мазью, состав которой Санчо так и не смог определить. Когда Клара поднесла к его ране смоченную в уксусе тряпицу, Санчо поморщился от резкого запаха, затем невольно вздрогнул, почувствовав жжение, но именно это ощущение странным образом его успокоило. Боль заставила его вновь почувствовать себя живым.

- Даже интересно, во что вы снова вляпались? - усмехнулась она, вдевая нитку в иголку, чтобы наложить швы. Рана была длиной в добрую ладонь и тянулась вдоль руки Санчо от плеча до локтя.

- Сегодня ночью я прикончил двух негодяев, которые убили моего друга, - глухо ответил Санчо.

Он даже не дернулся, когда игла вонзилась в тело.

- Ну и как? Теперь вы довольны, утолив свою жажду мести? - спросила Клара. В ее голосе не было даже тени осуждения или порицания, хотя, возможно, Санчо это лишь показалось. В то же время, в ее голосе прозвучало что-то еще, и он не мог понять, что же это.

- Это были всего лишь два бандита. А я даже не имел возможности назвать им свое имя и имя того человека, за которого... Короче, я сделал то, что сделал. Я даже не имел возможности заставить их посмотреть в лицо своим преступлениям, чтобы они знали, почему умирают.

- Смерть всегда бесполезна, - заключила она, и снова в ее голосе не прозвучало ни тени упрека.

Санчо ничего не ответил, и Клара продолжала зашивать рану в полном молчании. Глаза Клары встретились с его глазами. Они были невозможно яркими, эти глаза, и настоящими, как ничто другое в этом мире. В них она увидела и страх, и желание, и надежду. Губы ее приоткрылись в легкой задумчивости, и Санчо поцеловал их с самой отчаянной страстью, на какую только был способен. Клара слегка оттолкнула его, но, как оказалось, лишь для того, чтобы расстегнуть пояс своего платья. Потом она легким движением сбросила его с плеч, и платье упало к ее ногам.